Борис Царегородцев - Комфлота Бахирев
В марте тут уже предпринималось наступление, но оно было плохо организовано, да к тому же еще вследствие ранней весны началось быстрое таяние снега, после чего наступила распутица. А какое может быть наступление по непролазной грязи. В атаку быстро не побежишь, сапоги срывало с ног, лошади тоже вязли, артиллерия начала отставать. Наступление пришлось остановить в сорока километрах от Вильно и в ста двадцати от Ковно. Теперь генералу Эверту передавалась большая часть резервов и тяжелой артиллерии, рота бронетачанок и взвод первых бронеходов – это двадцать малых бронеходов и шесть бронеходов. Еще часть резервов выделялась Северному фронту, где командующим был генерал Куропаткин, для вспомогательного удара от Митавы на Либаву и на Шавли. Его должен поддержать на приморском фланге Балтийский флот.
Генералу Брусилову – командующему Юго-Западным фронтом – предписывалось наступать на Луцк – Ковель и далее на Брест-Литовск, во фланг германской группировки, навстречу главному удару Западного фронта. Директива Ставки предписывала – войскам Западного и Северного фронтов выйти к реке Неман и на ее берегах организовать крепкий фронт от неприятеля.
Наше командование предполагало, что войска центральных держав на одном из участков русского фронта планируют провести крупную наступательную операцию. Но оказалось, что они и не планировали крупных наступательных операций на русском фронте летом 1916 года. Да при этом австрийское командование и не предполагало, что южнее Полесья русские без значительного усиления свежими войсками предпримут какое-либо большое наступление. Поэтому 17 мая австрийские войска перешли в наступление на Итальянском фронте в районе Трентино и нанесли тяжелое поражение итальянцам. Итальянская армия оказалась на грани катастрофы. В связи с этим Италия обратилась к России с просьбой помочь наступлением армий Юго-Западного фронта, чтобы оттянуть австро-венгерские части с Итальянского фронта. 4 июня Ставка своей директивой назначила на 14 июня наступление вначале Юго-Западного фронта и только потом – 20–21 июня – Западного фронта. Нанесение главного удара по-прежнему возлагалось на Западный фронт генерала Эверта.
В середине мая турки также решили перейти в наступление и отбить Трапезунд. Этот приказ от Энвер-паши получила 3-я турецкая армия, уже много раз за последний год битая русскими войсками. Теперь под командованием Вехип-паши ей надлежит во что бы то ни стало вернуть город и порт Трапезунд. Но мы вовремя успели перебросить туда подкрепления и часть флота, так что город превратился в хорошо укрепленный район. Но основные боевые действия этим летом будут разворачиваться на Восточном фронте.
В конце мая я был вызван в Ставку. С собой я взял начальника оперативного отдела Вердеревского, и нас сопровождали еще трое офицеров и мой новый-старый адъютант Сережа Никишин. Он приехал месяц назад в Севастополь и напросился ко мне на прием. Да, из-за покалеченной руки его списали на берег. После ранения он еще два месяца находился в отпуске по ранению, но рука так нормально и не работала. В январе определили его в один из комитетов по содействию армии, все же бывший боевой морской офицер – лейтенант, награжден Станиславом с мечами, но не выдержал он вдали от моря. Вот и приехал, припомнив, что я ему обещал. А раз обещал, то выправил должность моего адъютанта, все же за тот короткий срок, что был у меня на Балтике, он показал свою распорядительность и преданность.
До войны Могилев ничем не был замечателен и не выделялся из ряда многочисленных русских губернских городов. Он уютно и живописно расположился на высоком правом берегу Днепра. Протекающий через город Днепр весьма узок и, хотя по нему ходят пароходы, все же не производит сильного впечатления. Две главные улицы параллельными линиями пересекали город и упирались, как водится, в небольшую площадь, на которой находился двухэтажный губернаторский дом, окружной суд и другие государственные учреждения, так сказать, мозг и сердце целой губернии. В городе есть хорошие гостиницы, но все они реквизированы для чинов штаба, и постороннему человеку остановиться негде. В конце площади расположен городской сад, называвшийся «Валом», с широкими тенистыми аллеями и очень красивым видом на Днепр. По праздникам на «Валу» устраивались гулянья. Играл военный оркестр. Аллеи заполнялись празднично разодетой публикой. У входа стояла арка, на которой крупными буквами было написано: «Добро пожаловать», a с обратной стороны: «Вернитесь, погуляйте еще». В будние дни здесь было тихо, торжественно и красиво, но народ был. Парочки влюбленных или пожилые супружеские пары неторопливо прохаживались по аллеям или сидели на скамейках и о чем-то переговаривались или просто любовались природой. Моя встреча с Николаем II состоялась именно в этом парке. Он сидел на скамейке и, о чем-то задумавшись, смотрел на Днепр. Со стороны это выглядело так, будто человек устал и сел отдохнуть. И какой тут царь-государь, это обычный мужчина в военной шинели. Да сейчас полстраны ходит в шинелях. Но вот только неподалеку от этого места с лавочкой прохаживались казачки, они иногда поглядывали на государя, но основное внимание уделяли окрестностям, чтобы никто не потревожил его. Я остановился в десять шагах от скамейки, на которой сидел император, не желая отвлекать его от дум. Возможно, судьбоносных, а возможно, ничего не значащих для страны, но знаковых для этого человека.
– Михаил Коронатович, вы что, так и будете там стоять, – через пару минут вывел меня из задумчивости его голос.
– Извините меня, ваше императорское величество, я не хотел вам помешать. Вы были так сосредоточены на чем-то.
– Много дел в последнее время прибавилось, и все их надо было переделать. Решил немного передохнуть перед большим заседанием, что состоится вечером. Кстати, вы не забыли, что приглашены на него, именно как командующий флотом. И примите мои искренние поздравления за потопление германского крейсера. На протяжении полутора лет он держал весь Черноморский флот в напряжении.
– Ваше императорское величество, благодарю вас за поздравления, но что это за победа, когда мы имели подавляющее превосходство.
– Но не скажите, адмирал, мы и раньше имели преимущество, но вот перехватить его не могли.
– Да будь в нашем флоте хоть один современный крейсер, вступивший в строй перед войной, германцы не смогли бы так безнаказанно совершать рейды по Черному морю.
– Все верно, адмирал, мы запоздали с реализацией своей кораблестроительной программы на пару лет. Да и возможности нашей промышленности отстают от таковых в Германии и Англии.
– Ваше императорское величество, это война началась немного не вовремя, а промышленность справилась бы со своей задачей по постройке новых кораблей для нашего флота, – решил я немного поддержать императора.
– Да, этой войны мы совсем не желали, особенно в ближайшие пять лет.
– Еще бы, все народы осуждают войны, и никто их не желает, но почему-то всегда и везде без войн не обходится. Они в нашем мире случаются постоянно, и повод для начала войны всегда выглядит оправданным.
Император на некоторое время замолчал, что-то обдумывая. Возможно, вспоминал, из-за чего началась эта война или прошедшие войны, и размышлял, можно ли было предотвратить их начало, или примирение невозможно.
– А вы, адмирал, как добрались? – задал неожиданный вопрос Николай II.
– Вполне нормально, железнодорожный транспорт работает удовлетворительно, да и поезд наш был литерным. Так что задержек в пути было минимум и по уважительной причине – пропускали эшелоны с войсками, следующие к фронту.
– Это все заслуга Кригера. Как вы и говорили, что это лучший кандидат на пост министра путей сообщения, так оно и вышло. Он навел порядок на дороге, и не только на железной[2].
Даже с тем подвижным составом, что у нас сейчас имеется, все воинские эшелоны проходят по графику, немногие оставшиеся пассажирские поезда и те проходят с минимумом задержек. А перед войной у нас было около двадцати тысяч паровозов и более пятисот тысяч вагонов и платформ разного назначения.
– Ваше императорское величество, так можно паровозы и вагоны заказать, например, в Америке или даже в Швеции или через нее.
– Да заказали мы и паровозы, и вагоны с рельсами, но когда это все прибудет в Россию? А нам надо сейчас. В преддверии летнего наступления перевозки возросли, а ни паровозов, ни вагонов не хватает. На некоторых участках по пути к фронту войска совершают пешие передвижения по сто – двести верст. Так надо, кроме всего прочего, переправить огромное количество военных припасов, это еще хорошо, что кое-где нас выручают реки. Я не знаю отчего, но в первый год войны мы мало привлекали к перевозкам речной транспорт, а теперь он используется интенсивнее, и это в какой-то мере восполняет нехватку железнодорожного транспорта. После войны надо будет обустраивать шоссейные дороги и прокладывать новые железные дороги, чтобы в будущем такое не повторялось.
