Андрей Круз - На пороге Тьмы
— Гамарджоба[1], дорогой, — сказал толстяк, явно собираясь Федьку обнять, да вот стойка помешала, поэтому просто руку пожал.
Затем и я с ним поручкался. Хоть и толстяк, а ладонь крепкая. Заодно Федя представил нас:
— Шалва, это Володя, новый коллега, Вова — это Шалва Абуладзе, владелец данной шашлычной и соседней хинкальной, кулинарный бог нашего Отстойника.
— А, ты скажешь! — отмахнулся толстой волосатой рукой Шалва. — Володя, знакомы будем. Ты сегодня это… ра квия[2],… проставляешься?
— Именно так, — подтвердил я его догадку. — Рекомендаций ждем.
— У меня только вина нет, откуда его брать, а в остальном все хорошее. Сулугуни свежий, это друг мой в деревне делает, есть еще копченый, шашлык… я давай вам разный сделаю, лопатка, шейка, окорок… сколько вас?
— Трое, еще один сейчас подойдет.
— Пить что будете?
— Водочки нам, — сразу влез Федя, — Мы после ночного, стресс у нас.
— Хо![3]… Стресс надо водкой, верно. С зеленью теперь плохо, понимаешь, а остальное все принесем. Мужужи будут, хачапури… Садитесь, в общем, все принесем. Барышни ожидаются?
— Откуда у меня барышни, второй день здесь всего, — засмеялся я.
— Федя вон не второй день, и ходок хоть куда, — Шалва кивнул на моего товарища.
— Не, таких планов вроде не было сегодня, если только кого знакомых увидим, — ушел в отказ Федя. — А так мужская компания, первое дежурство обмываем.
— Ну тогда давайте, кутите, — сказал Шалва, просматривая, что он записал в блокнотик, пока нам меню диктовал.
— Пошли, Володь, все будет в лучшем виде.
— Часто здесь бываешь, — спросил я его, когда за стол уселись.
— Да частенько, — кивнул он. — Так по талонам питаюсь, тратить особо и некуда, вот с девушками и заходим. Сюда — поужинать, потом в «Би-Боп», джаз послушать. Других клубов тут нет, а так народ играет, и неплохо. Где Паша-то, обещал же не опаздывать?
Действительно, Паши пока не было. Хотя "дипломатический максимум" в пятнадцать минут пока еще не прошел, еще все в рамках приличий.
Официантка с подносом пришла почти сразу, принесла водку, кувшин морса и холодные закуски. Сноровисто расставила перед нами, подмигнула Федьке по-приятельски, и ушла. Тот вздохнул, глядя на водку, затем спросил задумчиво:
— Двое вообще одного ждут или как? Холодильников тут нет, в воде охлаждают, так что сам понимать должен.
Я взял бутылку в руки, осмотрел. Этикетки не было вообще, а обычная пробка, как в былые времена, залита бурым сургучом, который уже отколупали, чтобы облегчить нам доступ к вожделенному напитку.
— А точно водка? — спросил я. — А то ни надписей, ничего такого.
— Точно, бутылку такую только для нее делают.
— А паленой не бывало?
— А кто ее будет делать? Тут кто паленой торговать попробует — считай разорился. Это мы тут столица мира, семнадцать тыщ душ, все друг друга знают, а прикинь как в других местах? Да морду набьют, так что не очкуй, все пучком.
— О, Паша!
Действительно у дверей стоял Паша, оглядывался по сторонам. Я помахал ему рукой и он решительно направился к нам.
— Звиняйте, мужики, у самых дверей Власов перехватил, несли его черти мимо, — сказал он, скидывая кожаную куртку и усаживаясь за стол.
— А чего хотел? — полюбопытствовал Федя.
— Да я и сам толком не понял. Он датый малость, тоже расслабляется, нагнал чего-то про новый график дежурств.
— А, ну об этом уже год говорят. Давай, Володь, наливай, хрен ли напиток греть.
Ну, это я и без него сообразил. Друзей-приятелей у меня пока здесь мало, так что больше никого из приглашенных не ожидалось. В общем, разлил, в руках согревать тоже не стали, Паша кивнул, сказал: "Ну, с первым боем, первой охотой! Ни пуха!" И после того, как мы хором заявили: "К черту!" — водка ушла по назначению.
— Слуш, а ничего так! — решительно заявил я, закусив дозу кусочком сулугуни, макнув его в острый сацибели.
— Я же говорил! — наставительно поднял палец в потолок Федька. — Водка здесь что надо. Шалва разве что без вина здесь помирает.
— Нет вина?
От хорошего «саперави» под шашлык я бы и сам не отказался. Но тут его точно не предлагали.
— А откуда браться? — хмыкнул Федька. — Так далеко на юг от нас никто не забирается. Есть яблочное, но сам понимаешь, кахетинцу это вроде оскорбления. Хотя по мне так и ничего, не из бояр, и девушки любят за неимением другого.
— А вообще как далеко забирался?
— В соседнюю область, по прямой двести верст, а если все пятна Тьмы объезжать так все пятьсот накапает. Халтура такая подвернулась. Но как все расходы и возможные проблемы подсчитал, то решил опыт больше не повторять.
— А не ты?
— Ну… из разведбата народ катается… да туда же, пожалуй. Дальше им и делать нечего. На север ездят тоже верст за триста, как я слышал, там и населения-то нет, так, пара хуторов неподалеку от Углегорска, да и все.
— А зачем?
— Тьма движется. Вот они и следят, куда движется и зачем. Ну и следят за тем, что оттуда появляется. Мрачные туда командировки, чуть не за штрафные считаются. Ни людей вокруг, ни зверья даже нормального, одни неприятности на свою жопу.
— Ну, туда вообще-то первый взвод посылают, самых опытных, — влез в разговор Паша. — И оклад и с выслугой им чуть не тройные, плюс всякие премии.
— Ну да, — кивнул Федя. — Хуже работы-то в городе нет, мы по сравнению с ними чистый детский сад. Утренник, блин, с зайчиками. Ладно, давай по второй сразу, а то слышал, что по данным Всемирной организации здравоохранения промежуток между первой и второй должен составлять от тридцати до сорока секунд, никак не больше.
— А если больше? — уточнил Паша, пока я разливал водку по стопкам.
— Тогда уже необратимый ущерб организму наносится, — решительно ответил Федька и уточнил: — Какой — точно не знаю, но что наносится — чувствую прямо сейчас. Ладно, за нас с вами и хрен с ними. Поехали!
Звяк граненных стопок из мутноватого стекла, горячая волна по пищеводу, острая закуска, на этот раз крепкий бочковой огурчик, остро пахнущий чесноком.
— Дальше ходят по реке, — дополнил информацию Паша. — Я тебе говорил ведь, что там никакая тварь не образуется?
— Ага, было такое, — вспомнил я.
— Так что суда гоняют. Табак привозной же, водка тоже, зерно везут, у нас тут кроме картофана с морковкой и не растет ни хрена. Водка, опять же. Пиво. Кожи. Да много чего везут. Но суть в том, что так ходят и за тысячу верст. Можно и дальше, но там плотины, и прямо на границе тьмы, не пройдешь.
— А, ну да, ты же вроде раньше на судне работал? — вспомнил Федька.
— Точно, семь месяцев палубным матросом был, пока на берегу мартыхай не цапнул. Пока лечился, место заняли, ну и я в Горсвет устроился.
— Че за мартыхай? — спросил я.
— У Власова справочник возьми по самым распространенным тварям, тебе по работе знать полезно, — сказал Паша. — А мартыхай — это навроде обезьяны небольшой. Быстрый, скотина, нападает всегда стаями. Вот и нарвался прямо у пристани, на разгрузке, схоронилась тварь прямо под пирсом.
— А они чего, ядовитые? — уточнил я.
— Погодь, — прищурился Паша. — У тебя хоть какой-то ликбез был? Нет?
— Н-нет, — пожал я плечами. — Оформили, на следующей день мотоцикл, оружие и сразу на сутки отправили с вами.
— Идиоты, — вздохнул он. — Положен же инструктаж подробный, даже зачеты сдавали.
— Это потому, что его в гараж увели, — подумав, сказал Федька. — С водилами все обычно проще, они в битву не лезут, не прикинули, что он в группу чуть не дозорным. А там замотались.
— Да наверное… Потери были, народу не хватает, вот и обрадовались. Тем более, что на мотоциклах никого.
— Научить не трудно, если время есть, — сказал я. — Хоть сам возьмусь, без проблем.
— Поговори с Альбертычем… Антоновым, в смысле, он у нас вроде как за начштаба, а заодно самый толковый. Возможно, что так и сделаете, будешь еще и людей готовить. За работу инструкторам приплачивают неплохо, кстати, имей ввиду. Да, к чему я… Все твари, что приходят из Тьмы, ядовитые, ты это имей ввиду. Или заразные, черт знает, как это правильно назвать.
— А в чем проявляется? — насторожился я.
— Ну… если в ногу, как меня, то нога холодеет, чернеет, следующая стадия, до которой я не дошел, появится как бы туман черный над ней. Туман есть — ты готов.
— Умер?
— Да щас. Сам тварью становишься. Причем человеком, каким и раньше был, только световой тест не проходишь.
— Это в глаза?
— Ага. Глаза совсем черные получаются.
— А как лечить?
— В сущности светом, просто очень сильным и направленным. Ногу как в палатку из ламп суют, жар такой, что чуть не кожа пузырями. И так сидишь суток двое.
— И срабатывает?
— Со мной сработало.
Чуть подумав, спросил уже дополнительно:
