Александр Афанасьев - Холодная Зима
– Кто лечит, тот и вскрывает… Диагноз полностью подтвердился… А ведь Чазов в свое время Андропова спас, если бы он не дал ему справочку о состоянии здоровья, такую как надо – на пенсии бы уже был наш председатель КГБ СССР – усмехнулся Горин – что думаешь делать?
– А что тут делать? Повторное вскрытие не проведешь, урны с прахом в Кремлевской стене. Можно наблюдение за Четвертым управлением установить, но толку то от него? Без толку. Только засветиться можно.
– Это верно говоришь – задумчиво проговорил Горин, он уже просчитывал новую комбинацию – то, что уже сделано, не поправишь. Но ты ведь помнишь – для победы нужно опережать противника на шаг. Сейчас мы раскрыли, как действует противник – значит, мы должны опередить его. Андропов рвется к власти, это уже не подлежит сомнениям. Значит если появится новый претендент – его ждет то же самое…
– И тут мы должны опередить Андропова! – понял замысел генерал Соболев – просчитать, на кого направлен удар и опередить его, а по возможности – и нанести ответный! Хорошая идея…
– Только реализовывать ее придется тебе – сказал Горин – у меня нет ни свободной минуты сейчас.
– Да я уж понял… Хоть намекни…
– Извини – развел руками Горин – сам понимаешь, не первый день замужем. Могу сказать только, что скоро наступит время перемен. И очень больших…
Картинки из прошлого
Джидда, Саудовская Аравия
июнь 1977 года
– А мы неплохо здесь поработали… – усмехнулся адмирал, глядя в окно лимузина на проносящийся пейзаж. Теперь от аэропорта, где они приземлились несколько минут назад, до цента Джидды вела современная бетонная четырехполосная магистраль. Везде виднелись вздымающиеся к небу краны – шло активное, не прекращающееся даже ночью строительство.
– На наши же деньги – фыркнул маленького роста поляк, который все время поездки упорно смотрел себе под ноги.
Новый глава ЦРУ адмирал Стенсфилд Тернер тяжело вздохнул – переговоры будут сложными. Если у него с саудами разногласий нет – в конце концов, интересы одни и те же, что у саудовской королевской семьи, что у США, то новый госсекретарь может наделать дел. Одного резкого слова будет достаточно, чтобы обосрать все то, что готовилось несколько месяцев. Монархи и принцы люди обидчивые, а поляк за словом в карман не лез и выражений не выбирал. Сам адмирал Тернер особой ненависти к русским не испытывал – враги и враги, нам приказывают, мы выполняем. Но поляк его удивлял – как только речь заходила про русских, ненависть буквально горела в его глазах, сжигала изнутри. Внезапно адмирал подумал, что президент сделал большую ошибку, взяв к себе в команду такого человека.
– Успокойтесь, мистер Бжезинский… – подчеркнуто спокойно произнес адмирал – переговоры пройдут нормально. Здесь наши друзья.
– Ваша власть меняется так быстро, что я не успеваю запоминать новые лица …
Шейх Аль-Фахд улыбаясь (хотя эта улыбка, как и всегда на Востоке ничего не значила) обеими руками пожал руки своим гостям, пригласил к столику, от которого тянуло соблазнительным запахом настоящего арабского кофе, заваренного в медной джезве.
– Вот почему я к вам приехал, так это научиться варить хороший кофе – пошутил адмирал – вообще-то меня учил варить кофе корабельный кок, но у меня получается почему-то грязная вода, а не кофе…
Шейх вежливо улыбнулся, изысканная лесть гостя ему понравилась
– Варить настоящий кофе – это целое искусство и я с радостью научу вас. Если честно, я неоднократно бывал в вашей стране и действительно, не находил мест, где бы можно было выпить хорошего кофе…
Госсекретарь со стуком поставил опустевшую чашку на стол.
– Мы привезли вам предложение поучаствовать в одном очень интересно проекте, господин Фахд – торопливо, чтобы опередить уже намеревавшегося заговорить госсекретаря, произнес Тернер, открывая лежащую на коленях черную кожаную папку и вынимая несколько листов, скрепленных обычной скрепкой. Печатал он их сам, не доверяя никому другому.
Ни слова не говоря, шейх Фахд взял предложенные ему бумаги, погрузился в чтение. Госсекретарь Бжезинский и директор ЦРУ Тернер обменялись взглядами, после чего поляк с недовольным видом снова принялся изучать свои ботинки.
– Это очень серьезные предложения… – неторопливо произнес шейх через несколько минут – даже слишком серьезные. Мы должны отдавать себе отчет, что Соединенные штаты и нас разделяет огромный океан, а до русских гораздо ближе. Одно дело – разовые согласованные акции или программы. Другое дело – то, что вы предлагаете, вести тайную подрывную войну на территории Советского союза. Дразнить русского медведя… между ним и вами все-таки целый океан и атомная бомба, а у нас нет ни того ни другого…
– Но та пробная акция прошла как нельзя лучше – все-таки встрял в разговор госсекретарь
– Я бы не стал делать таких выводов, уважаемый… – поглаживая бороду, произнес шейх – нам удалось застать русских врасплох, но не более того. Порядок они восстановили очень быстро, информация о мятеже далеко не ушла. По моим данным зачинщиков ожидает расстрел. Не думаю, что это можно назвать акцией, которая прошла как нельзя лучше…
– Тем не менее, положительные результаты этой акции все же есть, дорогой шейх – осторожно проговорил Тернер – русские уже не могут чувствовать себя хозяевами в средней Азии. Мы дали им понять, что уголек религиозной воны тлеет, и вспыхнуть может в любой момент. Кроме того, наши сотрудники отследили реакцию русских, она оказалась далека от идеальной. Одно то, что они в первый день бросили на подавление бунта военных, даже не выдав им боевые патроны, говорит о многом. Эту слабость русских мы и предлагаем использовать…
– Слабость в любой момент может обратиться силой … – вздохнул шейх – кому как не вам это знать…
– Вам ли, хранителям двух святынь, бояться силы неверных … – бросил на стол последний козырь адмирал. Упрек сработал – шейх заметно смутился, достал полированные четки и начал нервно перебирать их. Неверный ударил по самому больному месту…
– Мы обсудим ваши предложения на семейном совете и дадим вам ответ …
– Когда? – поинтересовался адмирал, дурную привычку арабов маскировать отказ под необходимость "подумать", "обсудить" он знал и теперь твердо намеревался не упускать ситуацию.
– Через десять дней – ответил шейх, поднимаясь – через десять дней мы дадим вам ответ. Не будете вы столь любезны адмирал, передать привет своему предшественнику. Мне не хватает его общества …
(От автора – предшественником адмирала Стенсфилда Тернера на посту директора ЦРУ был Джордж Буш)
Москва
28 августа 1978 года
– Я хочу, чтобы подробно рассказал мне, чем ты занимаешься по делу Беляковского.
О как! Я, кажется, уже упоминал раньше, что все конфликты у меня с отцом начинаются именно с таких вот требований, высказанных безапелляционным тоном. Меня это сразу начинает бесить. А если меня что-то бесит…
– Вообще-то есть такая вещь как тайна следствия, если ты не забыл…
– Вообще то официально ты этим делом не занимаешься, и тем не менее, не хочешь оставить все это в покое. Поэтому про тайну следствия и прочую ерунду мне мозги пудрить не надо.
– Вообще то! – начал конкретно закипать я – мы, по-моему, уже договаривались не раз, что я – Сергей Соболев, а не сын генерала Соболева. И отчет по каждому делу, которым я занимаюсь, я давать не хочу!
– Стоп, стоп, стоп… – вовремя тормознул отец – мы как-то на ровном месте цапаться начинаем. Я все равно беспокоиться за тебя должен, я вроде как отец твой – а ты сразу шерсть дыбом и в глотку вцепиться готов.
В чем-то конечно батя был прав…
– Но ты и меня пойми! – сбавив тон начал я – я уже взрослый и хочу сам принимать решения в этой жизни. А насчет дела Беляковского… Знаешь, я действительно им занимаюсь, несмотря на то, что в состав следственной группы не вхожу и входить не имею права. И дело не в том, что я его лично знал. Просто … ты помнишь, что произошло несколько лет назад?
Отец с мрачным видом кивнул
– Ведь тогда … тогда преступникам удалось уйти от наказания. Чтобы ты не говорил, я знаю точно, они ушли. Для чего же тогда я работаю? Для чего работаешь ты? Если правда не торжествует?
Отец отложил в сторону вилку и молча посмотрел мне в глаза. Молчал я, молчал и он. Наверное, зря я начал задавать такие вопросы, но тогда мне было просто необходимо, чтобы отец ответил хоть что-то.
– Вчера я был у Горина… Он сказал, что ты очень похож на нас в молодости… – видно было, что каждое слово дается отцу тяжело – я вспоминаю себя… тогда мы тоже лезли на рожон … готовы были идти вперед … и шли. Шли! А теперь… А теперь что то изменилось. Но я горжусь, что воспитал тебя таким, какой ты есть. Поверь мне, горжусь…
