Фарход Хабибов - Из дневника "Попаданца". Необычный попаданец в 1941г.
— Старлей, че как старичок на солнцепеке разлегся? — оглядываюсь, кто ж до товарища-то командира рискнул докопаться, а это господин-товарищ энкаведешных наук, который Елисеевым обзывается.
— А что энкаведе запрещает лежать в тылу врага? — подкалываю в ответ.
— Кстати как тебе Каримов не стыдно, немцы пришли, принеся народу свободу, частную собственность и демократию, а ты со своими бандюганами мешаешь процессу развития. Убиваете передовой народ, лучших представителей высшей расы, нет, что бы как культурный раб, облизать им ноги и другие места, специально созданные для облизывания.
— Капитангенс, у тя чо от безделья, крышка отлетела, и последние шарики в ромбики и параллелепипедики превратились ась? Так ведь эти суки, сами, нет, чтоб встретить культурно верного раба, открыть доступ к местам обязательного облизания, автоматиками и пушечками встречают, вот мы и осерчали.
— Ладно, старлей, действия не то, что бы одобряю, но реально кайфую, от них. Ты тут немцам, гигантскую занозу в жопу загнал, представляю что там, в штабах творится. Там наверно начальство немчурилое во все дырки имеет своих подчиненных, они почти полк за неделю потеряли, а еще всякого шматья, так вдобавок человек триста бесплатных рабов переквалифицировались в свободных бойцов. Надо еще два – три дерзких нападения соорудить, немцы сюда дивизию с фронта пригонят.
— Эх, капитан, капитан, вам энкаведешникам, только бы из невинных овечек демократов, тяжелыми сапогами признания выпинывать. Нет, чтоб мозгами подумать, хотя откуда у энкаведилы мозги, то там же фуражка.
— Я что-то пропустил, или у тя новая мысля старей, ну-ка хрюкай понятней, и без экивоков.
— Просто гамуптман ты наш, немцы и так щас на взводе, как сташеклассница впервые в ночном клубе, уверен что сюда тащат, все части какие могут, и нам потому пора честь знать, надо двигать отсюда свои тушки куда-нибудь подальше, где мы популярны чуть меньше Орловой, Пырьева и Утесова. А немчура пусть тут нас ищет. Леса тут до хрени, ходить им не переходить, чай не Люксембург, где, если в центре ляжешь, ноги из Бельгии видать.
— Вообще-то стратегически ты прав старлей, надо двигать, или вверх или вниз по карте, километров на 200 – 300.
— Нет 200–300 это мало, надо двигать я думаю на полтыщи, не меньше, и выходить завтра ночью, пока не все нечурбасы прибыли, двигаясь по ночам, валим подальше, нам популярность не нужна, чай не Ольга Чехова. По прибытии на новое место, начнем сначала пятнашки, напинаем немцам жопы, до того тут поуспокоится, и валить можно обратно. И тут начать угощать немцев десертным блюдом подлян.
— Наверно ты прав, кстати, всех новичков проверили мы, всего попалось семь мутных, одного прибалт отстрелил, сам вроде перековывается, остальные просто наше ссыкованное командирье, от капитана до полковника. Представляешь, командира дивизии, убило, командование перешло к майору, а этот ублюдок бросил свою дивизию в трудную минуту, переоделся бойцом и свалил. Там между частями разрывы и он умудрился пройти почти сотню километров, пока немцы не поймали, и тут сразу видно было, что скрывает что-то сукин сын. Да Ивашин узнал его, до войны в театре в майорской форме видел, когда только самого из училища выпустили. Вот думаю командириков этих очковитых при общем построении помножить на ноль.
— Так может, простим, человек-то натура живая, может, осознают?
— Нет старлей, трусость на раз, простительна бойцу, ну максимум сержанту, или лейтенанту новичку. Из-за трусости капитана гибнет рота, из-за трусости майора – полк, а это тысячи, чьих-то сыновей, отцов, любимых. Это нельзя простить; народ, партия и правительство доверили им командовать своими сынами, обучили этих ублюдков, кормили-поили, а эти очкодыры, сберегая свое драгоценное очко, кладут на вторую чашу весов жизни тысяч простых парней, женщин, детей и стариков.
— А ведь ты капитан прав, я с этой стороны и не подумал. Да этих сук действительно стрелять надо, прости еще раз, признаю ты прав.
Подбежал боец и доложил, что все построены к торжественным похоронам, и что нам туда пора бежать. Втроем мы отправились куда зовут, действительно на опушке леса были вырыты могилы, и все бойцы построились, часть в форме РККА, а кому не хватило в форме вермахта, мыж партизаны нам можно (да и одеть им больше нечего). У всех кто в немецкой согласно рационализации от Елисеева, на шее белые платки (может просто тряпки), в бою точно немчика со своим не перепутаешь. Все кроме боевого охранения, построились для прощания с друзьями, даже немцев построили (правда, у них платков на шее нет, а хотят ли они, и не спрашивал у них никто).
— Товарищи, бойцы, за день рейда, нами уничтожено более двухсот захватчиков (частью они попали в плен), остальные погибли, придя непрошеными гостями на нашу землю. Но и мы понесли потери в ходе боев. В Городе на центральной площади навеки покоятся 16 наших товарищей слава им навеки, они погибли при освобождении Городка1. После этого нами была взята МТС и разгромлен еще один гарнизон, врага, затем в ходе следования в лагерь, нам повстречалась конвойная группа немцев с каким-то генерал-майором вермахта Отто Хюстлером, все немцы были уничтожены, но при этом погибло пять наших товарищей.
Всего после освобождения города погибло еще 11 человек, вечная им память, свой долг перед родиной и народом, они выполнили до конца. Клянемся жестоко отомстить за каждого из наших друзей, братьев и товарищей. — и я поднял руки призывая к клятве, и над лесом пронесся духсотголосый крик:
— КЛЯНЕМСЯ.
Крик еще летел в вышину, а сержанты, бережно по одному опускали тела наших погибщих друзей в могилы, по традиции, кто могилу вырыл, ему ее и зарывать-засыпать, и потому военнопленные немцы эту скорбную работу выполнили. Пока немцы засыпали могилы, и устанавливали потом таблички, я продолжил.
— Завтра вечером после десяти мы уходим. К этому времени, все грузы должны быть уложены в автомобили, танки, бронемашины и мотоциклы. Взводу Ивашина вместе с немецкими ремонтниками, отремонтировать Т-34 и немецкий Т-3, так же осмотреть остальные танки. Водителям и техникам осмотреть все автомобили, каждая машина должна быть наготове. До этого, с часа дня выходим в рейд на трассу, туда же подгоняем Т-28, оба КВ, и всю остальную огневую и бронетехнику. На трассе мы должны атаковать колонну противника, неважно какую, какая подойдет, ту и атакуем, то есть перед уходом мы должны очень громко хлопнуть дверями, воротами, ставнями и всем прочим, мы еще ни разу на главной дороге активности не проявляли, надо так проявить, что бы гитлеровцы надолго там ездили озираясь. Саперы, в то же время на других дорогах устроить диверсии, подготовить два или три взрыва, два ганомага и четыре мотоцикла в вашем распоряжении. Онищук с Эрисхановым, выехать на разведку и подготовить диспозицию нападения, в бою примут участие, все минометы, все орудия, все шесть БТ, оба КВ, Т-28, все БА, тридцать четверка и немецкий агрегат тоже. Кроме того "косилка" и два взвода пехоты: взвод Кравцова и взвод Прибылова с добавлением новичков, остальные готовят отъезд.
Двадцать шестые пока в резерве, кстати, на всякий осмотреть их тоже, и боеприпасами нагрузить. И еще Ивашин дополнительное задание, оборудовать "косилку" защитой, что-нибудь типа башенки для пулеметчика, и какие-нибудь металлические шторы для кабинки. Онищук и Эрисханов, возьмите остальные мотоциклы и вперед, вечером предоставите мне схему нападения, выбрав наиболее удобное для нас место. В бой не ввязываться в любом случае, Эрисханов обмануть любых попавшихся фрицев, любыми путями избежать засвечивания и боя. Саперы ваши взрывы тоже должны позвучать одновременно с нашим нападением, ах да еще, товарищи саперы, в узких местах дороги, где лес подходит в лотную в проезжей части, смастерите-ка вы засеки, пилы есть руки есть, надеюсь все понятно?
Саперы чуть ли не все вместе хором, гаркнули:
— Так точно!
— Тогда исполнять.
Онищук со своей антинемецкой бандой сразу укатили, благо все кто нужны были в немецком прикиде, остальные занялись своими приготовлениями, к завтрашнему не киндер, но сюрпризу. Минут через пятнадцать, саперы диверсанты тоже укатили на двух ганомагах и остатних байках, набрав взрывчатки, пил и топоров..
Мы с Елисеевым пошли поговорить с пленными немцами, переманить на сторону РККА.
Из них четверо наотрез отказались сотрудничать с нами, остальные более-менее не против, пришлось воспользоваться методами самих немчиков, то есть те, кто согласятся расстрелять не согласных, примем, но все кто против, тех однозначно в расход.
Еще двое немцев отказалось в своих стрелять. Значит 24 оставшихся ганса, должны прямо сейчас, доказать нам свою лояльность, ну и сопряженное с ним право на жизнь. Елисеев шепнул своим бойцам, и те за четверть часа приготовили все для экзамена на жизнь пленникам, концлагерей у нас нет (и не будет, мы партизаны) и негде хранить живые тушки немцев, короче или мертвый фашист или немецкоязычный партизан.
