Вячеслав Коротин - Флоту - побеждать!
Это не выдумка автора — совершенно аналогичное попадание получил крейсер 'Адзума' в Цусимском сражении.
* * *Степан понимал, что сражение переходило в самую рискованную свою фазу — опыт ночных боевых действий в море у эскадры отсутствовал напрочь. И было бы верхом легкомыслия пытаться удержать строй и идти к своей базе под атаками вражеских миноносцев, соблюдая полную светомаскировку — повреждения от дружественных таранов обещали быть более вероятными и многочисленными, чем от вражеских торпедных атак, причём последних подобный способ достичь Порт — Артура отнюдь не отменял.
— Передать приказ: 'Открыть боевое освещение. Быть готовым к минным атакам противника'.
Один за другим броненосцы и крейсера стали всаживать бивни лучей своих прожекторов в чёрные волны Жёлтого моря. Учитывая, что в предшествующих ночи боях два из своих четырёх потерял 'Петропавловск', по одному 'Пересвет', 'Баян' и 'Аскольд', то иллюминацию артурцы устроили ту ещё…
— Ничего — ничего, — успокаивал себя Макаров — Марков. — В конце концов, до самой Цусимы японцы смогли попасть минами только однажды. В корабли стоящие на якоре и не ожидающие атаки. И то их вторая волна ушла не солоно хлебавши. А сколько бы они не атаковали эскадру, даже потрёпанную в бою — чёрта с два. Даже для того, чтобы поразить одинокий 'Севастополь' в бухте Белого Волка, им потребовалось несколько дней и почти три десятка миноносцев и минных катеров.
А 'боевое освещение' зачастую тоже воюет. И прожектор может оказаться по эффективности посерьёзней пушки. Представьте себя на миноносце, которого захватил лучом атакуемый корабль. Кроме слепящего, бьющего в глаза света не видно ничего. Ни командиру, ни рулевому, ни комендорам, ни минёрам — никому. Куда держать курс? Куда выпускать мины?
Можно попытаться вырваться из ослепляющего столба резким поворотом… Но ты же здесь не один — по соседству идут в атаку твои товарищи по отряду, и можно как угодить своим тараном в борт какого‑то из них, так и подставить под удар свой.
А рядом уже начинают падать снаряды с вражеских кораблей — они тебя видят, пушек у них на борту предостаточно…
Степан не мог себе позволить ночные учения для всей эскадры в открытом море, данный приём можно было отрабатывать даже на рейде Порт — Артура. Даже на внутреннем рейде — как только лучом прожектора захватывался миноносец, соседний мателот тут же старался продублировать данный захват. Из одной струи света вырваться было ещё возможно, но из перекрещённых лучей — практически нереально.
Молодые капитан — лейтенанты и просто лейтенанты, ведущие в бой свои истребители и миноносцы, не собирались беречь ни собственные жизни, ни жизни своих подчинённых, ни корабли которыми командовали. Их основной задачей сейчас, а, значит, и целью своего существования, было выполнить приказ командующего флотом: подобраться как можно ближе к броненосцам и крейсерам неприятеля, и поразить их своими минами. И если это удастся хоть одному из десяти, то и остальные девять погибнут не зря…
Но лобовая атака не удалась — не было смысла вести свои отряды в шквал огня, где каждое (КАЖДОЕ!) попадание грозило если не гибелью, то выходом из строя своего миноносца. Практически без шансов приблизиться на заветные три — пять кабельтовых к цели.
К тому же отряд капитан — лейтенанта Сакураи ещё до выхода на позиции для атаки попал на зуб четвёрке истребителей Елисеева, которых Макаров отправил в свободный поиск с напутствием: 'Любой большой корабль дальше, чем десять миль от берега — вражеский. Топите. Вся ответственность на мне'.
Большие корабли по дороге попасться не успели, а вот четвёрке японских 'циклонов' не повезло — они угодили прямо напересечку курса тех кораблей, которые и были созданы специально для того, чтобы подобное истреблять.
'Бесшумный', уперев луч своего прожектора в 'Хаябузу', начал работать по нему всей артиллерией левого борта. К нему немедленно подключились 'Бесстрашный' и 'Беспощадный'. 'Бойкий', выхватив из темноты 'Касасаги', немедленно открыл огонь по нему.
'Чидори' и 'Манадзуру', поняв, что русскими ещё не обнаружены, немедленно сделали коордонат влево, и, как бы не не хотелось оставлять своих товарищей на съеденье русским — приказ адмирала надлежало выполнять — атаковать вражеские броненосцы и крейсера. Всё остальное вторично!
А отряд Елисеева со смаком добивал пару стреноженных японских 'циклонов' — благо подавляющее превосходство в артиллерии это позволяло. Тем более, что цели не просто горели — полыхали в южной ночи. В восемь трёхдюймовых стволов и столько же сорокасемимиллиметровых русские истребители целенаправленно истребляли тех, для истребления кого создавались. Сначала 'Хаябуса' стал заваливаться на борт, потом то же самое произошло с 'Касасаги'.
Комендоры русских эсминцев огня не прекращали — снаряды продолжали рвать в клочья, как металл корабельных конструкций, так и человеческую плоть.
Флот микадо уменьшился ещё на два боевых корабля. Но именно два их товарища по отряду сумели отомстить русским в большей степени, чем кто‑либо другой: 'Чидори' и 'Манадзуру', уходя из‑под обстрела миноносцев Елисеева, отвернули в сторону берега, и под берегом же проскочили к хвосту артурского отряда крейсеров. Незамеченными проскочили. Незамеченными приблизились к концевому. Незамеченными выпустили мины по концевому…
— Вспышки минных выстрелов по правому крамболу! — резануло криком сигнальщика на мостике 'Паллады'.
— Прожектора на правый борт! — нервно отреагировал командир крейсера. — Огонь правым бортом!
— Куда огонь‑то, Владимир Симонович? — ошалел от приказа старший офицер Стевен.
— Пока — куда угодно! — Сарнавский совсем недавно получил под командование крейсер первого ранга, и, чтобы в первой же операции его корабль, только что вышедший из ремонта, снова получил бы мину в борт… Даже подумать было жутко, что начнут говорить в штабах о 'проклятом крейсере'. И не только в штабах, среди священнослужителей при Морском Ведомстве ещё больше — как ни крути, а крейсер назван именем языческой богини…
Прожекторы выхватили из ночной черноты силуэт 'Манадзуру', и по нему от всей славянской души, со всей яростью, со всей ненавистью отработали трёх- и шестидюймовки атакованного борта. Миноносец разорвало в клочья, но одна из выпущенных мин (а может это была мина с необнаруженного 'Чидори') сумела дотянуться до борта 'Паллады'. И при этом сработала.
Рвануло в носу. Почти под клюзами.
— Всё‑таки кого‑то подорвали, Степан Осипович, — Молас озвучил совершенно очевидный факт — и вспышку, и звук взрыва с конца колонны увидели и расслышали все, кто находился на мостике 'Петропавловска'. На мостик из боевой рубки вышли уже давно, как только прекратился бой с японскими броненосцами.
— Спасибо, Михаил Павлович, — усмехнулся в бороду командующий, — это я уже понял. Кого подорвали? Каковы повреждения? Штурман! Сколько до Дальнего? Сколько до Артура?
— До траверза Дальнего около пяти миль, ваше превосходительство, — поспешил отозваться подполковник Коробицын.
— Ваше превосходительство, разрешите? — подскочил флаг — офицер лейтенант Шереметьев.
— Слушаю.
— Подорван 'Паллада'. Пробоина позади отделения носового минного аппарата. Отделение затоплено. Крейсер сел носом на семь футов, вода продолжает поступать. Ход восемь узлов.
— Не везёт нашей 'богине', — покачал головой Степан, — снова мину в неё всадили. Передайте Сарнавскому: 'Идти в Дальний'. И собственно в Дальний телеграфируйте, чтобы готовились встретить и подлатать на первое время. А нам сейчас отвлекаться недосуг — самим бы до Артура добраться без лишних потерь. Внимательнее на носовых румбах — не хватало ещё раз подпустить японские миноносцы под берег, откуда они смогут атаковать!..
'Паллада' всё‑таки дошла до указанного ей порта. Дошла с серьёзным дифферентом на нос, но всё‑таки дошла. Догребла. Дотащилась. Не оказалась погребена под волнами Жёлтого моря…
И эскадра добралась до Порт — Артура, не имея больше потерь. Погрохотать бортами в пути ещё, конечно, пришлось, но ни один вражеский миноносец успеха больше не добился. Доночевали уже под защитой крепостных батарей, а с рассветом броненосцы и крейсера Тихоокеанского флота стали уже втягиваться на внутренний рейд Порт — Артура.
Глава 10
Пришла удача — открывай ворота!
Приятные неожиданности начались ещё до входа эскадры на рейд: сначала пришло сообщение из Дальнего, что горемычная 'Паллада' всё‑таки дотянула до порта, и, хоть состояние её неважное, тонуть крейсер не собирается и вполне ремонтоспособен. Хотя, конечно, для качественного исправления повреждений корабль необходимо переправить в Порт — Артур.
Кроме этого, на внешнем рейде, главные силы встречала ещё одна весьма ценная для грядущих событий боевая единица — капитан второго ранга Стратанович, заранее оповещённый об операции, всё же довёл за ночь своего 'Сивуча' из Инкоу в главную базу. Выйдя в море к вечеру, канонерка достаточно легко растворилась в ночи, и, не встретив по пути кораблей противника, без проблем соединилась с основными силами Тихоокеанского Флота.
