Михаил Ланцов - Корпорация «Русь»
И вот в этот самый момент он, самый влиятельный монарх Европы восседал на небольшом резном кресле, словно на эпичном троне, и смотрел на агентов, выстроившихся перед ним. Эта история, вызвавшая возню, как в Святом Престоле, так и Патриархате очень его заинтересовала. Тем более что деятельность борзого юнца аукалась даже здесь, в Италии. Ибо удар, нанесенный им по Венеции, оказался на удивление болезненным, что как нельзя лучше посодействовало сговорчивости этой республики.
— Итак, я вас слушаю, — кивнул он после слегка затянувшейся паузы.
— Ваше Императорское величество, — начал первый агент. — В Святом Престоле считают, что этот юноша ваш воспитанник.
— Вот как? — Заинтересовался Фридрих.
— Так же звучат слова о внебрачном сыне, но их курия отметает, так как лицом он слишком похож на мужчин дома Комнин. Поговаривают, что было одно недоразумение на Тавриде, когда его перепутали с давно почившим дедом.
— Очень интересно. И что же дает повод курии считать этого юношу моим сыном?
— Характер, напор, удача, — поклонившись, ответил второй агент. — За последние два года он провел несколько сражений и в каждом из них одержал убедительную победу. Каждый раз битва была либо с равным противником, либо превосходящим числом. По последним слухам, минувшей зимой, он, ведя за собой только сотню ратников, смог в открытом бою смять пять сотен степняков. При том, не потеряв ни одного своего воина. Да еще и освободить из плена караванщиков, на которых посмели напасть на его земле.
— Вокруг него много искусных советников, — вновь продолжил первый агент. — Придя в дикие восточные земли, он захватил себе небольшое княжество и стал его благоустраивать. Опираясь на своих советников, он изменил законы. Это привлекло на земли его княжество купцов со всей округи. И ремесленников. Он основал госпиталь, университет, в котором учат всяким наукам. Открыл несколько школ.
— Но ведь он Комнин, — произнес Фридрих, указав пальцем на третьего агента, что собирал сведения в Никейской Империи. — Так ведь?
— Без сомнений. В Никее и Трапезунде начались беспокойства по этому поводу. И они обострились после того, как стало известно — его отец участвовал в штурме Константинополя крестоносцами, став рыцарем из рук Болдуина I Фландрского. Его род не простил предательство Ангелов.
— А он сам?
— О нем очень мало что известно. Родился в Святой земле. Участвовал в Крестовом походе, который проводили вы, Ваше Императорское величество. Еще совсем юнцом. Вместе с отцом, который прихватил его с собой.
— Что-то я его не помню.
— Его никто не помнит.
— Самозванец?
— Это неизвестно. Но у него есть пергаменты, с которыми он позволил ознакомиться представителям Святого престола. Они уверены в подлинности этих документов. Как и в его словах. Все-таки Святые земли очень беспокойное место. Там не все на виду. Особенно простой рыцарь, которым представлялся его отец.
— Хм…. Возможно. А почему он ушел оттуда? Зачем ему вообще понадобилось уходить на север в эти варварские земли?
— На него снизошло откровение от Георгия Победоносца, который открыл перед ним свои доспехи и дал какое-то задание. Эти доспехи, поистине нерукотворные, он увез с собой на север. Нерукотворность доспехов подтвердили как в курии, так и в патриархате. Представители обеих сторон были у него и изучали эти чудные дары.
— Я слышал о них, но думал, что это очередная уловка.
— О нет! И Папа, и Патриарх желали бы получить эти доспехи. Но Георгий показал удивительную воинскую удачу. Поэтому силой отнять их не получиться. По крайней мере, так считают.
— Возможно, именно с этим связано то, что к Патриарху ездили представители могущественной Империи востока. Монголы. Они имели длительные переговоры и расстались вполне довольные собой.
— То есть, с этим юношей Патриарху договориться не удалось?
— Георгий не особенно привечает священников. Он им не доверяет. Да и религиозного рвения особого не проявляет. В Москве, где сейчас стоит, не трогают даже язычников. У него ко всем только одно требование — выполнять его законы. О спасении их душ он даже не пытается заботиться.
— И иудеев не гоняет? — Удивленно выгнул бровь Фридрих.
— Нет, Ваше Императорское величество. Это еще одна причина, из-за которой его считают вашим воспитанником… или внебрачным сыном.
— Очень интересный юноша, — весьма серьезно произнес Император. — Вам известно, чем он сейчас занимается?
— Планирует какую-то войну. Скорее всего, с теми самыми монголами. По крайней мере, нам стало известно, что он пытается купить дестриэ в изрядном количестве. Несколько сотен. Нанятые им купцы выгребли все, что смогли во Фландрии. Так же, стало известно, что он написал весьма изысканное и куртуазное письма своему троюродному брату — Людовику с просьбой посодействовать.
— И как отреагировал Людовик?
— Он не спешит предпринимать какие-либо шаги. Пытается разузнать, кто это такой.
— Георгий просит их в подарок?
— Отнюдь. Он хочет лошадей купить и предлагает неплохую цену.
Доклад агентов продолжался еще довольно долго. Но одно для себя Фридрих уже решил — нужно установить контакт с этим деятельным юношей. Толку от сего дела вряд ли будет много. Но ему банально было любопытно.
Глава 10
Георгий стоял у окна и смотрел за тем, как шел мерный дождик. Да-да. Именно дождик. Климатический оптимум делал погоду весьма плаксивой зимой.
— Как вы вообще прошли по льду? — После затянувшейся паузы интересуется князь у своих разведчиков[43].
— Сами не знаем. Мы под конец вообще шли по берегу.
— Значит битва, все-таки была. И Юрий Всеволодович выставил свои войска в поддержку Рязани….
— Истинно так. Подле Коломны на битву вышло около трехсот рязанских конных ратников и пять сотен владимирских. Большая сила. Но степь оказалась сильнее.
— И многочисленнее?
— Да, — охотно кивнул егерь. — Я столько никогда не видел. Рязанские да владимирские ратники выстроились в три линии и с пробежки ударили копьями. Но завязли, опрокинув несколько первых рядов. А дальше уже была бойня. Степняки облепили ратников со всех сторон. Так что кольчуга и щит уже не спасали.
— Ясно, — кивнул князь. — Что-то подобное я и предполагал. Вас видели?
— Да, — неохотно кивнул егерь. — Степняки заметили наш отряд, но атаковать не стали. Даже напротив — красовались. Когда мы уже хотели отходить они прислали переговорщиков, поняв, чьи мы, и похвалялись успехами. Трясли отрубленными головами рязанцев да владимирцев, вознося хвалу своему хану.
— Половцы?
— Да, но их вели иные степняки.
— И по Москве — реке они не пройдут?
— Никак нет, княже. Не пройдут. Капель же. Сейчас даже по берегу пройти сложно — потекло все. Размякло.
— Ладно, ступай, — кивнул Георгий, командиру отряда. А когда тот удалился, обратился к Ивану: — Что думаешь?
— Никаких неожиданностей.
— Если бы не оттепель, к нам бы могли прийти.
— Но так мы вполне готовы.
— Разве можно быть готовым к войне? Я уверен, что наверняка где-то что-то окажется недоработанным или упущенным.
— В целом. Хотя, конечно, оттепель нам на руку. Это значит, что монголы вернутся в Рязанское княжество и устроят там локальный Ад.
— Хм, — усмехнулся Георгий. — Кому война, а кому и мать родная?
— Да, мы, вероятнее всего не ошиблись, набрав долгов в Рязани и иных городах княжества. По всей видимости, весной нам их окажется просто некому отдавать. А если кто и переживет эту бойню, то не беда. Потери в рамках погрешностей.
— Участие в битве под Коломной войск Юрия Всеволодовича говорит о том, что нам нужно будет активно набирать долгов во Владимире по осени в зиму.
— Или кому-то занимать у нас, — усмехнулся Иван.
— Чур, тебя, — отмахнулся Георгий.
— А ты думаешь, они не нападут?
— Мое оптимистичное нутро говорит о том, что там, где можно договариваться, они стараются договариваться. Но моя трезвая голова подсказывает, что нас оставят напоследок. Очень уж мы красиво выступили прошлой зимой. Я бы на их месте так и поступил. Летом прислал послов, предложив встать под руку хана. Мы, скорее всего, откажемся. Они начнут торговаться. В любом случае, постараются затянуть переговоры. По осени укатят. А войска зимой по льду двинутся на Владимир. Дескать, с нами, раз есть контакт и идут переговоры, решили торговаться. Когда наша помощь окажется уже бесполезной для Юрия Всеволодовича, они подойдут к стенам Москвы. Скорее всего, через Клязьму и Яузу.
— Вот и я так думаю.
— А значит что? — Усмехнулся Георгий.
— Значит, будем торговаться, и готовиться дальше.
