Верховный жрец (СИ) - Старый Денис

Сам же я и решил провести учение, максимально приближенное к реальному бою, привел немало доводом в нужности такого мероприятия для обороны селения.

Вот только, пусть наши стрелы были и без смертоносных наконечников, но попади такая стрела в глаз, то не факт, что человек не останется одноглазым, или и того хуже, помрет. Ну и то, что, возможно, придется «потолкаться» с оружием в руках, не придавало безопасности во время начинающегося учебного боя. Но поздно, отряд условного противника уже выдвинулся.

Задачи стояли перед отрядом, в котором я, или тем, где командует Никей, простые на звучание, но сложнейшие в исполнении: условный противник должен выбить мой отряд из стрелковых позиций, а мы обязаны этому воспротивиться.

— Приготовиться! — нервозным тоном прокричал Карик.

Что-то сильно нервничает этот старший воин, причем еще даже не в бою, а на учениях. Но посмотрим, что будет делать дальше. В бою нужно иметь холодный разум, чтобы принимать правильные и взвешенные решения.

Себе я определил задачу наблюдателя со стороны, но я, вместе со Стасиком, заняли свои места в дозорно-стрелковой конструкции. Я хотел видеть, как могут развиваться события, прочувствовать их, понять свою роль и возможности. Пусть не прозвучит ни одного огнестрельного выстрела, или почти ни одного, но даже так для меня будет полезно. А моя оговорка про «почти» касалась Стасика. Он, как раз-таки выстрелит. Холостым, но от этого не менее громким выстрелом. Тут нужно проанализировать психологический эффект от грохота. Да, наши союзники имеют представление о грохочущем оружии и эффект не может быть полноценным, но все же…

Командовал отрядом штурмовиков сам Никей. Уж не знаю, почему именно он, может потому, что возжелал показать мне, что я зазнался, а он второй человек в племени Рысей, а, по факту, может, и первый? Но так еще лучше.

Никей –опытнейший воин, который, тем более, уже видел крепость изнутри и снаружи. С таким командиром у нападавших шансы есть и лучше, чтобы наступающие с большим трудом, но взяли нашу башню. Не хочется получать по физиономии, но при полной победе обороняющихся, если мы расстреляем никейцев, а они не преодолеют оборонительных сооружений, может получится ненужный психологический эффект и расхолаживание людей. Зачем дальше обустраивать оборонительные сооружения, не спать ночами, надрываться, волоча бревна, если и так победим? Шапкозакидательство никогда не приводило к нужному настрою.

— Куда? Ждем! — кричал Карик на одного из лучников, который уже пустил стрелу в сторону наступающих.

Ждал и я. Метров сто до условного противника. Такое расстояние велико для убойности луков, как и арбалетов. Тут я бы мог выстрелить в стену тридцати воинов и з автомата, но из тактических соображений, не сделал бы этого во время боя, если, конечно, не подвели бы нервы. Зачем? Что может сделать враг с такого расстояния? Тоже почти что ничего. Так что нужно подпускать, а не тратить зазря стрелы или болты.

Шли «никейцы» красиво. До сегодняшнего дня, я и не представлял себе, что они так умеют. Спартанцы, не иначе. Округлые деревянные щиты, обмотанные в кожу, были сомкнуты, вперед вышли лучники условного врага, который выстреливали и быстро прятались за стеной воинов. Красиво, но тут можно было часть заслуг в такой тактике приписать и себе. Я много чего рассказывал Никею, но особенно Вару. Увидь я македонскую фалангу, так и не особо удивился бы. Кстати, нужно будет попробовать и ее. Может так же получится всех нагибать, как это делали в течении почти века македонцы?

— Вжух! — рядом со мной пролетела стрела.

Пусть она и не задела никого, кто ждал противника на дозорной вышке, но симптоматика налицо. Нас могут доставать и здесь, если только в стане врага найдутся опытные и сильные лучники. Никей, насколько я знаю, собрал лучших стрелков. И уже первый пристрелочный выстрел от противника мог достичь своей цели.

— Малые луки изготовиться! — приказывал Карик.

Это он так обратился к десяти арбалетчикам. Слово «арбалет» сложно для выговора современных людей, а самострел — словесная конструкция, замена которой в местном наречии я не нашел. А вот «малый лук» всем стал понятен и слово уже прижилось.

Только вчера получилось собрать последний, из первой партии, арбалет. Получилось, конечно, но я не берусь говорить, что изделия вышли отличные. Убойное действие изделия всего-навсего метров на сорок пять. Был бы противника в более-менее доспех, то можно было называть оружие не «малый лук», а «детский лук». Но вот так, с вышки, сверху вниз, болты били весьма чувствительно. Думаем, как улучшить арбалеты. Может быть, следующая партия, в которой будут увеличенные изделия, окажется более убойной.

По правилам учений, будет хоть куда попадание, то воин должен выйти из боя. Да, это сильно упрощенный подход. Можно срубить противника, когда у тебя и стрела из брюха торчит, особенно, если воин накачен адреналином, а крови еще вытекло не так, чтобы много. Но все же, любой раненный воин, он потенциальный труп. Каменные наконечники в отношении смертности, может и более злые, чем железные. Камень крошится и остается в ране, гарантируя воспалительные процессы. И никто нормально раны не чистит. Кремень — камень сам не плохой, он даже микробов в воде убивает, но никогда наконечник не бывает чистым.

Между тем, игра продолжалась. Нападающие, прикрываясь стеной щитов, подошли ко рву и за их спинами появились два, немалой величины, ствола деревьев.

— Стреляй! — приказал Карик и стрелы с болтами полетели в атакующих.

Следом отправились и пять картофелин, запущенные пращами. Пришлось использовать этот овощ вместо камней. Так себе замена. Тут и баллистика иная и эффект не сопоставим, жалко едой «пуляться». Но не калечить же своих же, запуская увесистые камни? Ну и хоть какое боевое слаживание необходимо. Все воины должны знать эффективность пращей, чтобы рассчитать и собственные действия.

Четверо из наступающих покинули строй и ушли. Видимо, залп не прошел бесследно, но как-то слабоватенько. Десять арбалетных болтов, пять луков, три пращи… и только четыре пораженных условных противников.

И, конечно же, наш залп не изменил намерений противника, и наступающие быстро приблизились ко рву. Перекинув своеобразный мост из лежавших рядом двух бревен, потеряв при этом троих человек, воины быстро перебрались на другую сторону рва, упираясь в вал.

Проблемка… Мы не можем теперь достать противника. Под стеной, оказывается есть мертвая зона, и только невероятно удачливый лучник мог хоть как навредить противнику и то, если он станет стрелять навесом.

— Щиты! — услышал я крик Никея.

Воины запрокидывали щиты на спину, давая возможность своим товарищам взбираться на стену, словно по лестнице. Но и двух человеческих роста не хватало, чтобы зацепиться руками за стену. Вот только теперь можно было вполне удачно зацепить веревку и уже по ней взбираться наверх. Веревка тут необычайный дефицит, потому Никею пришлось разделять веревку между многими воинами, потому она и короткая.

— Стрелять по готовности! — это уже я выкрикнул, и условные защитники послушались.

Залпированная стрельба — это хорошо, если по скоплению людей, но, когда атакующие оказываются в «мертвой зоне», сразу же под стенами, все бесполезно. Кроме того, у нападающих не выходило синхронно взбираться на стену, но уже показывались морды, которые просили кирпича. Заостренные стены сдерживали натиск, они оказались неудобными для лазания, но фатальным препятствием остроконечные бревна не стали.

Чего я не учел? Может того, что местные умеют лазать по деревьям, как те обезьяны, и в целом справно работают с собственным телом? Вон, на той же перекладине некоторые выдают и по тридцать и по пятьдесят подтягиваний и подъемов-переворотов. А еще очень не хватает мостков с воинами, которые вот прямо сейчас утыкали бы копьями штурмовиков. Вот только для этого требуется много досок. А где их взять?

— Никей, не жульничай! Я видел, что в тебя попали! — кричал Карик.