Андрей Посняков - Зов Чернобога
— Ха… Так ее мой братуха обещал в клуб привезти. Еще, правда, не привозил, но вы ждите, раз обещал — привезет.
— Еще нелегче, — пробормотал Игорь. — Так мы ее до утра не отыщем. По какой хоть дороге поедут?
— Оттуда, — забияка махнул рукой вправо. Акимцев оглянулся на своих.
— Ну что, пошли? Может, встретим? Вон, кстати, и едет уже кто-то.
На темной дороге был отчетливо виден свет единственной фары.
— Мотоцикл! — выдохнул Макс.
— А может, и машина, — пожал плечами Иваныч. — Просто не горит одна фара.
Между тем загадочный объект приближался, и по звуку двигателя и по силуэту уже ясно стало, что это именно мотоцикл, никакая не машина. Только вот мотоциклист был какой-то странный… Не сбавляя скорости, мотоцикл пролетел мимо, и Игорь вздрогнул, узнав в мотоциклисте абсолютно голую Ингу.
— Во дает! — дружно переглянулись Иваныч с Максом — видно, тоже заметили. — Интересно, куда это она? И почему в таком виде?
Двигатель мотоцикла вдруг взвыл и заглох за ближайшим поворотом дороги.
— Бежим? — Акимцев обвел соратников взглядом.
Те кивнули.
Они пробежали примерно с километр, когда в свете луны увидели лежавший в грязи на обочине мотоцикл и сидевшую рядом плачущую Ингу.
— Инга, Ингочка, ты цела? — со всех ног понесся к ней Макс. Девушка подняла голову, увидела, узнала бегущих — и улыбнулась.
— Ребята! — Она вскочила на ноги. — Как здорово, что я вас нашла.
«Это мы тебя нашли», — хотел сказать Акимцев, но вдруг почувствовал позади, на дороге, что-то очень странное. Словно бы кто-то приближался к нему большими прыжками. В этот момент из-за набежавшего облачка выглянула луна… и в ее медном свете стал явственно виден огромный бегущий по дороге волк! Шерсть его была черной, лапы — сильными и могучими? он скалил кривые клыки, а в глазах его пылало черное пламя. Чудовище, рыча, неслось прямо на Игоря.
«Оборотень!» — вспыхнуло в мозгу, и тотчас в голову проник жуткий холод… Игорь испытал такое же чувство, как тогда, в Норвегии, когда сбежал из клиники доктора Норденшельда. Словно бы кто-то родной, ощутив опасность и желая помочь, пробивался к нему сквозь время. Акимцев знал, кто это… Его второе, древнее, «я» — норвежский ярл и Вещий киевский князь Олег — Хельги. А раскрытая пасть волкодлака была уже близко, и ясно стало — никто не сможет справиться с этим монстром. И словно сами собой сложились в голове строчки:
Прочь уходи,
Порождение мрака,
Здесь не изведать
Брани росы,
Пали все нидинги,
Жестокосердный,
Падешь и ты!
Это была волшебная виса, направленная против оборотней. Услыхав ее, волк разъяренно клацнул клыками и вдруг съежился, заскулил и словно бы стал меньше ростом. Рухнул на дорогу, засучил лапами, вытянулся и затих…
— Эй, Игорь, — крикнул Иваныч. — Ты чего там?
— Да так. — Акимцев снова взглянул на оборотня — что за притча? Вместо волка на краю дороги лежал красивый кудрявый парень в расстегнутой желтой рубахе и джинсах. Левая рука его была замотана бинтом.
— Это Михаил, –— подойдя, с дрожью в голосе сообщила Инга. — Не знаю, что и думать… Хотя… У него есть бабка в Шуг-озере. Говорят, она знает заклятья…
— Что она такое несет? — переглянулись подошедшие Иваныч и Макс. Похоже, они мало что понимали. В этом смысле и Инга недалеко от них ушла. И только Игорь понимал все. Ну, или почте все. Одно знал наверняка — Черный друид вернулся, чтобы сеять зло.
Глава 6
ВОЛХВ И ВАРЯГИ
Май 868 г . Киев
Да, особенный человек был этот господин, экземпляр очень редкой породы.
Н. Г. Чернышевский «Что делать?»Хельги проснулся в холодном поту, разметав на ложе медвежью шкуру. Сельма открыла глаза, взглянула на мужа с удивлением. Тот сел, обхватив себя за плечи, и глухо пробормотал:
— Да, он появился… И опять хотел убить меня… вернее, не совсем меня.
— Кто — он? — тревожный шепотом вопросила Сельма.
— Друид, — тихо ответил князь.
— Но вы же уничтожили его в Ирландии!
— Выходит, не до конца…
— Что же вы не отрубили ему голову и не проткнули тело осиновым колом? — Супруга Вещего князя выказала недюжинные знания относительно борьбы с нечистью. Впрочем, в Норвегии все это знал почти каждый.
— Не отрубили и не проткнули. — Хельги покачал головой. — Доверились хранителям законов — брегонам, уж они, казалось бы, должны были ведать все.
— А друид все же оказался хитрее!
— Но он теперь не имеет тела, не имеет волшебного камня, и сила его ничтожна!
Сельма обняла мужа.
— Все равно еще попытается мстить!
— Уже попытался, если верить снам. — Князь поднялся на ноги и, накинув на плечи плащ, подошел к оконцу, забранному свинцовой рамой с плоским италийским стеклом. В черном ночном небе над Подолом и Градцем вдруг полыхнула зарница. Кроваво-алая, она пронзила все небо, а затем прогремел гром.
— Гроза. — Встав рядом, Сельма прижалась к мужу. — Ужа третья… Говорят, теперь воды в озерах и реках станут теплыми и можно будет купаться. Хочу свести дочерей на реку… Им так нравилось в прошлом году…
— Своди, — улыбнулся князь. — Но будь осторожна. Впрочем, я наказал стражам… Кажется, лет через семь-восемь нашим зятем станет франкский королевич Карл.
— Да, пока ты ездил в полюдье, я приняла еще одно посольство франков… И были посланцы с родины, от косматого Харальда. Он уже подчинил себе почти всю страну, от Трендалага до Вика… Многих выгнет. Ты знал когда-то Рольфа Пешехода?
— Лично не знал, но слыхать о нем приходилось.
— Так вот, Харальд изгнал Рольфа из Норвегии, обвинив его в кражах скота. Рольф сильно обиделся и рыщет с верной дружиной вдоль побережья.
Хельги покачал головой. Честно говоря, далекие норвежские дела тревожили его гораздо меньше, чем события в Гардаре. Еще бы…
— Харальд поклялся не стричься, пока не покончит со смутой.
— Покончит, — улыбнулся князь. — Харальда поддержат ремесленники, купцы, бонды… А несогласные уйдут в морские конунги. И мне снова станет жаль Англию, Ирландию и побережье алеманов и франков… Правда, сейчас я озабочен не тем. Худые вести идут с Ладоги.
— Я знаю, ты говорил. Нужно идти походом.
— Да… Но часть дружины настроена воевать с ромеями! Их можно понять — добычи там куда больше. Может быть, обождать с Ладогой до зимы?
Сельма нахмурилась.
— Думаю, не стоит. Если друид вновь начал вредить тебе» то время будет работать на него. Откуда ты знаешь, что он сейчас не в ладожских землях и не мутит там народ?
— Не знаю, — кивнул князь. — Но предполагаю. Однако ты зря называешь его друидом. Это лишь бледная тень того, что было. В прямом столкновении он неминуемо проиграет. Да и так — ну на что он сейчас способен? Проникать в чьи-то души — и то лишь краем, на время?
— Ты так уверенно говоришь…
— Я — тот, кто знает. К тому же я чувствую послание Магн.
— Магн? — Сельма вопросительно вздернула брови.
— Магн дуль Бресал, девушка-жрица, которую когда-то смертельно обидел друид. С тех пор она мстит ему, как может.
— Так она сейчас где? В Ирландии?
— Нет. Намного, намного дальше…
Хельги улыбнулся и посмотрел в окно. Бушевал ветер, гнал по небу низкие зловещие тучи, грохотал гром, и молнии сверкали грозной ослепительной синевою.
— Красиво как! — восхищенно произнес князь. Сельма кивнула:
— Мне тоже нравится это буйство Перуна!
— Перуна? —• Хельги усмехнулся. — Ты назвала славянского бога и даже не вспомнила о родном громовержце Торе!
— Знаешь, я уже начала забывать наших богов, — взяв мужа за руку, призналась Сельма. —
Мне кажется, они слишком кровавы… Здешние проще, добрее, хотя и не менее могущественны.
— И им начинают приносить кровавые жертвы… Частые жертвы, чего раньше не было.
— Друид?
— Может быть… Хотя мало ли амбиций у местных волхвов? Друид немощен, от него осталась лишь черная душа.
— Все равно. — Княгиня вздохнула. — Знаешь, есть такая местная поговорка — капля камень точит. Сегодня в одном месте мятеж, завтра в другом недовольство, потом вдруг хватишься — и нет уже власти. На твоем месте я бы не откладывала поход в Ладогу. Лучше прижать змею сразу, иначе поднимет голову и высунет ядовитое жало.
Хельги повернулся и, заключив супругу в объятия, крепко поцеловал ее в губы.
— Хочу сказать тебе, Сельма… Ты очень умна.
— Можно подумать, раньше ты этого не знал?
Князь тихонько рассмеялся:
— Знал, конечно… Но, признаться, не думал, что из тебя выйдет такая хорошая правительница!
— Идем спать, — пряча довольную улыбку, прошептала женщина.
— Спать? — Хельги подмигнул ей. — А может быть, займемся чем-нибудь поинтересней?
Гром гремел, и молнии сверкали над Киевом, над Почайной, над Глубочицей и Притыкой, над могучим Днепром. Наконец пошел дождь, захлестал тугими струями по крышам на Подоле, на Копыревом конце и Градце, на пристани и Щековице. К утру ливень разошелся настолько, что стражники на воротной башне перестали пристально вглядываться вдаль, все равно– ничего не было видно. В это самое время к дальним мосткам у впадения Глубочицы в Притыку, невидимый из-за начавшегося ливня, быстро приближался челнок, небольшой, но вместительный и крепкий. По узорчатой изукрашенной корме, рогожке, надежно прикрывающей дно, тщательно выделанным веслам видно было, что владелец суденышка немало им гордится. Несмотря на дождь, он продолжал грести, пока не оглянулся, приложив руку к глазам. Повернул к берегу, пошевелил рогожку.
