Андрей Величко - Эмигранты
– А ведь в Европе про нас уже могут знать, – заметил Илья, когда мы вернулись в его временный дом.
– Думаю, что нет. Манильский галеон вышел к Акапулько только через полгода после нашего первого визита. То есть он туда скорее всего еще и не доплыл, это не очень быстрое судно. А оттуда до Европы новость будет идти еще не меньше трех месяцев.
– Да уж, жизнь тут сейчас течет очень неторопливо, – согласился император.
– Не то слово. Мне дон Себастьян как-то рассказал жуткую историю. Вообще-то связь Филиппин с Мексикой обеспечивают три галеона. Возят туда товары, оттуда в основном деньги. Так вот, одиннадцать лет назад один из этих галеонов утонул сам, потом второй был захвачен пиратами, а третий встал на капремонт ввиду почтенного возраста, да так там и остался. Целых шесть лет колония варилась в собственном соку! Товары портятся, денег нет, то есть натуральный кризис перепроизводства. Себу захирел именно после этого, а раньше это был более или менее процветающий город. Но, значит, в конце концов приплыл туда галеон. Сгрузил деньги, забрал товар и отчалил. А потом выяснилось, что в Испании за это время прошла девальвация песо, а за ней раскрутилась инфляция. В общем, колонии недоплатили раз этак в три. Так что теперь контрабандой там не занимается только совсем уж ленивый.
– Это ты к вопросу о ценности своевременной информации?
– Именно к нему, родимому. Представляешь, сколько можно заработать на том, что о новостях в колониях наши люди в Европе будут узнавать на полгода раньше всех остальных? И наоборот, кстати, тоже. Поэтому у меня к тебе просьба. Составь, пожалуйста, список своих детей. Не обязательно официальных, побочные тоже сойдут. Я уже нескольких нашел, но не уверен, что это все. Потому как мориори на европейцев похожи не так чтобы очень, а вот твоих потомков можно отправлять хоть в Версаль. Но перед этим, разумеется, их надо найти и малость подучить.
Потом началась подготовка к очередному новозеландскому походу. Дело в том, что до сих пор на материке мы заготавливали в основном эвкалипты. Колония на Тасмании будет поставлять их же, только повыше качеством. Но ведь на Северном острове Новой Зеландии росло еще и так называемое железное дерево, более научно именуемое метросидерос войлочный. А маори называют это дерево похутукава. И ладно бы только называли, но ведь они считают его священным! Поэтому при попытке добычи такой древесины не исключен конфликт.
Экспедиции, организованные Ильей, даже не пытались покуситься на такие деревья. Во-первых, стальных пил было мало, а похутукава очень прочна. И, главное, у островитян тогда не было сил вступать в открытое противостояние со своими бывшими соседями. Но сейчас ситуация изменилась.
Ведь нам нужны мощные и по возможности неуязвимые корабли! А до стальной брони еще очень и очень далеко. Кроме того, императорский дворец, хоть он и будет называться малым, должен строиться из соответствующих высокому статусу его жильца материалов.
Поэтому я дорабатывал прицеп к одному из мотовездеходов, шестиколесному полноприводному «Поларису», а также следил за установкой кранов на «Ястребе». Кроме того, нужно было сделать что-то вроде понтонов для транспортировки бревен к кораблю, потому как близко к берегу он подойти не сможет, а железное дерево обладает нулевой или даже отрицательной плавучестью. Илья же гонял свое воинство, в основном отрабатывая различные варианты отражения атаки из леса. Оборону со стороны моря экспедиции обеспечит «Победа», которой в случае чего помогут пушки фрегата.
Как-то раз, возвращаясь с верфи довольно поздно, я вдруг почувствовал, что мне хочется чего-то странного. Поначалу я даже не понял, чего именно, но потом остановился, прислушался к себе. Оказывается, меня вдруг неизвестно с чего потянуло сделать что-нибудь приятное своей здешней жене, Тане. Продолжая путь, я соображал – к чему бы такое? Своего не только дня, но даже и года рождения она не знала, и я, соответственно, тоже. Третья годовщина нашей, условно говоря, свадьбы будет в июле, да и не отмечали мы никогда эту дату. Тогда что?
Однако приемлемого ответа я не придумал и переключился на само предполагаемое действие. Подарить ей что-нибудь? Но ведь по австралийским меркам у нее не только есть все, включая резиновые сапоги. Она вообще купается в роскоши! Подумать только – целых три расчески. Плюс ножницы в личном пользовании. Не говоря уж про единственный в мире купальный костюм, который она надевала по большим праздникам.
В общем, я впал в некоторую задумчивость, но потом решил быть проще и спросить у самой Тани, чего бы ей еще хотелось.
Надо сказать, что с ответом она не задержалась.
– Возьми вторую жену!
Я немножко прифигел. По местным обычаям число жен не ограничивалось, но их набор был в какой-то мере формализован. Первую жену мог брать кто угодно, но вот перед взятием второй и далее соискатель должен был доказать две вещи.
Для начала – что он способен прокормить и вторую супругу тоже. Ну, с этим у меня проблем не было. Но, кроме того, вторая жена полагалась только тому, кто уже доказал свою состоятельность в качестве мужчины. Причем отсчет времени шел сразу, как только обнаруживалось беременность. Считалось, что на этом муж свою функцию выполнил, а дальше – это уже не его дело.
– Так у нас что, будет ребенок? – наконец въехал я. – Дорогая, дай я тебя поцелую. Но зачем мне еще одна жена?
– У императора Ильи их три, – напомнила Таня. – И это только постоянных, были и другие.
– Знаю я про этих других, он мне вчера список вручил на двух страницах мелким почерком. На то он и император. Да и вообще Илья очень ответственный человек, чувствует свой долг перед народом, вот и старается по мере сил улучшить его генофонд. А я простой первый министр, мне до таких высот самопожертвования еще расти и расти.
Не знаю, все ли поняла супруга из моей речи, но она ее не убедила, это точно.
– Я ведь скоро не смогу ложиться, когда нужно, – продолжила Таня, – потом, вторая жена поможет мне по хозяйству и с ребенком.
В конце концов, я ведь сам спросил, что ей подарить, подумалось мне. Чего теперь кочевряжиться? Нужна вторая жена – да на здоровье, я теперь молодой, не надорвусь. И кивнул:
– Ладно, ищи себе компаньонку, я заранее согласен с твоим выбором.
А вот тут Таня меня просто не поняла.
– Как же так, – вопросила она, – неужели я должна выбирать тебе вторую жену?
– А кто, я, что ли? Тебе же с ней жить. Мое-то дело нетрудное, как-нибудь справлюсь в перерывах между экспедициями. А тебе с ней вести хозяйство. Опять же ребенка воспитывать, сама говорила. В общем, не увиливай, выбор за тобой. Это, между прочим, еще и знак высокого доверия, которое я к тебе испытываю. И все, вопрос решен, так что давай ужинать, а потом спать. Сегодня-то тебе еще можно, насколько я понимаю?
Заснуть мне удалось только ближе к утру, да и то с мыслью о том, что если бы кто-нибудь попытался сейчас подсунуть мне вторую жену, я бы ее точно отправил спать на веранду независимо от достоинств.
Ближе к концу января и испытал свой лесовозный комплекс в действии. То есть присоединил к шестиколеснику прицеп, посадил за руль островитянина, до того неплохо управлявшегося с тульским трициклом, и велел ехать на ближнюю вырубку, до которой было восемь километров. Сам сел сзади.
По крайней мере туда он доехал терпимо, особенно последнюю часть пути. На месте прицеп был отсоединен, и на него положили четыре связанных между собой здоровенных бревна, изображавших одно железное. После чего его снова привязали к «Поларису», но уже за передний конец одного из бревен. Таким образом, центр прицепа примерно совпадал с центром тяжести груза. И мы поехали назад.
Но вот тут оказалось, что для такой езды водительская квалификация моего ученика совершенно недостаточна. Он и на ровном-то месте чуть не опрокинул импровизированный автопоезд, а уж когда пошли ухабы, я его ссадил сразу. Как по мне, так сооружение вполне терпимо управлялось, и мы доехали до Ильинска без происшествий. Значит, в Новой Зеландии, скорее всего, водителем лесовоза придется работать мне. Ну кроме разве случаев, когда потребуется вывезти самые мелкие бревна, тогда пусть островитяне тренируются. А привезенную нами связку мы вывалили в море. Теперь экипажи лодок займутся ее буксировкой к «Ястребу», где бревна будут подцеплены краном, вытащены из воды и засунуты в трюм. Потом все то же самое, но в обратном порядке, а затем новая тренировка. И так до тех пор, пока действия если и не дойдут до автоматизма, то хотя бы лишатся элементов бестолковой суеты, в достатке присутствовавших на первой попытке. Потому как в Новой Зеландии нужно будет работать по возможности быстро, на затяжную войну с маори сил у нас все равно не хватит.
После того, как бревна перестали ронять сначала в воду, а потом на палубу, и убедившись, что жизням обоих пострадавших при этом не угрожает опасность, я перешел к следующему этапу тренировок. Не без душевного трепета, потому как шестиколесник у меня имелся всего один. Но лучше все-таки пусть его утопят у Ильинска, тут не так трудно будет достать, чем то же самое произойдет у берегов Новой Зеландии. И теперь вездеход по два раза в день грузили на понтоны и доставляли сначала на фрегат, а потом обратно. Один раз он, действительно, чуть не булькнул. Соскочил крюк, но качающийся на двух оставшихся «Поларис» все-таки удалось поднять на палубу. После чего и сами крюки, и места их зацепления были модернизированы.
