Михаил Ланцов - Маршал 3
– Мой фюрер, – пытался оправдаться Кейтель, – в тылах полный разлад. Солдаты потеряли веру в победу и не желают сражаться с русскими.
– Да, мой фюрер, – кивнул начальник Имперской службы безопасности Гейдрих. – Мы завели какое-то дикое количество дел на офицеров и генералов. Несколько тысяч задержанных.
– Как вы это можете объяснить? – Уже спокойнее произнес Гитлер.
– Армия не желает воевать, – пожал плечами начальник РСХА. – Причин мы пока не выяснили. Отрабатываем несколько версий. Наиболее вероятной, на мой взгляд, является стихийный бунт в Вермахте. Глухое недовольство, что зрело с начала тридцатых, стало обретать новую форму. Отстранение от дел Гальдера и последующая чистка дали полностью противоположный результат, нежели мы ожидали.
– Вот как? – Раздраженно и снова закипая, спросил Гитлер. – У них есть лидеры?
– Как таковых лидеров нет.
– А что же Гальдер? Разве это не он мутит воду? – С плохо скрываемой злостью произнес Кейтель, почувствовав возможность столкнуть на своего старого конкурента вину за провал.
– У нас нет таких сведений. Да, Гальдер встречается с другими генералами, но за ним никаких подрывных высказываний не замечено. Кроме того, он, насколько мне известно, принял участие в подготовке нескольких успешных операций. На общем фоне, конечно.
– С кем он встречается? – Надрывно спросил Гитлер.
– Скорее дружит, – поправил его Гейдрих. – Гудериан, Дениц, Шпеер. Эта четверка нередко проводит вместе небольшие посиделки. Из наблюдения за ними можно сделать только один вывод – у них теплые дружеские отношения.
– Вы уверены?
– Полностью. – Кивнул Гейдрих. – Гальдер, Гудериан и Дениц подружились еще во времена Чехословацкой кампании, а Шпеер к ним присоединился совсем недавно. Но влился отлично.
– Какие меры мы можем принять? – Сменил тему Кейтель, которому совсем не понравились ответы Гейдриха.
– В отношении повышения боеспособности Вермахта?
– Именно, – отметил Гитлер. – Если заговора нет, то нужно предпринимать меры к тому, чтобы его и не возникло. Друзья они или заговорщики – сейчас не имеет никакого значения. Не время сейчас для того, чтобы пытаться свести счеты со старыми врагами, – подчеркнуто строго произнес фюрер, смотря прямо в глаза Кейтелю.
– Полагаю, что попытки давления на офицеров и, особенно, на генералитет нужно прекратить, потому что это дает обратный результат, – начал Гейдрих, с усмешкой посматривая на Кейтеля. – Наметившийся раскол связан с тем, что между партией и Вермахтом пролегла трещина противостояния. Давно. И с каждым годом она продолжала расти и укрепляться. Единственной причиной, из-за которой Вермахт не встал на дыбы и не уничтожил нас, была верность офицеров старым прусские военным традициям. Не принято в этой среде предавать и поднимать бунты как бы плохо им ни было.
– И вы предлагаете их не наказывать за провалы?
– Я предлагаю более серьезно эти провалы разбирать. Смотреть, прежде всего, на тех, кто писал доносы и зачем. Что уж скрывать – далеко не все офицеры и генералы Вермахта близки идеям партии, что порождает определенные проблемы и пересуды. Особенно после того, как наши тезисы о неполноценных русских рухнули под ударами их боевых успехов. Кроме того, не стоит забывать тот факт, что мы сами признали СССР наследником Российской Империи, чья аристократия, от монархов до простых дворян, была связана с нашей тесными узами родства. В глазах немцев не могут унтерменши бить сверхлюдей, которые в прошлом не считали зазорным с ними родниться. Да и вообще, все эти тезисы пропаганды в широких слоях Вермахта кажутся совершенно надуманными. Кроме того, начали всплывать мысли, посеянные в нашем обществе сразу после восемнадцатого года. Люди не хотят выкладываться полностью. Они не понимают ради чего. Мало того, в войсках пораженческие настроения.
– Которые нужно пресекать! – Резко произнес Кейтель.
– Что вызовет только их рост, – отрезал Гейдрих. – У нас очень сложная обстановка.
– О чем еще думают солдаты?
– Есть много сплетен. Самой массовой является та, в которой говорится о том, что вы начали войну против наших друзей и союзников из ревности за уведенную у вас женщину.
– Что?! – У Гитлера, первый раз слышавшего эту версию, от удивления глаза стали похожи на блюдца.
– Ольгу Книппер. Солдаты полагают, что у вас с ней был роман, и ее уход к русскому маршалу вы просто не смогли пережить.
– Бред какой-то, – покачал головой Кейтель, старавшийся делать вид не менее ошарашенный, нежели фюрер, несмотря на то, что он давно знал эту историю.
– Однако в войсках она популярна. – Отметил Гейдрих. – Офицеры ее развили в трактовку легенды о Троянской войне, только замечая, что Елену украл Одиссей, который теперь на стороне Трои. И без его хитрости и ума взять Трою у нас не получится.
– Но ведь Тухачевский не Одиссей! – Воскликнул Гитлер. – Это пустышка!
– Солдаты и офицеры так не считают. Особенно те, что с ним сталкивались как в общении, так и в деле. У нас есть некоторое количество офицеров из бывшей армии Чехословакии, которые служили под фактическим руководством Тухачевского. Их оценки таковы, что маршала пора канонизировать и начинать строить в честь него храм.
– Чем дальше, тем хуже… – покачал головой Гитлер. – С Йозефа нужно шкуру снимать за такие промахи.
– Мой фюрер, но разве он виноват в том, что мы стали заложниками косной и ретроградной солдатни, которая себе понавыдумывала всяких глупостей?
– Это его работа – помогать им придумывать такие глупости, которые будут лучше всего сочетаться с интересами Рейха, – холодно отметил Гитлер. – Впрочем, мы отвлеклись. Что еще мы можем сделать?
Глава 5
Гюнтер лежал и грустно смотрел в слегка отсыревший потолок блиндажа. Не так он себе представлял возвращение. Он-то, дурак, думал, что предстоит серьезная драка, где каждый солдат будет на счету, а тут такое…
– Чего ты киснешь? – С усмешкой спросил Карл, чертов неунывающий гад, который доводил его буквально до нервного тика. Вот и сейчас не хотелось ему ничего говорить. Но тот не отступал. Чуть наклонив голову и прищурившись, он продолжил. – Послушай, давай поговорим начистоту?
– Зачем? – Глухо спросил Гюнтер.
– Ты ведь на грани. Я же вижу. Или ты думаешь, что я такой неунывающий от хорошей жизни? Думаешь, мне на все плевать? Да это единственное, что у меня осталось, чтобы не сойти с ума. – Гюнтер посмотрел на него слегка удивленным взглядом.
– Ты серьезно?
– Да куда уж серьезно…. Скажи, что с тобой случилось? У тебя что-то в тылу произошло?
– Нет, – слегка рассеяно ответил Гюнтер. – Понимаешь, я ехал на войну, а тут что-то невообразимое. Особенно тот налет. Я его до сих пор забыть не могу.
– Почему же? Налет как налет, – пожал плечами Карл. – Как мне рассказали, ничего необычного не было.
– Вы просто к ним привыкли, – усмехнулся Гюнтер. – А у меня было ощущение, что с нами играли. Да, семь убитых и двенадцать раненых. Но их могло быть и больше. Много больше. И еще та странная пара в стороне. Такое чувство, что на нас тренировали молодняк.
– Так и было, – кивнул Карл. – Они уже давно стараются поменьше убивать. Это вы еще на «зеленых» пилотов нарвались, толком не наловчившихся точно стрелять. Обычно потерь еще меньше. На этих истребителях-бомбардировщиках обычно пилоты с очень неплохой подготовкой. У всех от трехсот и более часов. Это у них обычный учебный вылет.
– А та пара в стороне?
– Охрана и, полагаю, наставники. Они практически никогда не вмешиваются. По крайней мере, никогда об этом не слышал. Кроме того, при мне они всегда были на обычных истребителях. Да и вообще – обычно так и бывает.
– На нас учили пилотов…. Ты понимаешь весь абсурд этой ситуации?
– Куда лучше тебя, – усмехнулся Карл. – Ты еще в наступлении не участвовал. Понимаешь, у нас тут установилось нечто вроде нейтралитета. Мы стараемся стрелять куда-нибудь мимо, русские поступают также. Это цирк. Шапито. Есть даже несколько нейтральных точек пересечения.
– Что?! – Глаза Гюнтера округлились от эмоций. – Это как? – Спросил он, чуть остыв.
– Понятия не имеют. Не по чину мне. Но только после начала этих встреч потери у нас пошли на убыль. Да и у русских, полагаю, тоже. Никому не хочется просто так умирать.
– А как же налет? – На автомате спросил Гюнтер, чувствуя, что потихоньку сходит с ума.
– Сам же сказал – хотели бы вырезать – справились бы. Их целями были ваши грузовики, а не вы.
– Неужели вы не пробовали хоть как-то отбиваться?
– Пробовали. Только никакого толка. Поначалу ставили на грузовиках легкие зенитки, которые, как ты понимаешь, довольно легко замечали издали. Поэтому выбивали их в первую очередь, пока те еще не успели развернуться. В общем, все закончилось очень быстро. Особенно после того, как мы отметили закономерность между сбитыми самолетами и полностью вырезанными автоколоннами. В общем, решили не доводить до греха.
