Андрей Величко - Кавказский принц - 5
— Семеныч, сколько у тебя бегающих? — спросил, переведя дух, командир, — надо человек двадцать выдвинуть к вокзалу, устроить засаду на пути тех, кто сейчас туда от нашей баррикады топает. Подмога пришла! Наш бронепоезд будет там минут через двадцать. И, кроме того, нам обещана поддержка с воздуха, цели будем обозначать зелеными ракетами, а вообще-то обещали быстро доставить и переносную рацию.
В этот момент из порта, скрытого за домами, раздался глухой взрыв, не похожий на пальбу из главного калибра двух зашедших туда вчера вечером и уже успевших наобум пострелять английских крейсеров. А через минуту — еще два таких же.
— В штабе сказали, чтобы насчет порта мы не беспокоились, — пояснил командир, — давай, Семеныч, шевелись, и в темпе.
В это же время, но примерно десятью километрами южнее с медленно ползущего эрзац-бронепоезда, наскоро слепленного повстанцами из маневрового паровоза, трех платформ и двух вагонов, поднялся летательный аппарат, названный Дианой «чоппером». Потому как не называть же его было по-русски вертолетом! На пилотском месте сидела Герда Паульсен. Она уже и не могла так сразу припомнить, сколько имен пришлось сменить за шесть лет, прошедших с тех пор, как Маруся Козина, семнадцатилетняя девушка из Иваново, закончила Георгиевскую спецшколу ДОМа, по-простому — «монастырь». А полгода назад, когда она последний раз была в России, лично принимавший у нее пилотирование вертолета канцлер уже обращался к ней «фрокен Герда». И теперь ее вертолет летел к Дублину, на помощь руководимым голландскими интербригадовцами восставшим. Так, вот вокзал, облетаем слева, прячемся за этим серым домом… Вертолет шумел меньше, чем обычный мотоцикл, а на земле шел бой, так что его появления никто не заметил. Примерно две роты англичан, спешащие к вокзалу, попали в засаду и теперь метались по широкой и прямой улице, пытаясь найти укрытие от огня трех пулеметов. Нет, пяти — с противоположной стороны подали голос еще два.
«Ну, и мой тут тоже лишним не будет», — подумала Герда, опуская нос машины и нажимая на гашетку. Огонь с неба стал для англичан последней каплей, и у них началась откровенная паника. Девушка, покинув поле боя, уже почти окончательно превратившееся в место избиения, направила свою машину к пакгаузу, за которым укрывались основные силы устроивших засаду. Вскоре она села за этим приземистым каменным сараем и сказала подбежавшему к вертолету пареньку:
— Я от Дианы, старшего ко мне.
— Семеныч, — заорал тот, стараясь перекричать грохот трех продолжающих огонь пулеметов, — это к нам, тебя кличут!
Летчица поморщилась от столь явного пренебрежения конспирацией и с недовольным видом выслушала пожилого мужика в тирольской шляпе, представившегося:
— Здравствуйте, я старший волонтер Якоб Нойманн.
Причем даже эти слова он ухитрился произнести с русским акцентом! Ладно, зато воюют нормально, подумала Герда и назвала пароль.
— Темза.
— Клязьма! — откликнулся Яков.
— Значит, так, — перешла на русский девушка, — забирайте рацию. Эр — ноль девять, надеюсь, умеете пользоваться? Два комплекта батарей. Частоты в планшете. И вот две аптечки первой помощи. Знаю, что мало, но вы тут не одни. И как отсюда попасть в хозяйство Ван Рейна? В вашем штабе мне так и не смогли четко назвать ориентиры.
— Так ведь, — замялся Нойманн-Семеныч, — я и сам не знаю, как объяснить… В общем, за вот этой нашей, как ее, заразу, Роуд — будет еще какая-то вдоль канала, и где она от него отвернет, там церковь, за ней Серега и сидит. Поднимет ваша тарахтелка двоих-то? Тогда могу дать провожатого. Только, если обратно этим же путем полетите, вы уж верните его мне, будьте добры. А то у Сереги и так чуть не сотня народу, а нас вон — раз, два, и обчелся.
К вечеру следующего дня обстановка в Дублине изменилась самым решительным образом. Кое-где еще сохранились очаги сопротивления английских войск, но уже можно было без всяких натяжек утверждать, что в целом город находится в руках восставших. А самое главное — в этих же руках и порт с прилегающей акваторией! Разумеется, скоро он будет блокирован с моря, но, пока этого не произошло, свободная Ирландия успеет получить немало полезнейших вещей. Обо всем этом смертельно уставшая Диана и рассказывала не менее вымотанному Кейсменту. Он, правда, метался по городу на автомобиле, а она — на вертолете, развозя рации, патроны и медикаменты, вывозя наиболее ценных раненых, успевая еще и произносить зажигательные речи, пока ее машину разгружали или грузили. Но кажется, в эту ночь наконец-то удастся поспать хотя бы часа четыре…
В этот же вечер в кабинете на третьем этаже здания Форин Офис в Лондоне глава МИ-6 Робертсон вопил начальнику русского отдела Паксу:
— И что я скажу сэру Уинстону на послезавтрашнем докладе? Как ваша служба могла сесть в такую глубокую лужу? Отвечайте мне, Пакс!
Да говори ты что хочешь, индюк надутый, — брезгливо думал вопрошаемый, — потому что моя аудиенция у премьера назначена на завтрашнее утро. И обсуждаться там будет не твой доклад, где ты писал о возросшей активности голландцев в Ирландии — на основе моих сведений, но не упоминая меня ни словом! А мой, где я однозначно утверждал, что голландцы с датчанами тут — это даже не ширма, а просто наспех намалеванная вывеска для операции русских. Доказательства тебе мои показались надуманными? Так съезди в Дублин и сам посмотри, что там творится! Ну, а пока покричи, покричи, может, и охрипнешь.
Глава 13
Ох уж эти мне горячие ирландские парни, думал я, пытаясь по имеющимся у меня сведениям представить себе картину в целом. Сколько планов полетело кувырком из-за их преждевременного восстания! А все остальные, не полетевшие, требовали корректировки. Причем ладно у противника, это я бы пережил сравнительно спокойно, но ведь и у нас тоже… В общем, судите сами. Одним из ключевых узлов напряженности, вокруг которого должны были развертываться основные действия на море, задумывался Гибралтарский пролив. Танжер пребывал у Вилли, крепость Гибралтар — у англичан, и такая ситуация являлась откровенно патовой. Разве что с небольшим перевесом в нашу сторону, потому как нам был гораздо меньше нужен этот пролив как транспортный путь. Главное, чтобы по нему англы не плавали. Но сами по себе береговые батареи, что танжерские, что гибралтарские, перекрыть пролив не могли и существовали как опорные пункты для выполняющих эту задачу кораблей. Так что и немцы, и англичане еще до войны держали там заметные силы своих флотов, а с ее началом начали их наращивать. И наш красивый план предусматривал, что буквально за день до генерального сражения англы вдруг получают у себя в тылу восставшую Ирландию, в которую морем тут же устремятся караваны транспортов с военными грузами, что сделает весьма вероятным быструю победу восставших со всеми вытекающими из этого неприятностями. Так что англам в темпе пришлось бы решать весьма заковыристую задачу… А вместо этого восстание началось, когда основные силы англов только вышли из Скапа-Флоу. Немецкий Хохзеефлотте в это время готовился выдвигаться к Танжеру. И теперь англичане вынуждены были малость подзадержаться в дороге и подумать, какие силы выделить на обеспечение морской блокады Ирландии и хватит ли оставшихся для одержания победы у Гибралтара. Соответственно по результатам этого решения немцам предстояло принимать свое, так что они тоже малость призадумались.
А пока транспорты в Дублин шли без особых проблем. Причем один прибыл аж из Америки, весьма оригинальным способом и с большим скандалом. Трансатлантический лайнер «Лузитания» вез якобы в Эфиопию американскую дивизию, почти целиком укомплектованную ирландскими эмигрантами и их потомками. Так уж получилось, что среди них нашлись и наши агенты, поэтому о восстании они узнали на следующий день. Ну и, понятно, поделились новостью с окружающими… В общем, дивизия взбунтовалась. Немногочисленные упертые члены экипажа во главе с капитаном полетели за борт, а оставшиеся повели судно в Дублин. На его охрану мы тут же выделили три находящихся в Атлантике легких крейсера — ракетный «Коршун», на котором я плавал в отпуск, и два однотипных с ним артиллерийских, «Сапсан» и «Филин». В стандартное оборудование легкого крейсера входила радарная установка, разработанная Борей на основе магнетрона от микроволновки, это называлось криптовизором. Кроме того, «Филин» имел и метровый радар, то есть Икс-скоп. Такое странное название являлось следствием безуспешной борьбы его величества со своим канцлером за чистоту русского языка. Увидев первоначальное наименование метрового радара, император схватился за голову, но быстро опомнился и нашел лазейку для вмешательства. Как же так, вопросил он в адресованной мне бумаге, в названии раскрывается фамилия разработчика? Это непорядок. И повелел заменить первые три буквы латинской Х с черточкой после нее, чтобы исправления не вылились в переписывание множества документов. Как будто треть нашего флота и пятая часть немецкого к тому времени не знали, кто такой Крис Хуельсмайер! Но нашим морякам эта буква показалась более похожей на русскую «хер», так что Гоша добился только того, что теперь метровый радар все называли хероскопом. Ну, а когда он работал не должным образом, то есть довольно часто, в сердцах употреблялось и старое название. Однако в этот раз он повел себя как положено, и спешащая на перехват «Лузитании» тройка английских крейсеров была замечена за семьдесят километров, несмотря на нелетную погоду. И утоплена, потому как для крылатых ракет понятие «нелетная погода» совсем не такое, как для гидропланов-разведчиков.
