Застенец 3 (СИ) - Билик Дмитрий Александрович

Генерал-губернатор подался вперед, его грузный живот навалился на стол. Только Ситников не выглядел каким-то неповоротливым. Скорее как медведь, который собирается для решительного рывка. Я даже попытался вспомнить, какое животное может противостоять медведю, чтобы сравнить себя с ним. И не смог.

— Работы тут было, — покачал он головой. — Частокол, вот, построить, потом по окрестным деревням проехать, людей собрать. Когда все сделали — снег сошел, посевную надо устраивать. А как ее начинать, когда Разломы каждый месяц открываются? Хорошо, что здесь они — явление нечастое, однако и нас порой задевало. Вы ведь понимаете, господин портупей-юнкер, какой ресурс самый важный в нынешнее время.

По его логике можно было сказать, что еда. Или маги. Лично Император считал именно так. Впрочем, я понимал, что вопрос явно с подвохом. Потому промолчал. И, как оказалось, сделал правильно.

— Люди, — шумно выдохнул Ситников. — Даже самый последний недом имеет необычайную ценность. Это я уже потом, после того, как все обрушилось, понял. В общем, сложно было. Вот и не мог все бросить. Отправил в Петербург своих проверенных служак. И интересные вещи они рассказали.

Вот тут мне стало совсем не по себе. Потому что глаза генерал-губернатора источали злость. Будто это я лично прошелся смерчем по Петербургу. Но для себя я избрал верную тактику — молчать и ждать, чтобы собеседник сказал все, что хотел. Пока, следует отметить, она работала.

— Большая часть Петербурга уничтожена, что осталось — разграблено. И что самое забавное — Васильевский остров куда-то делся, словно его и не было. Вот идет Английская набережная, а дальше уже — Финский залив. Чудеса, не находите?

Я слабо улыбнулся. Правда, не от того, что мне было смешно. Это оказалось скорее нервной реакцией организма. Ну, и еще промолчал. Хотя бы потому, что не знал, как именно реагировать. Сказать правду? Конечно, кто-то говорил, что это лучшая политика, вот только я в этом сейчас сомневался. Как объяснить здоровому и немного (очень сильно, если говорить по-правде) раздраженному дядьке, что Император их кинул.

Можно попробовать врать. Но и это довольно рискованно. Попадусь на лжи, меня прикопают в ближайшем дворе, рядом с обломками дирижабля. Нет, я, конечно, очень редко думал о смерти. Вот только слово «гондолы» на моем памятнике там точно не фигурировало.

Та тактика, которую я выбрал с самого начала и которая прежде действовала безотказно, именно сейчас дала сбой. Ситников явно расценил меня как партизана, который будет стоять до конца и не скажет, где расположены танки. С той лишь разницей, что у него в арсенале был весомый козырь.

Относился он ко второму рангу и его силы оказались неплохо мне знакомы. Так уж повелось, что магов хлебом не корми, дай взять надо мной контроль. Поэтому, как только я увидел форму Дурного ока, сразу стал действовать машинально, одновременно прогоняя в голове кучу информации.

Во-первых, генерал-губернатор — крутой маг. Минимум, двойка, как и я. Про максимум размышлять не хотелось. Во-вторых, он с легкостью пошел на запрещенное законом заклинание. Значит, плевать хотел на закон. Это тоже радости не приносило. Было что-то и в-третьих, только я подумать об этом не успел. События разворачивались уж чересчур стремительно.

Действовал Ситников быстро, демонстрируя мне свою опытность в колдовском деле. И будь перед ним человек, который Дурное око видел лишь на картинке, этому человеку пришлось бы худо. Но я уже знал, что именно следует делать.

Как только генерал-губернатор создал форму, я тут же резко дернул рукой и начал вливать в форму свою силу. Ситников даже охнуть не успел, как заклинание разрушилось, еще не создавшись. И вот теперь его взгляд стал внимательным, но не менее хищным. Медведь встретил достойного соперника, однако отступать не собирался.

— Ранг какой? — только и спросил Ситников.

— Второй, — сухо произнес я, не сводя с него взгляда.

От моего ответа генерал-губернатор скривился, как от полуспелого лимона из «Ленты». Что сказать, это немного воодушевило.

— Кто ты такой? — медленно и почти по слогам произнес Ситников.

— Учащийся лицея его Императорск…

— Можешь не врать. Нет больше лицея.

— Есть, негромко возразил я, медленными движениями стягивая с себя дорожный плащ «для приключений». Надо сказать, плащ работал отменно, я вновь влип в историю.

Сейчас я порадовался привычке всегда носить лицейскую форму. С другой стороны, иной достойной одежды у меня и не было. В гражданском я выглядел как человек неопределенного пола, слишком модный даже для той, застенной Москвы. К тому же, форма отлично подчеркивала спортивную фигуру.

Взгляд генерал-губернатора скользнул по мундиру, погонам, кортику, и в глазах появилось нечто похожее на сомнение. Ну, хоть что-то.

— Откуда ты? — вновь задал он вопрос.

— Из Самары.

Ситников набрал полную грудь воздуха, чтобы опять обвинить меня во лжи, но я быстро выставил руки перед собой.

— Из другой Самары.

— Что за вздор?

— Я понимаю, что осознать сказанное мною будет довольно сложно. Но я говорю правду. И знаю, куда делся Васильевский остров, Император и большая часть его армии.

Как заинтересовать идиота? Завтра расскажу. Генерал-губернатор походил много на кого. И меньше всего на идиота. Поэтому разобраться во всем хотел здесь и сейчас. Он решительно указал на кресло перед столом. Причем, жестом, который не терпел возражений. А сам откинулся на спинку.

Я стал рассказывать. Медленно, стараясь опускать незначительные детали в виде покушений на свою скромную персону, действий брата Романова, футбола и прочего, прочего. А когда закончил, осторожно стал ожидать реакции генерал-губернатора. И самое забавное, тут мне помог покойник Ирмер.

— Знавал я Его Светлость Даниила Марковича. В его духе. И не такое мог отколоть. Всегда против большинства шел, никого не слушал. Порой казалось, что даже из вредности, нежели по здравомыслию. Я думал, он либо в кутузке закончит, либо на большой должности. А вон как оно вышло.

Я кивнул, словно соглашаясь с генерал-губернатором. На самом деле все ждал, как он отреагирует на поступок Его Величества. И Ситников будто угадал мои мысли. Хоть и начал издалека.

— Как к нам попал?

— Есть один метод, — уклончиво ответил я. — Все Вам рассказать не могу. Император не позволяет.

— Мне теперь твой Император не указ, — грозно зыркнул сначала на портрет, а после уже на меня, Ситников. Разве что фигу не показал.

— Пусть так, — с трудом, но я все же выдержал взгляд из-под густых нахмуренных бровей. — Но я приказ нарушить не могу. Можете попробовать пытать.

Конечно, меньше всего я хотел, чтобы Ситников с этим согласился. Но решил, что именно теперь настало время говорить на равных. Или хотя бы попытаться.

— С какой целью послали?

— Не послали, а отправили, — совсем осмелел я, поняв, что прямо сейчас мучать меня не собираются. — Разведка. Узнать, в каком состоянии здешний мир, кто остался в живых и прочее.

Надо отметить, импровизация во вранье удалась отлично. Ситников согласно кивнул, будто он сам бы сделал нечто подобное.

— И что мне с тобой делать, юнкер? — поинтересовался у меня генерал-губернатор, словно от моего мнения здесь действительно что-то зависело.

— Рассказать, как и что тут у вас устроено, а потом отпустить, — пошутил я.

Точнее, сказал серьезно, однако Ситников сделал такое лицо, будто я выдал нечто невероятно веселое.

— У нас ни одного кьярда, — медленно, точно нарочно растягивая слова, произнес генерал-губернатор. — А ты знаешь, что такое кьярд?

Я последовал своей старой тактике — промолчал. Разве что кивнул. И то, чтобы как-то поддержать разговор.

— Будь у нас тогда кьярд, так вся экспедиция в Петербург заняла бы не больше двух дней. Уж больно они прыткие.

Я понял, к чему он клонит. И мне это очень не понравилось.

— Кьярд — не тупой конь. Он вряд ли примет тех, кто его пленил. Покалечит или убьет.