Стейс Крамер - Необычайное похищение (СИ)
— Не надо паниковать, Владислав! Да, Скопин-Шуйский опасный соперник, но он смертен, как и все остальные!
— Надо подослать ему отравителей! — догадался не по годам коварный юнец. — Есть человек — есть проблема, нет человека — нет и проблемы!
Сигизмунд одобрил сына:
— Молодец, я уже об этом думал. Агенты иезуитов умеют травить людей и им вовсе не обязательно подсыпать яд в пищу.
Владислав насторожился и, понизив голос, спросил у отца:
— Вот как? Можно травить не через еду?
Сигизмунд с улыбкой подтвердил:
— Да, конечно. Короля Франции Карла девятого его собственный брат отравил с помощью пропитанной мышьяком книги. А затем самого отравителя отправили на тот свет с помощью пропитанного ядом факела.
Принц Владислав сказал:
— Иезуиты отравили герцога Анжуйского, чтобы поставить на престол Франции герцога де Гиза. Поскольку этот монарх нелегитимен, то его зависимость от ордена и Римского папы куда сильнее.
Сигизмунд с любовью посмотрел на сына. Затем огляделся, не подслушивают ли их, и тихо прошептал:
— Я думаю не Дмитрию сидеть на Российском престоле…
— Конечно, не этому ногайцу! — выкрикнул Владислав и тут же ощутил на плече тяжелую руку отца.
Сигизмунд произнес чуть громче и более низким тоном:
— Спокойно, мой сын. Я хочу сказать тебе что-то важное. Знай, ты должен выслушать меня внимательно и без криков.
Владислав расслабился и кивнул:
— Хорошо, отец. Я тебя внимательно слушаю.
Сигизмунд тихо сказал своему наследнику:
— Царем России следует быть тебе!
Владислав, с трудом сдерживая эмоции, спросил:
— Мне?! Ты серьезно?
Сигизмунд еще раз подтвердил:
— Тебе, именно тебе! Русское боярство это должно устроить!
Владислав усомнился:
— Смотря кого. Там полно вельмож, которые смотрит на трон и мечтают забрать его себе.
На это Сигизмунд ответил:
— Русские бояре хотят тех вольностей, что имеют паны у нас, в Польше. Ты им пообещай, что русское боярство воцариться в Речи Посполитой!
Владислав погрозил кулаком в сторону востока:
— Будет вам петля! Всем!
Король Польши сказал:
— Нужно готовить наши войска к решающим штурмам!
Состоящее преимущественно из наемников польское войско насчитывало почти пятьдесят пять тысяч бойцов. У Михаила Шеина едва набиралось восемь с половиной тысяч. Огромный перевес ляхов в живой силе, однако крепость Смоленск хорошо укреплена. К ней трудно подступиться, оборона продумана до мелочей. Сам Борис Годунов несколько раз посещал работы по усовершенствованию и без того мощной обороны града-цитадели. Новый царь планировал будущую экспансию направить на богатый, но не слишком развитый восток. Смоленск в этом плане играл ключевую роль и должен был стать неприступным рубежом для всех врагов.
Сигизмунд знал, что хлеба в осадных житницах города запасено года на три и голодом осажденных не выморить. Посему король планировал штурмовать грозную твердыню. Пороха и ядер из Варшавы и Кракова навезли вдоволь. С трудом подтянули громадные осадные орудия.
Была, конечно, альтернатива оставить крепость блокированной, а основными силам идти дальше. Но Сигизмунд не хотел иметь у себя в тылу цитадель сопротивления. И важно было показать всем, что против поляков никакая мощь не устоит. Ибо только когда русский дух деморализуется, тогда у шляхетской власти появится возможность взять верх на Руси.
Король и сын вышли во двор. Их уже дожидался одноглазый барон Шульц, главный специалист по осадными орудиям. Его детище — пушка «Виктория» — самое большое из перевозных орудий в мире. По размерам вполне сопоставима с Кремлевской Царь-пушкой. В дуло орудия может не только человек, даже конь запрыгнуть!
Немец гордился: благодаря широченным колесам и особой конструкции лафета его детище способно передвигаться и выбрасывать дробь на значительные расстояния.
Шульц со своей повязкой на правом глазу и неряшливой бородкой смахивал на пирата. И трубка у него в зубах то же весьма экзотичной формы — в виде человеческого черепа.
Но принца Владислава больше интересовала только что притащенная пушка:
— Ты молодец, барон! Такую вещицу придумал. Ну и мощь!
Шульц, довольный собой, надменно произнес:
— Нет нации в мире равной нам, немцам, в техническом гении!
Такой ответ разозлил принца: если немцам нет равным, значит — поляки хуже? Может, одноглазому врезать в здоровое око для полной симметрии?
Сигизмунд, хорошо изучивший своего забияку-сына, во избежание конфликта сделал шаг навстречу Шульцу и доброжелательно сказал:
— Мы в восхищении! И горим желанием увидеть стрельбу.
Владислав со злостью вмешался в разговор:
— А разрушите вы стену?! Допустим! Но ведь не выстрелы выигрывают штурм, а острые клинки и крепкие руки, что держат их.
Шульц ответил:
— Тут под стенами немцев не меньше, чем поляков.
Владислав возразил:
— Ну и что! Все равно наши воины большего стоят. И вообще, может, твоя пушка после первого же выстрела развалиться.
Сигизмунд как имеющий опыт и принимавший в молодости участие в осаде Пскова поддержал сына:
— А ведь верно! Чем тяжелее орудие, тем быстрее оно выходит из строя. Может статься, что лучше сотня малых стволом, чем один большой.
Шульц произнес:
— Одного льва и тысячей кроликов не заменить. Тут одним выстрелом можно снести пол стены разом, вы не сомневаетесь!
Сигизмунд лениво махнул рукой:
— Будет штурм — посмотрим. Пойдем, сынок, на другие приготовления поглядим.
Войско активно готовилось к атаке. Посмотреть было на что. Вот широкие лестницы с большим количеством перекладин и со специальными крюками для подъема. А там особые деревянные на колесах башни, их еще только заканчивали строить многочисленные плотники, согнанные с окрестностей и присланные из Германии и Польши.
Идея использовать подобные осадные конструкции пришла в голову еще Юлию Цезарю. Сигизмунд рассчитывал, что удастся быстро построить такие башни и с их помощью бросить на штурм города отборных бойцов.
Однако высоки у Смоленска стены, и до конца достроили лишь пару башен. Королевич Владислав в желании ускорить строительство с молчаливого одобрения отца приказал устроить плотникам массовую порку. Очень любил он наблюдать за мучениями людей.
И засвистели плети, послышался рев и стон. Били палачи жестко, двое мальчишек-мастеровых не выдержали побоев, их души из кошмарного этого мира помчались в мир иной. Но зверская порка, скорее, замедлила работу, чем ускорила. Несколько десятков рабочих, что оказались слабее, вообще не смогли подняться.
Гайдуки кололи их копьями под ребра. Потом, запалив факелы, пробовали поднять огнем.
Сигизмунд на все это философски заметил:
— Жестокий век, жестокое время. Хотя какая эпоха отличалась добротой?
Владислав предложил отцу:
— В работе мало женщин участвует. Надо согнать всех крестьянок из окрестных сел. И батогами их!
Сигизмунд согласился:
— Можно согнать. Только не стоит слишком усердствовать плетьми. Кнут, как и соль, требует меры.
В осадном деле не бывает мелочей, но не за всем же следить лично королю? Есть воеводы, которые занимаются конкретными участками. А королевичу Владиславу можно помечтать: он возьмет Смоленск и двинется в поход к Москве. А за собой погонит вереницы обнаженных пленниц и пленников в цепях. И нет ему дела до иезуитов с их показным ханжеством! Когда он станет царем, создаст собственную церковь, отличную от католической, и введет многоженство! Пойдет на Турцию, Персию и по всему миру! Станет императором Земли! Вот это будет слава!
Сигизмунд прервал мечты сына:
— Мы пришли с Запада, а основной удар при штурме нанесем с востока. Там русские привыкли ждать из Москвы подмогу, а не наш натиск!
Наследник Владислав охотно согласился:
— Конечно, с востока лучше. Мы будем настоящими львами!
— Послезавтра начнем атаку, сынок. Почти все готово.
ГЛАВА 10
Алексей вышел из видения. Уже стемнело, привал. Рядом Аленушка. Девушка поднесла к его рту кувшин с настойкой: специальным зельем, смешанным с молоком и медом. Алексей жадно выпил и произнес:
— Ничего страшного не случилось! Желудок не разорван. Так, мягкий свинец сплющился о мой стальной пресс.
Аленушка слегка усмехнулась и, погладив раненому лоб, сказала:
— Герой! Жара нет, и ты скоро вновь поскачешь на коне… Какие у тебя планы, витязь?
Сотников сообщил:
— Скоро ляхи будут Смоленск штурмовать. Причем, основной удар нанесут с восточного направления.
Аленушка прищурила глазки и переспросила:
— А ты уверен в этом, витязь?
Алексей подтвердил:
— Да, уверен! Через одну ночь начнется атака!
