Даррелл Швейцер - Секретная история вампиров
Если она будет вести себя очень тихо и двигаться очень осторожно, они не увидят ее. Она надеялась. Если ее найдут, скорее всего, ей ничего не будет, но она не хотела давать пояснения. Это слишком неприлично для женщины ее положения. Ей следовало бы вернуться в свою комнату и молить Бога о помощи.
Ее колени уже болят от молений.
Она прислушивалась к тяжелым шагам и бряцанию доспехов. Ничего не слышно.
Она добралась до комнаты перед спальней Артура. Из-под двери пробивался свет, слабый, маслянистый — свет свечи. В шаге от двери она помедлила, прислушиваясь. Что она предполагала услышать? Разговор? Смех? Глубокие вздохи? Она не знала.
Катарина взялась за дверь. Конечно, та должна быть заперта. Каким будет облегчением, если ей придется уйти, по-прежнему оставшись в неведении. Она нажала на ручку…
Не заперто.
Она бесшумно приоткрыла дверь и заглянула внутрь.
Артур, похожий на больного ребенка много младше своего настоящего возраста, лежал на постели, откинувшись на подушки, обмякший, с закрытыми глазами, без чувств. Возле него примостилась та иностранка, полностью одетая. Она положила руки ему на плечи, вцепившись в его льняную ночную сорочку. Рот ее был открыт, зубы темно блестели от крови. На шее Артура кровоточила глубокая рана.
— Ты убиваешь его! — вскрикнула Катарина. Она замерла, слишком потрясенная, чтобы громко кричать, — ей следовало бы закричать, позвать стражу. Даже если бы они не поняли ее испанский, то прибежали бы на шум.
В следующий миг, долю секунды спустя, чужеземка оказалась возле Катарины. Должно быть, перелетела по воздуху — принцесса не заметила, чтобы она двигалась. Это был какой-то сон, видение. Это дьявол проник в ее разум.
Женщина прижала Катарину к стене, зажимая ей рот. Принцесса брыкалась и извивалась, пытаясь вырваться, но женщина была сильна. Необычайно сильна. Катарина била ее, дергала за прядь темных волос, выбившуюся из-под капюшона. С таким же успехом могла бы сопротивляться зажатая в кулаке муха. Свободной рукой женщина стиснула ее запястья и удержала ее руки.
Потом она поймала взгляд Катарины.
Ее глаза были синими, темно-синими и ясными, как закатное небо над Испанией.
— Я не убиваю его. Молчи, не говори ничего про то, что видела, и ты сохранишь своего мужа. — Голос ее звучал приглушенно, но отчетливо. Позднее Катарина не смогла вспомнить, на каком языке та говорила.
Катарина едва не рассмеялась. Какой муж? С тем же успехом она могла выбрать монастырь. Но она не могла говорить, не могла пошевелиться.
Прикосновение женщины было холодным. Пальцы, прижатые к лицу Катарины, казались высеченными из мрамора.
— Ты слишком молода для такой ситуации. Бедное дитя!
Женщина улыбнулась, казалось, ласково. На миг Катарине захотелось прижаться к ней, поведать этой женщине обо всех своих печалях — она, наверное, поймет.
Потом та сказала:
— Спи. Тебе приснился сон. Теперь спи дальше.
В глазах у Катарины потемнело. Она снова боролась, пытаясь удержать лицо женщины перед глазами, но почувствовала, что падает. И далее ничего.
Проснулась она на полу. Голова у нее кружилась, она лежала, скорчившись, возле собственной кровати, закутанная в плащ. В окне теплился тусклый утренний свет. Это был холодный свет, исполненный зимы.
Она попыталась вспомнить прошедшую ночь — понятно, что она покинула постель. Но с какой целью? Если ей захотелось вина, она могла позвать одну из своих дам.
Ее дамы умерли бы от ужаса, найди они ее в таком виде. Они решили бы, что она заболела, уложили бы ее в кровать и послали бы за лекарями. Катарина быстро поднялась, взяла себя в руки, переоделась и распустила волосы. Она принцесса. Она должна вести себя соответствующе, несмотря на странный сон о женщине с ярко-синими глазами.
Боль в животе заставила ее остановиться. Непохоже на нее — настолько забыть о приличиях, чтобы покинуть свою постель до утра. Разглаживая складки на платье, она почувствовала, как что-то щекочет ей пальцы. Она подняла руку и оглядела ее.
Несколько шелковистых черных волосков — длинных, блестящих, тонких настолько, что они были почти невидимыми, — прилипли к ее коже. Волосы — но как они попали сюда? Ее собственные волосы — медового цвета, у Артура — янтарного…
Она видела темноволосую женщину с Артуром. Это был не сон. Несмотря ни на что, увиденное не померкло в ее памяти.
В тот день Катарина и Артур вместе ходили к мессе. Она так пристально разглядывала его, что он вопросительно приподнял бровь. Она не могла ничего объяснить. Он был в закрытом камзоле. Она не могла увидеть его шею, чтобы определить, была ли там рана. Может, была, а может, и нет. Он не упоминал о том, что случилось прошедшей ночью, ничем не показал даже, что видел ее. Может ли быть, что он не помнит?
Не говори ничего про то, что видела, и ты сохранишь своего мужа. Катарина вообще ни о чем не осмеливалась сказать. Ее могли объявить сумасшедшей.
Эта страна проклята, ее опустошают дожди и мор. Этот король проклят, ему являются души тех, кто умер, чтобы он смог заполучить корону. И его наследник — тоже. Катарина могла бы рассказать все родителям, но что это даст? Она здесь не по своей воле, а ради союза между их королевствами.
Она молилась, пока священник монотонно читал молитву. Он произносил ее на латыни, и это было привычным и утешительным. Церковь неизменна. В этом она могла находить успокоение. Может быть, если бы она исповедовалась, рассказала своему священнику о том, что видела, он сумел бы дать ей совет. Возможно, он смог бы сказать, что за демон овладевает Артуром.
Клочок бумаги, очень маленький, как будто оторвали краешек письма, выпал из ее молитвенника. Она бросила быстрый взгляд по сторонам — никто этого не видел. Ее дамы либо глазели на алтарь либо склонились над сжатыми ладонями. Она стояла на коленях; клочок бумаги опустился на бархатные складки ее юбки. Она подняла его.
«Convene те horto. Henricus».
Написано было старательным мальчишеским почерком.
«Встретимся в саду».
Катарина скомкала бумажку и спрятала ее в рукаве. Позднее она сожжет ее.
Она сказала своим дамам, что хочет прогуляться на воздухе, размять ноги после долгой мессы. Они взялись сопровождать ее — она никуда не могла пойти без них, — но Катарина сумела отыскать место, где она сможет сесть немного в стороне от них. Генрих должен будет найти ее там.
Итак, она всего два месяца в этой стране — и уже играет в шпионов.
Вокруг окружающих Ричмонд — излюбленный дворец короля — газонов вились посыпанные гравием дорожки. Катарина никогда не видела такой изумрудно-зеленой травы. Газон оставался зеленым даже среди зимы. Благодаря сырости трава росла буйно.
Елизавета, свекровь Катарины, уверяла ее, что летом здесь будут настоящие заросли очаровательных цветов. А на задворках, в ящиках возле кухонь, растет целый лес различных трав. «Англия плодовита», — сказала королева со значением.
Катарина и ее дамы шествовали по дорожке, змеящейся вдоль живой изгороди. Встречающиеся местами каменные скамьи предлагали место для отдыха.
— Донья Эльвира, вы с дамами посидите здесь. Я хочу немножко пройтись. Не волнуйтесь, я позову, если вы мне понадобитесь. — На обеспокоенном лице ее дуэньи было написано неудовольствие, но Катарина была непреклонна.
Донья Эльвира села и приказала остальным сделать то же самое.
Катарина зашагала дальше, осторожно, медленно, не спеша. Среди кустов, в недоступном взорам ее дам месте, появился Генрих, вышедший из-за живой изгороди.
— Buenos dias, hermana.[24]
Она против своей воли улыбнулась.
— Вы учите мой язык?
Генрих покраснел и уставился себе под ноги.
— Совсем чуть-чуть. «Здравствуйте», «спасибо» и все такое.
— Все равно — gracias. Спасибо. За чуть-чуть.
— Я кое-что узнал про ту иностранку. Я велел стражникам следить за ней и слушать.
— Нам следовало бы обратиться к вашему отцу. Не наше дело приказывать страже…
— Она не из Нижних стран. Ее зовут Анджелина. Она француженка, а значит, шпионка, — заявил он.
Катарина не была уверена, что одно обязательно следует из другого. Это было слишком простым объяснением. Союз между Англией и Испанией представлял слишком большую угрозу для Франции. Естественно, французы будут засылать шпионов. Но та, которую она видела с Артуром, была не шпионкой.
Катарина покачала головой:
— Эта женщина — что-то большее.
— Она надеется разрушить союз Англии и Испании, отвлекая моего брата. Если у вас не будет детей, право наследования короны перейдет к другому.
— К вам и вашим детям, да? И возможно, к французской королеве Англии, если у них найдется для вас подходящая невеста.
