Александр Афанасьев - Отягощенные злом 2: Разновидности зла
По старой памяти – оперативное совещание я собрал в городе, с которого начиналась наша персидская команда – в Баку. Пока время есть… давайте, немного посмотрим на то, что нас окружает… ибо здесь, в Баку – ощущаешь, как много может сделать человек, даже в самом неудобном для этого месте.
В прошлый раз – мы располагались в Баиловских казармах… райское место, давно уже используемое под командный центр. Когда архитектор, строивший Баиловские казармы в восторженных выражениях доложил Императору о том, какое отличное место он нашел, Император сказал ему: отлично. Вот и живи там. И тот архитектор – остался в Баку до конца дней своих, и ничуть не пожалел об этом.
Но сейчас – я стою больше чем в ста пятидесяти метрах над землей и смотрю на волны Каспия – у себя под ногами…
Это Монолит. Огромная стеклянная башня, растущая… прямо из воды, уникальный деловой центр, построенный на Каспии. Таких я не знаю… в Японии строят на насыпных островах, но здесь – башня уходит прямо в воду, ее со всех сторон окружает вода, глубина несколько метров и уже под водой – массивное бетонное основание острова, из которого и растут стеклянные свечи башен. Когда-то – здесь добывали нефть. Но потом – нефти не стали, место рекультивировали, а те места, где стояли нефтяные платформы – укрепили и использовали как фундаменты для высотных зданий. Сообщение с этими зданиями – только по воде или вертолетами, тут же – расположены яхтенные причалы с шикарными яхтами и обычными "водными автобусами" ходящими до Баку и до Махачкалы. Посмотреть направо – за плечом будут видны стеклянные паруса бакинского Сити, посмотреть вперед – вдали видны нефтяные платформы, бурящие еще не исчерпанные месторождения. Это место похоже на Венецию – только вместо соборов небоскребы…
А если посмотреть налево – стройка продолжается… восемь башен уже построено, и еще две – в процессе строительства. Всего запланировано двенадцать – по временам года. Я стою на крыше "февраля".
И стоя здесь, дыша соленым ветром Каспия и видя солнечные блики, отражающиеся от стеклянных стен башни и играющие в воде – не веришь, что всего в нескольких сотнях километров отсюда – люди убивают других людей, чтобы жить, как при Первых халифах, больше тысячи лет тому назад…
А вон и вертолет…
Прибыли не все. Но и тех, кто прибыл – было достаточно…
Тимофеев, уже полковник, из ГРАДов. Из казаков, его отца убили, а его самого – распяли на кресте во время бейрутских событий. Спецназ освободил его – и он сам пришел в спецназ – мстить. Поступил в ГРАД-1, отряд с наивысшей степенью риска – туда брали только холостых, потому что задания, которые им давали – не оставляли много шансов остаться в живых. Но он выжил. Действовал в Афганистане, знает местные языки, от своего напарника – хорошо знает Коран. В прошлом году – его напарник получило тяжелое ранение, и был признан негодным к дальнейшему прохождению воинской службы. Ушел из армии и сам Араб – но не вернулся на Восток, осел на Кубани у казаков, стал заниматься с подрастающим поколением. Остановить его не попытались… что, по моему мнению, глупость, граничащая с идиотизмом. Если удастся заполучить Тимофеева – должность помощника по активным мероприятиям[29] или командира специальных сил можно считать закрытой.
Мадаев, чеченец. Тоже имеет отношение к Бейруту, тоже действовал в Афганистане и в приграничной зоне. Тоже имел отношение к спецвойскам, ушел из армии, тоже занялся молодежью – но чеченцами. Полагаю, что даже он сам не подозревает, насколько он мне нужен. Афганистан – уже представляет собой осиное гнездо, нахождение там казаков – провоцирует кровопролитие самим своим фактом. Если Тимофеев займется приграничьем, Зоной Племен, Карачи – то Мадаеву отойдет вся остальная территория. Мне нужны мусульмане… чеченцы, про которых зловещая слава идет по всему Востоку… ингуши, аварцы. Те, кто знает горы как свои пять пальцев, кого не нужно ничему учить, кто привык действовать в одиночку и мелкими группами, кто привык выслеживать добычу на высоте пять тысяч метров над уровнем моря, кто способен совершать многодневные горные переходы без какой-либо поддержки, кто начисто лишен страха. Дикая дивизия, горцы с Кавказа… это могут быть только они.
Талейников, Никита – в Персии, в двадцать восемь лет отвечал за восстановление экономики. Отвечал за целую страну, целиком, за восстановление разрушенного хозяйства, электростанций, заводов, за восстановление дорог… за все, в общем. Остался в Персии после меня, затем ушел в частный сектор… я предполагал, что его "съедят", среди чиновников ему будет тяжело, он человек совсем другого склада. В частном секторе тоже преуспел… сейчас он пайщик сразу в нескольких крупных обществах, занимающихся строительством, стройматериалами, прокладкой железных и автомобильных дорог. Возможно, кто-то скажет что плохо – но я так отнюдь не считаю: человек должен быть заинтересован в том, что он делает, должен иметь перспективы роста, главное – чтобы дело делалось, чтобы все было к пользе. А Талейников – никогда не пренебрегал делом. Но есть в нем еще кое что, чего он, наверное, и сам до конца в себе не понимает – а вот я разглядел. Купцом, негоциантом, пайщиком – он быть не сможет. Точнее – сможет, конечно – но счастлив в этом не будет. И семья ему – счастья не даст, хотя и семья у него есть. Ему нужен вызов. Нужен цейтнот. Нужно живое дело, которое надо сделать во что бы то ни стало. Нужна опасность. Только тогда – он будет счастлив, пусть даже будет жаловаться на жизнь и ругаться. Это – его…
Вертолет приземлялся на площадке, ветер рвал волосы. Садиться он не стал – просто высадил троих и снова поднялся в воздух.
– Салам алейкум, друзья мои! – крикнул я, и вдруг почувствовал себя точно так же, как тогда, в Тегеране. Тогда – перед нами был полуразрушенный город и все пути…
– Ва алейкум ас салам – первым, как и положено самому старшему по возрасту (он на несколько лет старше меня) поздоровался Мадаев
– А я говорил, что все вернется… – сказал Талейников – все, черт возьми, возвращается
– Да, вы правы, друзья мои. Всё – возвращается и все – возвращаются! К столу!
Совещание заняло больше двух часов – но на нем мы проговорили всё. Действия, ответные действия, запасные варианты. У меня уже есть "матрица" – проект по перекройке структуры. В течение двух дней – она будет утверждена Высочайшими повелением, все окажутся на своих местах и приступят к работе…
Попрощались. Мне – в Санкт-Петербург, а мои друзья и теперь снова соратники будут дожидаться меня в Баку, в Регенте – чтобы потом вылететь в Кабул.
Вот только…
В ожидании своего вертолета, который должен был подбросить меня в аэропорт – я думал о том, правильно ли я поступил, что ничего не сказал им.
Передо мной – лежала папка. В нее – я собрал отдельно то, с чем, как я уверен, мне еще предстоит разбираться.
Судьбы…
Готовясь к принятию поста в Афганистане – я навел справки о своей команде. О рыцарях Хрустального дома. О тех, кто налаживал нормальную жизнь в полуразрушенном, многомиллионном Тегеране, отлавливал и карал палачей, садистов, убийц, выжигал террористические гнезда, перекрывал границу. О тех, кто всего то за пять лет – наладил нормальную жизнь в стране, по которой кровавым колесом прокатилась религиозная война, где за пару месяцев – погибло до миллиона человек.
Северный сектор. Капитан первого ранга Мехди, турок, выпускник Севастопольского нахимовского. Турок кстати из него плохой – потомственный янычар с балканскими корнями. Погиб в две тысячи девятом году, в собственном доме в Константинополе – отравился газом. Полицейское расследование толком не проводилось.
Южный сектор. Полковник Абоян, армянин. Погиб в две тысячи десятом году в Персии в результате террористического акта – подорвался смертник, полковник в этом время был в гражданском, в одном из ресторанов Тегерана. Вместе с ним погибли еще одиннадцать человек. Ответные меры привели к тому, что террористическая группа была ликвидирована – но вариант покушения на полковника Абояна не рассматривался в принципе, дело вели и закрыли как обычный террористический акт.
Восточный сектор. Легенда армии, генерал Бираг Караджаев, осетин, потомственный военный. Абсолютный чемпион армии и флота по стрелковому троеборью, горец, охотник, специалист по выживанию в экстремальных условиях. Погиб в две тысячи десятом, во время охоты на Памире – попал под лавину. Это Караджаев то! Человек, который родился и вырос в горах, который может с одного взгляда оценить, насколько надежна поверхность, можно идти или нельзя. Вместе с ним – погибли оба проводника, тело найти так и не удалось – что нередко при сходе лавины. Отнесли на трагическую случайность.
Северный сектор. Генерал Малгобеков, на три четверти русский, родился в Ташкенте. Прошел военную службу с самых низов, девять лет в Африке, полиглот, специалист по противодействию терроризму. Откровенно убит – тело найдено в лесополосе близ Москвы с двумя пулями в голове. Лето две тысячи двенадцатого года, то самое время, когда я был в Италии, пытался предотвратить разразившуюся там катастрофу. Пули выпущены спереди с близкого расстояния – двадцать второй винтовочный, по пулям почти никогда невозможно определить, из какого ствола они выпущены – они свинцовые и деформируются. Расследование ничего не дало, дело ведется до сих пор без сколь-либо приемлемого результата. Поверить в то, что произошло просто невозможно – как кому-то удалось заманить сверхосторожного, прошедшего и Африку и Персию, постоянно вооруженного генерала в ловушку и убить? Хотя сейчас… здравым умом я понимаю, что произошедшее закономерно. В том то и дело, что Малгобеков, Бек был слишком рационален, осторожен и недоверчив – ему не смогли устроить ни взрыв газа, ни подвести смертника, ни пихнуть под лавину – чтобы это выглядело как случайность. Поэтому – его заманили в ловушку и откровенно убили.
