Рудольф Баландин - Мифы революции 1917 года
Как часто бывает с «партиями власти», среди черносотенцев было немало приспособленцев, преследующих свои личные цели; они не имели желания защищать самодержавие, когда оно перестало удовлетворять их интересы, утрачивая власть. Впрочем, такие деятели есть в любых более или менее привилегированных политических организациях. Именно они, а вовсе не открытые враги смертельно опасны для партий, в которых состоят.
Но главное, может быть, в том, что Николай II часто вынужден был принимать решения, последствия которых были губительны для монархии. Так было, когда приблизили к трону Распутина, когда стали проводить недостаточно обоснованную столыпинскую реформу сельского хозяйства, когда начали войну с Германией в неблагоприятный период для России, находившейся на стадии экономического переустройства и развития, еще не достигшей стабилизации.
В феврале 1914 года бывший министр внутренних дел России Петр Николаевич Дурново подал царю записку о положении России. Этот документ, по признанию советского историка А.Я. Авреха, «оказался настоящим пророчеством, исполнившимся во всех своих главных аспектах».
Дурново убеждал Николая II избежать войны с Германией. В противном случае, по его словам, наша держава окажется в критическом положении при разгуле анархии:
«Начнется с того, что все неудачи будут приписаны правительству. В законодательных учреждениях начнется яростная кампания против него, как результат которой в стране начнутся революционные выступления. Эти последние сразу же выдвинут социалистические лозунги, единственные, которые могут поднять и сгруппировать широкие слои населения, сначала черный передел, а затем и общий раздел всех ценностей и имуществ… Армия лишившаяся… за время войны наиболее надежного кадрового состава, охваченная в большей части стихийно общим крестьянским стремлением к земле, окажется слишком деморализованной, чтобы послужить оплотом законности и порядка. Законодательные учреждения и лишенные действительного авторитета в глазах народа оппозиционно-интеллигентные партии будут не в силах сдержать расходившиеся народные волны, ими же поднятые, и Россия будет ввергнута в беспросветную анархию, исход которой не поддается даже предвидению».
Справедливость прогноза доказали последующие события. Обратим внимание на последнее замечание Дурново: о беспросветной анархии, в которую будет ввергнута Россия. Речь идет не об организованной анархии, основанной на единодушии граждан при их ответственности за происходящее. У Дурново анархия означает господство хаоса, отсутствие сильной власти при идейном разброде, существующем в обществе, и при существовании нескольких более или менее противоборствующих партий.
Царь принял во внимание эти соображения. 29 июля он отправил личную телеграмму кайзеру Вильгельму (своему троюродному, если не ошибаюсь, брату):«Благодарю за твою телеграмму, примирительную и дружескую. Между тем официальное сообщение, переданное сегодня твоим послом моему министру, было совершенно в другом тоне. Прошу объяснить это разногласие. Было бы правильным передать австро-венгерский вопрос на Гаагскую конференцию. Рассчитываю на твою мудрость и дружбу».
Ответа на это примирительное послание не последовало. О нем даже не сообщили общественности. Кайзер не желал мира. Еще раньше он обещал императору Францу Иосифу в случае войны выполнить свои союзнические обязательства. 28 июля Австро-Венгрия объявила войну Сербии. 30 июля (н.ст.) в России началась всеобщая мобилизация. (Как писал Б.М. Шапошников, выдающийся военный теоретик, подполковник Генштаба царской армии, начальник Генерального штаба Красной армии при Сталине, всеобщая мобилизация — «одиум», преддверие войны.) 1 августа приказ о всеобщей мобилизации отдал кайзер Вильгельм, объявив войну России. Так начиналась Первая мировая война.
В ноябре 1916 года тот же Дурново, по-видимому, выражая мнение целой группы монархистов-черносотенцев, представил дополнительную записку, где были предсказаны события Октября 1917 года. Там подтверждались выводы предыдущего документа и был обоснован неизбежный крах либеральных демократов, если они придут к власти:
«Они столь слабы, столь разрозненны и, надо говорить прямо, столь бездарны, что торжество их стало бы столь же кратковременно, сколь и непрочно… Что дало бы при этих условиях установление ответственного министерства? Полный и окончательный разгром партий правых, постепенное поглощение партий промежуточных, центра, либеральных консерваторов, октябристов и прогрессивистов, и партии кадетов, которая поначалу и получила бы решающее значение. Но кадетам грозила бы та же участь… Затем выступила бы революционная толпа, коммуна, гибель династии, погромы имущественных классов».
Николай II, читавший эти записки и отметивший, что они «достойны внимания», так и не смог в трудный для себя и для России момент найти опору в своих приближенных, иметь верных и компетентных руководителей государства, помощников и советников. Вот что записал он в дневнике 2 марта 1917 года:
«Четверг. Утром пришел Рузский и прочел мне длиннейший разговор по аппарату с Родзянко. По его словам, положение в Петрограде таково, что министерство из членов Государственной думы будет бессильно что-либо сделать, ибо с ним борется эс.-дековская партия в лице рабочего комитета. Нужно мое отречение. Рузский передал этот разговор в Ставку Алексееву и всем главнокомандующим. В 12 с половиной часов пришли ответы. Для спасения России и удержания армии на фронте я решился на этот шаг. Я согласился, и из Ставки прислали проект манифеста. Вечером из Петрограда прибыли Гучков и Шульгин, с которыми я переговорил и передал подписанный переделанный манифест. В час ночи уехал из Пскова с тяжелым чувством: кругом измена, трусость, обман».
Увы, это было такое окружение, которым он сам, отчасти с подачи жены и сановников, себя окружил. Хотя дело не только в этом. Монархия находилась в периоде упадка и кризиса. Попытки спасти ее были неуклюжи, порой принося больше вреда, чем пользы.
Генерал Корнилов, став командующим войсками Петроградского округа, арестовал в Царском Селе семью экс-императора, гражданина Николая Александровича Романова. Этот военачальник без оговорок принял свершившийся государственный переворот, опубликовав такое воззвание:
«Солдаты народной армии и граждане свободной России!
По зову нового правительства прибыл я сегодня в Петроград и вступил в командование войсками Петроградского военного округа.
К вам обращаюсь теперь, доблестные войска: великий русский народ дал родине свободу — русская армия должна дать ей победу!
От вас зависит приблизить этот желанный день. Народ вам много дал, но и многого ожидает от вас.
В этот великий исторический момент теснее сомкните ряды и, сильные своей дисциплиной и единомыслием, явитесь радостным оплотом всему новому правительству и надежной поддержкой бойцам, грудью своей геройски защищающим отчизну. Твердо верьте, что только в единении и неустанной работе почерпнем мы силы для того великого труда, которого требует от нас родина. Да поможет нам Бог!
Главнокомандующий войсками Петроградского военного округа генерал-лейтенант Корнилов. Начальник штаба генерал-майор Рубец-Масальский. 5 марта 1917 г., г. Петроград».Уже само обращение к солдатам народной армии и гражданам свободной России показывает его отношение к революционному перевороту. И не удивительно: при буржуазно-демократическом Временном правительстве он совершил поистине головокружительную карьеру, в короткий срок «проскочив» сразу несколько ступенек по службе без каких-либо достижений на каждой из них.
В этом он был не одинок. Сходных с ним взглядов придерживались Деникин, Краснов, Колчак. При Временном правительстве из армии были уволены или ушли в отставку монархисты. Многие из них в Гражданскую войну стали добровольно служить в Красной армии. Не потому, что их устраивали большевики. Монархисты не верили в «белую идею», грозившую распадом державы и подчинением ее иностранному капиталу (что и произошло после второй буржуазной революции в 1991 году).
…За последние 20 лет в нашей стране стала популярна легенда о благородных белогвардейцах, сражавшихся за «веру, царя и Отечество» против плебейских толп красноармейцев. Об этом вещают по радио и телевидению, этому посвящают книги, торжественно перевозят гробы с останками белых генералов в Москву. Кому-то это представляется исторической справедливостью, возрождением «русского духа».
Не о том ли мечтал монархист, идеолог Белого движения В.В. Шульгин, когда писал в 1920 году: «Красные — грабители, убийцы, насильники. Они бесчеловечны, они жестоки. Для них нет ничего священного… Они отвергли мораль, традиции, заповеди Господни. Они презирают русский народ. Они озверелые горожане, которые хотят бездельничать, грабить и убивать… Они, чтобы жить, должны пить кровь и ненавидеть. И они истребляют "буржуев" сотнями тысяч… Разве это люди? Это звери…»
