Ай Рин - Диггер
— Завтра вечером собиралась.
— Тогда у меня к вам огромная просьба. Передайте ему, что я буду в девять вечера ждать его у зеркала. Скажите как есть, он поймет!
— Хорошо, — еще более изумленно проговорила племянница деда Матвея. — Простите, Глеб, а у вас все в порядке? Вы как-то неожиданно исчезли из Великого Устюга, и дядя о вас ничего не рассказывает.
— Все отлично! Скоро я сам приеду в Великий Устюг и все вам объясню. Только не забудьте о моей просьбе!
— Не волнуйтесь! Такую странную просьбу я точно не забуду. А теперь, Глеб, простите, я должна работать. У меня сегодня ночное дежурство.
— Конечно. Удачной трудовой ночи! До свидания!
— Счастливо!
Девушка положила трубку, а журналист отправился на кухню ужинать.
7
Ночь прошла без каких-либо происшествий. Глеб спал сном младенца — сказалась физическая и моральная усталость. Проснулся он от телефонного звонка. Парень с трудом открыл глаза и взглянул на часы. Они показывали без десяти минут полдень.
— Ничего себе я отрубился… — пробормотал он и потянулся за телефонной трубкой.
— Алло! — раздался голос Снегирева. — Глебка, привет! Неужели еще дрыхнешь?!
— Как-то так получилось, — виноватым голосом произнес журналист.
— Ну да ничего! Собирайся и подходи к «Речному вокзалу». Главную лестницу знаешь?
— Погоди! Это вокзал, где катера плавают?
— Ага! И баржи ездят, — передразнил друга Женя. — В общем, буду ждать тебя через полчаса у лестницы.
Снегирев положил трубку. Глебу ничего не оставалось делать, как быстро встать и одеться. Затем он глотнул воды из-под крана и вышел из дома.
Ровно через тридцать минут парень подходил к центральной лестнице, ведущей на речной вокзал. Возле нее он заметил Снегирева с толстой спортивной сумкой на плече.
— Привет! — сказал журналист, пожимая руку другу. — Что за странное место для встречи?
— Самое заурядное, — ответил Женя. — Кроме того, сейчас здесь мало людей и можно нормально поговорить. Идем-ка, присядем!
Он потащил Глеба в сторону виднеющихся деревьев.
— Но там даже скамеек нет! — пытался протестовать журналист.
— Ничего, травка вполне мягкая, — усмехнулся Снегирев.
Они устроились в тени. Женя открыл спортивную сумку и вытащил из нее сверток, обернутый обычной упаковочной бумагой.
— Твоя доля! — сказал он и сунул сверток в руки растерявшегося Глеба.
Тот осторожно развернул бумагу и замер, глядя на толстые пачки долларов.
— Жека, похоже, ты ошибся, — произнес журналист, запаковывая деньги обратно. — С чего это мне такой капитал?
— Все честно! — срывая травинку, заметил Снегирев. — Я получил ровно столько же.
— Но здесь же хренова туча денег!
— Потому и просил тебя прийти в безлюдное место. Предвидел твою реакцию!
— И все же, я не могу понять, за что?!
Глеб вопросительно уставился на однокурсника. Женя медленно разжевал травинку, затем сплюнул ее и произнес:
— Прости, Глебыч, я тебе не все рассказал. Мой заказчик — не простой человек. Он сам и его сын были тесно связаны с Метро-2. Однажды у него произошел конфликт с руководством, поскольку он заподозрил их в незаконных опытах над людьми. Он высказал предположение, что совершенно обычные жители города похищаются и помещаются в подземные лаборатории, где над ними проводят разного рода эксперименты. Однако это было лишь голословное обвинение, основанное на косвенных уликах, поскольку мой заказчик ни разу не был свидетелем подобных действий. Ответом на столь дерзкий поступок стало увольнение его и его сына со службы. А чуть позже сын пропал без вести. За любую информацию о нем было назначено крупное вознаграждение. Но он как в воду канул. Тогда его отец обратился в нашу контору. Ему, естественно, отказали, поскольку никто не хочет иметь дело с военными. Тогда он вышел на меня. Вот так и появился маршрут похода. А сегодня утром я встретился с этим человеком и рассказал ему о том, что мы видели под землей, избегая сцены с ликвидаторами. За это он и отвалил мне целую кучу денег.
— Жека, ты дурак! — спокойно сказал журналист. — Сегодня утром ты подписал себе, да и мне, приговор. Разве ты не знаешь, что бывших вояк не бывает? Вряд ли он так просто тебя отпустит, ведь ты обладаешь бесценной информацией.
— Знаю. Но той суммы денег, что он дал, мне вполне хватит, чтобы свалить из Москвы и прекрасно обосноваться где-нибудь еще. И не переживай, про тебя я не сказал ни слова.
— Спасибо, конечно. Но тебе оставаться здесь нельзя. И домой возвращаться тоже. На вокзалах и в аэропортах тебя наверняка будут ждать.
— Да, но только не здесь, не на речном вокзале, — усмехнулся Снегирев. — Сейчас отправлюсь на теплоходе по Москве-реке, выйду в каком-нибудь населенном пункте и затеряюсь.
— А деньги? Купюры наверняка меченые!
— Я об этом позаботился. Мне же дали евро, а я всю сумму поменял на доллары у одного знакомого валютчика. Правда, по бандитскому курсу, зато без лишних вопросов. Кстати, за мной был хвост, от которого я отделался только у ГУМа.
— Ты меня пугаешь. Создается впечатление, что ты всю жизнь от кого-то скрываешься. И куда ты теперь поедешь? У тебя вся родня в Москве.
— Не знаю, не думал. Но с такими деньгами я везде устроиться смогу. Слушай, а может, я с тобой в Великий Устюг рвану? Подземные ходы там есть, загадок тоже хватает. А мне больше ничего и не нужно.
— Да, Жека, задал ты мне задачку! Я там сам на птичьих правах… ни жилья, ни работы!
— Ничего, вдвоем прорвемся!
— Ладно. Дам тебе адрес деда Матвея. Вот уж он не обрадуется! Но выхода другого не вижу. Только запоминай все, писать ничего не надо. Не дай бог, записи в руки военных попадут! Да, а как ты свой отъезд родным объяснил?
— Сказал, что уезжаю в долгосрочную командировку в Антарктиду. Типа там нужно какие-то пещеры исследовать, поэтому обратились ко мне.
— Ну хотя бы искать тебя не будут.
И Глеб объяснил Жене, как добраться до Великого Устюга и найти там деда Матвея. На всякий случай он продиктовал еще и телефон Александра, который Снегирев повторил несколько раз, пока не запомнил. После этого Женя взглянул на часы и произнес:
— Все, мой лимит исчерпан. Пора прощаться, Глебыч! Иначе теплоход уйдет без меня. Теперь слушай внимательно! Через неделю ты пойдешь вот по этому адресу, — он сунул в руки журналиста бумажку, — и встретишься там с Виталием. Это один из наших диггеров. Он отвезет тебя к Волку. А уж там сам решай, что тебе делать дальше. Надеюсь на скорую встречу с тобой в Великом Устюге!
Снегирев встал, отряхнулся и пожал руку Глебу.
— И деньги не забудь! — кивнул он на запакованный сверток. — Надеюсь, там хватит на уплату всех твоих долгов.
Парни обнялись, и Женя направился к зданию вокзала. Тем временем Глеб спрятал сверток под ветровку и поспешил домой. Он боялся, как бы за ним не было слежки, но никого подозрительного по пути не встретил. Зайдя в квартиру, он первым делом бросился считать доллары. Когда же с подсчетом было покончено, побледневший журналист пробормотал:
— Даже за одну десятую часть этих денег могут убить. Эх, Жека, Жека! Рисковый ты парень!
После этого он обзвонил всех людей, которым был должен, и договорился с ними о возврате денег. До вечера он колесил по Москве, возвращая долги. Данная ему Снегиревым сумма порядком уменьшилась, но на душе у Глеба стало спокойней от того, что он уедет из Москвы «чистым». Когда он вернулся домой, то до встречи с дедом Матвеем еще оставалось время. Парень прилег ненадолго отдохнуть и сам не заметил, как задремал.
Ему приснилось, что он оказался в Великом Устюге в редакции Сани. Его встретила как всегда сногсшибательная Зиночка в умопомрачительной мини-юбке и декольтированном топе. Кокетничая, она провела Глеба в ту самую каморку, где он когда-то жил. Закрыв за собой дверь, девушка принялась страстно его целовать. Но вдруг в дверь громко постучали, и раздался голос деда Матвея:
— Хорош слюни пускать! Ну-ка в себя приди, парень! Нехорошо старенького дедушку заставлять ждать.
Журналист тотчас проснулся. В комнате было довольно темно. Он включил свет и взглянул на часы. Стрелки показывали четверть десятого вечера.
— Вот блин, проспал! — буркнул Глеб и кинулся в ванную комнату к зеркалу.
К его великому разочарованию, старика в отражении не было.
— Как же так… — простонал парень. — На каких-то пятнадцать минут задержался!
Он присел на край ванны, соображая, как исправить ситуацию.
«Придется снова Ольге звонить», — решил журналист. Он встал и вышел в коридор, чтобы достать из ветровки сотовый телефон. Проходя мимо зеркальной дверцы шкафа-купе, Глеб краем глаза заметил, что как-то растолстел. Он открыл шкаф, достал телефон, закрыл зеркальную дверцу, попутно разглядывая себя в отражении. Как вдруг до него дошло, что из зеркала на него смотрит… дед Матвей. Старик был одет точно так же, как и журналист, был так же лыс, да и ростом они сильно не отличались. Только Глеб был намного стройнее.
