Олег Северюхин - В лабиринтах тёмного мира
Когда-то раньше издатели искали талантливых людей и помогали им проявить свой талант. Но когда издательство книг имеет целью одну наживу, то талантам нужно становиться ремесленниками, чтобы писать модные тексты на потеху читающей и пресыщенной публике.
Конечно, я составлю конкуренцию переписчикам книг, специалистам каллиграфии и художественного письма, зато я сделаю книги массовым и доступным для грамотных людей товаром, перейдя от свитков к стопкам плоских листов бумаги. Конечно, это будет революция в древнем мире и огромная помощь в распространении христианства.
Можно печатать двумя способами. Первый. На деревянной доске резчик вырезает буквы в зеркальном изображении. Потом эти буквы намазываются краской, и к ним прикатывается бумага. Книга на двести страниц потребует двести досок с буквами, и работа по подготовке досок затянется на долгие месяцы. Такой способ применим только для литографии, то есть для создания иллюстраций к книге.
Второй способ. Это изготовление литер из дерева, а потом создание на их основе гипсовой или глиняной формы и отливка их из олова или другого мягкого металла. Я сделал чертеж литеры и посадил на изготовление форм литейщиков и резчиков. Главное это выдержать кегли – расстояние между передней и задней гранями и толщины – между боковыми гранями. Чтобы текст печатался ровным, буквы должны быть одной высоты и на одном расстоянии друг от друга.
Мне было намного легче, чем первопечатникам Иоганну Гуттенбергу и Ивану Федорову. Обратите внимание, что два Ивана открыли печатное дело. Они все изобретали сами, а я пользуюсь их трудами и усовершенствованиями более поздних печатников.
Во всех сказках всегда напоминают, что скоро сказка сказывается да нескоро дело делается. Так и у меня, вроде бы обремененного современными знаниями, не все получалось. Я воплощал в жизнь идею, о которой слышал, но никогда не видел, поэтому я тоже могу ставить себя в ряд с первопечатниками.
Прошло несколько месяцев, пока, наконец, резчики и литейщики не принесли пригодные для печатания литеры в зеркальном изображении. Я сам набирал латынью первую страницу из «Энеиды» Публия Вергилия Марона:
Все молчат, обратив на Энея внимательны лица.
С ложа высокого так начинает Эней-прародитель:
«О царица, велишь обновить несказанное горе:
Как погибла Троя, как Приамово царство
Греки низринули, всё, чему я плачевный свидетель,
Всё, чего я был главная часть… повествуя об этом,
Кто – мирмидон ли, долоп ли, свирепый ли ратник Улисса
Слёз не прольёт! Но влажная ночь уже низлетела
С тихого неба; ко сну приглашают сходящие звёзды.
Для набора текста нужно, в первую очередь, иметь мозги набекрень, чтобы читать все зеркально. По-моему, те, кто умеет читать зеркально, относятся к категории гениев. Хотя и это тоже спорное утверждение, потому что изначально все люди гении, только одни сумели раскрыться, а другие этого не сумели сделать и прозябают в виде людей умных или малоумных на должностях их уму и способностям не соответствующих.
И набор текста это не самое главное. Главное – правильно все отпечатать, чтобы краска легла ровно и все буковки были видны и читались. А для этого валик нужен, тяжелый и мягкий или еще лучше плита прижимная с механическим прессом. А краска типографская? Ее-то где взять? Проблему поставить легко. Решить много труднее.
Иногда и в нашей жизни бывает такое, что хочешь чего-то сделать, а для реализации затеи то денег нет, то инструмента подходящего, то материала нужного. Вот и приходится делать из того, что есть и ведь получается, если намерения твердые и руки растут оттуда, откуда положено.
Сколько же я растирал чернильные орешки, добавлял к ним сажу от сгорания дров и от жертвенных очагов, жирную такую сажу, добавлял пальмовое масло, и получилась густая краска, которая смотрелась не хуже настоящей типографской.
Пришлось узнать, что чернильные орешки – это наросты на дубовых листьях. Наросты вызваны такими червячками-вредителями, которые заражают дерево.
Как бы то ни было, но первый лист вышел комом. Второй тоже, зато десятый был удобоварим, то есть вполне приглядным. А к этому времени мне принесли и рукопись апостола Петра, и принес ее грамотный христианин, которого я и подрядил для набора рукописи, положив ему заработную плату как печатнику.
Параллельно я обучал трех переплетчиков, которые изготавливали бухгалтерские книги, женские альбомы и записные книжки для богатых людей.
Собственно говоря, если подумать, то есть очень много направлений, куда можно приложить свои знания и умения для получения дополнительной прибыли, но для этого нужно много работать. От одного хотения появляется только аппетит, но никак не деньги в кошельке.
Первая книга получилась объемной и интересной. Сам немного почитал и первое, и второе послание апостола Петра о добродетельной жизни, предчувствии скорой кончины, благовестии очевидца и пророчествах, о лжепророках и лжеучителях, втором пришествии и кончине мира.
Пока мы делали первую книгу с большим шрифтом, нам сделали шрифт с меньшим кеглем. Мы отпечатали сто экземпляров и везде на первой странице заглавие «Petr biblios», что можно перевести как библиотека Петра, так и книги Петра. Не исключаю, что от этой, придуманной мною надписи, родилось и современное слово «Библия».
Глава 32
Появление печатной продукции подстегнуло христианскую пропаганду в Риме и, естественно, всполошило власть предержащих, благо они уже знали, что я привез Петра в Рим, и я же снабдил его невиданными печатными свитками прямоугольной формы, которые можно читать, не перекручивая бумагу из руки в руку.
Информация о моих деяниях регулярно поставлялась Хромому через двух Талий – Анастасию и Феодору.
А тут выяснилось, что одна жена у императора Нерона стала христианкой. Он ее бросил, женился на другой женщине, но и та приняла христианство. Нерон, естественно, ополчился на христиан и стал их просто напросто уничтожать.
Говорил я Петру, чтобы не лез он в высшие круги, а проводил пропагандистскую работу в низовых ячейках, окружая христианами все социальные слои империи. Завоевали большинство в низах, пошли к ремесленникам. От ремесленников к торговцам, потом к людям ученым и к военным, а там окажется, что все христиане и только император язычник. Тут, как говорится, выбирать нужно.
Нерон тоже это понял и выбрал. От младшей Талии-Феодоры я узнал о том, что отдан приказ об аресте Петра.
Поздней ночью я вывез апостола за городские ворота и отправил в порт Остию, чтобы он укрылся где-нибудь в отдаленных провинциях.
Мы расстались с Петром на заре. Я на лошади поехал на свою виллу, а он на ослике потрусил в сторону Остии.
Лежа на жесткой кушетке, я размышлял о том, когда же человеку жилось лучше, в какие времена и в какие годы. Когда же человек был счастлив так, что, выйдя поутру из дома, вознес бы руки к небу и закричал:
– Остановись, мгновение!
Конечно, у всех были такие мгновения, но не все время. Если человек доволен всем, то он умер.
Я лежал и думал о нашей России. Все наши философы и мечтатели думали о России в лежачем положении, либо на теплой печи, либо на мягкой кушетке-козетке с бокалом красного рейнского, разглядывая его на просвет свечи и удивляясь рубиновым искоркам внутри.
В лежачем положении чувства смягчаются, и все воспринимается в блаженном виде. Но стоит только встать с лежанки, как все опрокидывается в горизонтальное положение. И вот тут-то можно разглядеть все наши недостатки.
Тема недостатков всегда была у нас главной, и обсуждать ее начинали после четвертого или пятого тоста, сразу после женщин. Обсуждают эту тему горячо, используя для спора все аргументы, в том числе и кулачные, силой вколачивая несогласному идеи в зависимости от размера кулака агитатора.
Ладно, это в компании по пьянке, а когда это делается в масштабах всей страны, да еще на трезвую голову? Вот тогда люди пьянеют от запаха горячей крови людской и начинают становиться волками серыми, не видящими никого кроме себя.
Иисус пришел на землю, вернее, родился на земле, чтобы взять на себя все грехи человеческие, а вот Россия появилась на земле только для того, чтобы отведать все дерьмо, которое нормальными людьми выбрасывается на свалку.
Все страны развивались ни шатко, ни валко, с течением времени понимая, что вместе – они сила и что каждый человек в стране – ценность. Правители это не понимали и размазывали людей как грязь по стене. Заканчивалось это тем, что правителю отсекали беспутную башку, а наследника связывали конституцией, по которой он не мог ничего сделать без совета с населением через выбранных ими парламентариев. А если и это не помогало, то от правителей оставались их кресла, хранимые в музеях как показатель того, что с людьми шутить не надо.
