Павел Дмитриев - На распутье
Мысль бьется в поисках выхода. Стекло? Стекло! Стекло!!! Где там козырной туз?
— Валентин Николаевич, а как бы вы отнеслись к предложению возглавить совершенно новую отрасль промышленности СССР? Будет исследовательский институт, опытное и серийное производство, тысячи сотрудников. Хотите? Еще не поздно все изменить в жизни.
Немая сцена, только не из "Ревизора", а другого соцреализма. Авдеев смотрит на меня подняв брови и наклонив голову. Анатолий перестал вертеть в руках карандаш.
— Позвольте, позвольте, молодой человек. Может сначала с фондами на 29НК поможете? — Видимо, Авдеев решил не обострять, и перевести мою нелепую эскападу в шутку.
\Сплав 29НК "Ковар". Никель 29 %, кобальт 18 %, остальное – железо. Специально предназначен для спая со стеклом.\
— Извините, что слишком пафосно прозвучало, — как бы местный босс психушку не вызвал, — но я серьезно. Давайте поясню идею.
Следующий час я рассказывал об оптоволокне. Его производстве (благо, не так давно смотрел на youtube соответствующий ролик), возможном применении, основных технических проблемах. После рисунка с физикой процесса внутреннего отражения на границе двух "сортов" кварцевого стекла снисходительная улыбка стерлась с лица Валентина Николаевича. Когда я перешел к рассказу о гидроксильном пике, дисперсии, волновом уплотнении, частотах и прочих тонкостях, его глаза загорелись. Но полностью скептицизм не ушел.
— Красивая у вас Петр Юрьевич гипотеза, но сложно поверить в чудеса.
— А если вы получите образцы материалов, о которых я рассказываю? — Ну сколько можно глотку-то драть? — И вообще, может быть чаю попьем?
— Да, разумеется, — спохватился Авдеев, быстро встал, дошел до двери, приоткрыл, — Любочка! Сделай пожалуйста чаю! — И от порога нам. — Но откуда? Как?
Анатолий решил, что все заходит слишком далеко, и молча продемонстрировал свое удостоверение.
— Похоже, я и так рассказал слишком много, — черт, мог бы и раньше намекнуть. — товарищ капитан хочет сказать, что все подробности только через его ведомство.
— Так я и думал! — Расстроился Авдеев. — Неужели и тут нас американцы обогнали?
\Первые волокна, похожие на современные, STC Laboratory представили в 1966, но пригодный к промышленному использованию материал был получен в Corning в 1970.\
— Не совсем, но близко к тому. Вернее, пока у них возникли некоторые проблемы, на решение которых уйдут по меньшей мере годы.
— Понятно… — Протянул Валентин Николаевич. — Но образец-то покажете?
Мы с Анатолием переглянулись.
— А повторить его сможете? И добиться промышленного выпуска сотен километров кабеля?
— Зачем так много?
— Этот материал намного лучше меди для передачи информационных сигналов, представьте, сколько ценного металла можно будет сэкономить для энергетики?
\Надо отметить, что электроника сама по себе для передачи данных по оптоволокну существенно проще, чем для меди, так как нет необходимости в сложном помехоустойчивом кодировании.\
— Интересная задача. — Авдеев внимательно на меня посмотрел. — Если все так хорошо, почему вы сами этим не займетесь?
— Перед нашим НИИ поставлена другая задача. Лично товарищем Шелепиным.
— Вот даже как?! — Казалось, именно теперь Валентин Николаевич удивился по-настоящему.
— Александр Николаевич сейчас курирует много проектов, связаных с электроникой и ЭВМ, так как считает их реализацию чрезвычайно важным для страны делом.
— Давно я не был в Москве…
— Там многое изменилось, особенно за последний год.
— Но почему вы думаете, что… — Авдеев пытался подыскать слова.
— За товарища Шелепина, понятное дело, я ничего сказать не могу. Но полагаю, он не откажется вас принять.
В комнату без стука ворвалась девушка со стаканами чая на подносе, сахаром и прочими мелочами. Мгновенно расставила посуду по столу и убежала, стрельнув в нашу сторону симпатичными глазками. Меня пробило на на воспоминания, и пока пили чай, рассказывал о китайской чайной церемонии. Не все, лишь тот десяток пунктов, что сумел когда-то приблизительно запомнить. Впрочем, это ничуть не помешало пить чай по-русски. Теплый, сладкий, не вынимая ложечек и захрустывая баранками.
— Сделаю я заказ на экранчики. — Валентин Николаевич задумчиво крутнул в стакане остатки темно-коричневой жидкости. — Даже без вашего Шелепина. Есть что-то эдакое в вашем безумстве. Прямо как в мы все рвали молодости. Эх, было время…
— Соглашение я на всякий случай захватил, — достал из портфеля бумаги, — вот оно.
— Молодой, а какой предусмотрительный, — проворчал Авдеев просматривая текст.
— Есть еще одно условие, — вмешался Анатолий. — На время работ придется организовать у вас работу первого отдела.
— Ох как вы достали с этой секретностью… Давайте проще?
— В смысле?
— Да пойдем сейчас в соседнюю комнату, вскроем ваш прибор, изучим, и больше не нужен он мне будет.
Работа не затянулась. Валентин Николаевич сменил пиджак на лабораторный халат, и препарировал индикатор примерно как хорошая хозяйка разделывает курицу перед жаркой. Аккуратно, точными движениями, без потери ценного продукта. Уже через час Авдеев в запале бил себя по лбу со словами, — "да это чуть доработанный триод с фосфором на аноде! Только сеточку добавили! Ну чисто маленький кинескоп, проще некуда. Но как я раньше сам не догадался?".
* * *Из аэропорта поехали в "Пульсар", наудачу, так как все равно по пути. Тем более пробок тут нет вообще, поток машин до смешного мал даже летом. А уж зимой, судя по всему, две трети водителей ставит свои транспортные средства на чурбачки. Так что на едва почищенной дороге только черные "служебки" да похожие на здоровенные обмылки автобусы и троллейбусы. Но шипованная резина тут явно не в моде. Асфальт берегут, или на пятом десятке лет советской власти шины делать не научились. Но результат один – движение идет убийственно неторопливо, на 30–40 километрах в час. Хорошо хоть на улице не холодно, и жалкая печка "Волги" поддерживает в салоне сносную температуру, при которой можно чуть вздремнуть.
\Для дебюта команды СССР в ралли Монте-Карло 1964 года шипованную резину пришлось покупать заграницей. Отечественной не было вообще.\
Ожидания не обманули, работа в по теме интегральной схемы сумматора из парктроника RAVчика кипела даже 25-го в девять вечера. В Рождество и субботу (все никак не привыкну, что тут она пока воспринимается скорее как рабочий, а не выходной день). Ребята Маслова уныло исследовали очередной набор 25-ти миллиметровых пластин, на котором, судя по всему, снова не оказалось ни одной годной микросхемы.
Не удивительно, хоть кол на голове теши этим гениям, но ввести нормальную фильтрацию воздуха и стерильные костюмы они так и не сподобились. Обошлись халатами, забавными накрахмаленными чепчиками и бахилами. Впрочем, может быть я зря грешу на чистоту, и все дело в техпроцессах. Подобрать десятки параметров по каждой стадии экспериментальным путем – это не шутка.
До сих пор бросает в дрожь от разработанной техинструкции на 35 пунктов. Небольшой фрагмент даже переписал на листочек, и положил под стекло письменного стола в кабинете. Что-то типа "окисление подзатворного диэлектрика, температура около 1000 гр С. О2+HCl. Стабилизация фосфора, температура около 900 гр С. Диффузант POCl3". Очень хорошо мозги на место ставит, когда хочется поскорее увидеть на столе ноутбук местного производства.
Ко мне в "Пульсаре" уже привыкли. Не любили, скорее презирали как выскочку. Их можно легко понять. Все выглядело будто безмозглый баран пролез между вкусными ништяками от КГБ и реальными спецами. Да еще ходит с умным видом и стучит по каждому чиху в ЦК. Но спорить с личной номенклатурой товарища Шелепина, коей я, как оказалось, являюсь, никто не собирался. Помнили бериевские порядки. Поэтому терпели, и даже иногда улыбались, лишь за спиной шепотом неслось язвительно-зависливое – "да что ты хочешь, он же к Шелепину дверь ногой открывает".
///По словам замминистра МПСС А.А. Захарова, однажды Л. Берия спросил: "Сколько сотрудников "160-го" надо расстрелять, чтобы заработали лампы серии "Анод"?"\
На счет ноги, кстати, злопыхатели сильно погорячились. Постоянного пропуска в ЦК у меня не было. Пару раз приходил с докладом на Старую Площадь, получал временный в специальном бюро пропусков, комната 207, первое окно. Неплохо там все устроено, но интерьеры какого-нибудь заштатного муниципального банка из 2010 года по качеству и роскоши обгоняют ЦК с большим отрывом. А ковровые дорожки вообще дешевка, как в трехзведочном турецком отеле. Разве что тут охрана на каждом шагу, не дает расслабиться. Так это не от хорошей жизни, просто видеонаблюдения нет.
Так что все больше обходились фельдъегерской связью. Почти как FIDO, только на бумаге и сильно медленнее. Жалко, что следы увлечения школьного детства не сохранились в архиве ноутбука. Однако навыки, привычки к работе с нехилым потоком разнородной корреспонденци оказались очень кстати. Был даже соблазн устроить квотирование цитат при помощи ножниц и клея. Но такой авангардизм, да еще с секретными бумагами, в СССР явно не поймут.
