Евгения Белякова - Песочные часы с кукушкой
– Да, мисс?
– Пойдешь со мной. Сегодня открытие выставки передовых научных достижений, и, пока она не уехала в Лондон, мы должны написать общий обзор. Мистер Джонс, мистер Бакли – зайдите в кабинет к главному редактору, – добавила Джилл мстительно. В конце концов, дядя сам вызвался куратором к этим двоим.
– Да, мисс.
«Чего не отнять, – подумала Джилл, – они относятся ко мне с уважением».
В первую неделю она часто подмечала взгляды, что молодые люди бросали на нее. В них ясно читалось – племянница редактора, понятное дело, тепленькое местечко, дамочка просто бесится с жиру, от безделья возомнила себя журналисткой. Но как-то вечером она прочла свою статью, посвященную запуску дирижабля «Голиаф», и парни, открыв рот, внимали каждому слову с благоговением, с которым до этого слушали только пастора. С того дня они смотрели на нее так, будто ожидали, что она вот-вот начнет излагать новое «Откровение», только не про Всадников, а про чудеса науки.
– Рори… – Ирландец подошел, поправляя скособочившийся во время игры пиджак. Джилл, приглядевшись, отметила, что он на размер меньше, чем следовало бы, пуговицы едва держатся – и задумалась над дядиными словами. – Что ты скажешь насчет самостоятельной статьи, о том, как рабочим живется на Острове? Ты ведь лучше меня разбираешься во всем этом…
– Да, мисс. Очень здорово, что я попал к вам в газету, мисс Кромби. Это потому, что я ирландец, нас удача любит. Остальным не так повезло, мисс.
– Ну, это завтра… а сегодня мы отправимся на выставку. Бывал на таких?
– Нет, мисс. Мне взять блокнот?
– Конечно. Будешь записывать все, что увидишь, потом сравним заметки. Готов?
Рори кивнул.
– Тогда пойдем. Держись рядом.
Джилли, проходя по городу, не могла не обратить внимания – теперь-то, когда дядя рассказал ей о наводнивших город трудягах, – на небольшие группки людей, в основном мужчин, хотя попадались и женщины, бредущих по улицам. Они продвигались от одной лавки к другой, кто-нибудь из них зачитывал вслух «рабочих мест нет» с объявлений, висевших у магазинов и отелей, мастерских и ресторанов, и они шли дальше. Лица у этих людей были словно потухшие. МакЛири махнул пару раз рукой кому-то из знакомых, и тут же украдкой посмотрел на Джилл – увидела ли? Девушка не совсем понимала причины его поведения – не мог же он стесняться своих друзей. Но вскоре она догадалась, отчего Рори старался идти чуть впереди нее, будто они не знакомы – несколько парней крикнули вдогонку какие-то сальности про «подружку». Конкретный смысл их Джилл не уловила из-за жуткого северного акцента. Рори извинился за друзей, Джилл великодушно сделала вид, что не понимает, о чем вообще речь.
Люди в поисках работы ходили, в основном, по торговым и промышленным улицам. Девушка, чтобы не смущать лишний раз Рори, предложила перейти на широкую Флит-стрит, ее новоиспеченный коллега согласился с заметным облегчением. Джилл нахмурилась, коря себя за то, что не замечала раньше толп бедно одетых людей – явление, надо сказать, необычное для их города. Похоже, влюбленность порядком туманит мозги, решила она и прибавила шаг.
Выставка проходила за городом – вернее, в той части, которая когда-то была пастбищем Петерсена, а сейчас ее постепенно заглатывали фабрики, дороги, мастерские и склады. Джилл вспомнила, казалось бы, совсем недавно колыхавшуюся траву на четырех акрах ровного поля, веселых овечек и старика Петерсена… сварливого, машущего клюкой. Теперь вытоптанную землю бывшего пастбища заполонили выставочные стенды, площадки, машины, палатки с питьем и едой, словно толпа шумных и наглых коммивояжеров.
Посещение выставки стоило два пенса, как гласила доска у натянутой поперек ворот веревки. И веревка, и шляпа пожилого джентльмена, взимавшего плату, были украшены белыми и синими ленточками. Рори замялся у входа, глядя на надпись округлившимися глазами, рука его неосознанно ощупывала карман.
– Мы – пресса, – Джилл взяла его под локоть. – Для нас вход бесплатный.
Они бродили по выставке, записывая в блокноты свои впечатления, рекламные лозунги представителей компаний, просто отзывы горожан. Шипели вспышки фотоаппаратов, деловитые фотографы, размахивая руками, уговаривали счастливчиков стать кучнее для снимка. Джилл пожалела, что у них в редакции нет своего фотографа, но найти такого умельца было б еще труднее, чем отыскать опытного журналиста.
Всюду виднелись громкие, пафосные надписи, вроде «Величайшее изобретение», «Новое слово в технике» и даже «Венец творения рук человеческих». Особое внимание уделялось усовершенствованным паровым двигателям, освещению, технике для работ на полях. Рори отошел, заинтересовавшись машинкой для стрижки овец – как он сказал, у его дяди с тетей небольшая ферма в Ирландии, и, возможно, накопив денег, он смог бы послать им такую полезную вещь.
Однако больше всего людей столпилось у стенда с надписью «Klueff», где демонстрировался электро-мотор. Энергичный молодой человек с прилизанными волосами вещал в рупор, расписывая достоинства аппарата. Публика рукоплескала – у молодого человека язык был хорошо подвешен: ни одну шпильку из толпы он не оставлял без внимания, отвечая остроумно и в то же время вовсе не обидно. Джилл привстала на цыпочки, чтобы разглядеть механизм. Стоявшие рядом с ней джентльмены приподняли шляпы и посторонились, пропуская ее вперед. Одного из них она знала, вернее, знала, кто это – Поль Вернер, журналист «Le Nouvel Observateur». Девушка кивнула благодарно, но холодно – все же, конкуренты, – пробралась вперед и, наконец, смогла разглядеть двигатель. Ее более чем скромных познаний в механике хватало лишь, чтобы понять, что новый мотор существенно меньше паровых. Она сделала запись в блокноте, и от досады сломала кончик карандаша – похоже, она способна написать только очерк в стиле своего подопечного, про «Удивительные штуки». Уже собравшись уходить, она услышала разговор тех самых двух джентльменов, что пропустили ее вперед. Джилл сразу же поняла, что второй – тоже журналист и осталась стоять, чувствуя стыд от того, что подслушивает, но не находя в себе решимости сдвинуться с места.
– Интересная конструкция, – сказал один. – Как бы ты ее описал?
– Внушительный механизм, который разрушит со временем всю угольную промышленность, Гарри.
Джилл догадалась – второй джентльмен был легендарным Гарольдом Томпсоном, репортером «Popular Science». Недаром его профиль с крючковатым носом показался ей таким знакомым.
– Ты думаешь? – спросил американец. – По крайней мере, это произойдет не скоро. Мы еще успеем потоптаться по останкам угольных гигантов, вроде «Шеффилд компани».
– «Угроза для чистого воздуха – чем мы дышим?» – француз издал короткий смешок. – «Истощение природных ресурсов»… кстати, свежая тема, мне ее буквально вчера подбросил мой редактор. Вычитал в местной газетенке, «Новости островов», что ли…
Джилл затаила дыхание. Конечно, ей полагалось бы возмущенно фыркнуть, окатить журналистов ледяным презрением и уйти, высоко задрав голову, однако она не могла и пальцем шевельнуть.
– «Чистая энергия солнца, воды и воздуха!» – Подхватил Томпсон. – «Сама Мать-природа преподносит нам дары». Это хорошие заголовки, Пол. Звучит как призыв к перерождению.
– Или к концу света, – тут же отозвался француз. – Наверняка будут и такие статьи, главное – вовремя подхватить нужный тон. Ты представляешь себе, как взбесятся толстосумы, что сидят на шахтах? Этот аппарат лишит их огромной прибыли. Не боишься, что тебя загонят в угол, если ты слишком рьяно будешь пропагандировать электро-моторы?
– «Людская жадность против естественного сосуществования с природой»… нет, так слишком длинно. «Жадность против гармонии» – так лучше? На этом ведь тоже можно сыграть. И лучше нанести упреждающий удар.
– Ты действительно веришь во всю эту чепуху? Насчет ресурсов. Думаешь, они кончатся в ближайшие триста лет? – хмыкнул Вернер.
– Верю, Пол. И, кстати, ты натолкнул меня на мысль…
– О, я менее всего этого хотел, поверь…
– Да уж конечно. «Мы позаботимся о чистом воздухе для наших потомков» – как тебе?
– Опять же, длинновато для заголовка.
– Но в качестве завершающей фразы – вполне.
Джилл поджала губы, подбирая подходящие эпитеты для этих высокомерных нахалов. Развернулась и… натолкнулась на взгляд американца – смешливый, ироничный. «Он знал, что я все слышала, – в панике подумала Джилл. – И знает, что я из «газетенки»… Какой стыд…».
Тут позади толпы раздалось протяжное ирландское:
– Мисс?
Джилл с облегчением протиснулась между журналистами, пробормотав «Простите». Щеки ее пылали. Она подбежала к Рори, с улыбкой протягивающему ей стакан с чаем, и потащила его к выходу.
– Мы уже уходим, мисс? – МакЛири послушно следовал за Джилл, стоически морщась, когда горячий напиток плескал ему на руку.
