Белый генерал. Частная война (СИ) - "Greko"
В отличие от набившегося ко мне в компанию Дукмасова, я не испытывал никакого волнения от встречи со сбежавшим от меня призом по имени Константинополь, от Босфора, коим вечно восхищались все русские путешественники. Внимательно разглядывал проплывающие берега, прикидывая, как здесь выстроить прибрежную оборону — дымящие вдали английские броненосцы не давали заскучать. И наблюдения эти меня огорчали. Медленно, но верно приходил к мысли, что взять Царьград мы бы смогли, а вот удержать… С этим была проблема — уж больно рельеф местности неподходящий у южного фаса турецкой столицы, со стороны Мраморного моря. Плоский как блин — чтобы такой прикрыть, нужно огромные деньжищи влить в устройство серьезных равелинов и батарей.
— У тебя профессиональная деформация. Впрочем, у меня тоже. Даешь Проливы, даешь Проливы, а что дальше? А главное — зачем? Зерно продавать? Так куда дешевле выстроить нормальные отношения с турками! Дотянутся флотом до Средиземного моря? Штаны порвутся.
Мы заспорили и даже не заметили, что почти на месте, что вот она — Святая София с ее знаменитыми минаретами и та самая картина, от которой все ахали — как зеленоватую зеркальную гладь Босфора резали длинноносые лодки-каюки перевозчиков, а золотой полумесяц над древним храмом, превращенным в мечеть, блестел в лучах заходящего солнца.
Пароход обогнул набережную с мраморными ступенями, вошел в Золотой Рог, остановился у деревянного моста. Недолгая поездка на каюке, и мы высадились на берег Галаты, где тут же попали в руки двух здоровенных турок, жаждавших отнести наш багаж. Они исполнили глубокий «чек-селим», приветствие по-восточному, и зачем-то потащили нас к мосту, хотя я требовал и требовал, сжимая в кармане револьвер, доставить нас в английскую гостиницу наверх, на рю де Пера.
— Англетер, Англетер, — заверяли нас эти разбойники и тащили в противоположную сторону, удерживая наши чемоданы на головах.
Мы окунулись в настоящий мир Востока. Фески, чалмы, тюрбаны… Аромат томившихся на жаровнях кебабов, благовоний и специй, гниющей рыбы и нечистот… Босые оборванцы, носильщики, открытые повозки с дамами, прячущими лица за белой кисеей… Узкие кривые улицы… Толчея, гам, гортанные крики… Нам уступали дорогу — виною тому был Дукмасов в казачьей форме, а не я в штатском платье. В него тыкали пальцами и с испугом причитали: «русс, москоф, черкес-капитан». Самых наглых Петр пугал, хватаясь за кинжал и строя страшные рожи.
Нас привели на маленький вокзальчик, где за небольшую плату мы получили возможность подняться в вагончике из Галаты на Перу. Вот тут-то мы и оценили маневр наших усатых чичероне — нам не пришлось топтать ноги, взбираясь на высокий холм.
Когда мы прибыли на такой же новенький вокзал, с какого уехали, мистера Икса не на шутку изумил паровик в виде движителя фуникулера:
— Как-то я себе иначе турок представлял.
Вы про греков забыли, генерал. Про армян, левантийцев, арабов. И про большую европейскую колонию. Сейчас увидите.
Гран Рю де Пера — совсем другой мир. Вместо глухих фасадов турецких домов, прячущих от чужого взгляда частную жизнь, сомнительных харчевен и толп нищих беженцев на берегу Босфора — огромные окна посольств и отелей, сверкающие витрины магазинов, приветливо распахнутые двери ресторанов и кабаре, афиши с француженками-канканьерками, швейцары в «генеральских» пелеринах, зазывалы, торговцы каштанами со своими жаровнями, разноцветные навесы-маркизы, европейские газеты, изящные экипажи, парижские шляпки и пленительный запах свежей выпечки. Европа-с!
— Какая честь для нас, Ваше Превосходительство! — чуть не растекся по стойке от восторга служащий отеля «Англетер».
Слух о моем прибытии в Царьград разнесся моментально. Утром меня ждал поднос, заполненный приглашениями и визитными карточками с загнутыми верхними углами [14]. Посольства, газетчики, титулованные гости османской столицы, турецкие паши и даже практикующий врач-венеролог из Берлина — все жаждали меня увидеть. Было бы серьезной ошибкой поддаться соблазну светских визитов, хотя их трудно избежать. Дело прежде всего!
С чего бы начать? С денег?
— С битвы за умы. Пропаганда. Собирай газетчиков и делай заявление. Вот увидишь, деньги сами прибегут.
Хотелось бы верить. Иначе опять придется просить папу, а он прижимист — снега зимой не выпросишь. Но хотя бы повеселимся. Игнатьев, наш главный дипломат в Царьграде, съест на завтрак свой цилиндр!
— Профессиональный риск, — засмеялся мистер Икс, — за это ему и платят. Зато ему не приходится лезть на бруствер под пули. Кстати, кто из вас больше получает?
Конечно, посол. Мне же не выдают на представительские расходы. А было бы неплохо — поить моих «рыцарей» за государев счет!
— Ничего не меняется! — буркнул в сердцах мой внутренний голос.
В самом большом зале Hotel d’Angleterre яблоку негде было упасть от представителей прессы — мистер Икс подбил меня на небывалую газетную конференцию вместо серии интервью.
— Господин генерал! Вы в одиночку выиграли войну. Каким вы видите будущее своей страны?
Осознанно не стал опровергать столь вызывающее утверждение. Сделал вид, что не заметил откровенной лести и ограничился ответом на вопрос:
— Перефразируя слова двух знаменитых моих соотечественников, прошлое России великолепно, настоящее — туманно, а грядущее — иль пусто, иль темно. Мы на пороге великих событий — тут пан или пропал! Европа собралась проводить конгресс? Его нужно собирать здесь, а не в Берлине — в обществе 300 тысяч русских штыков.
— И английских броненосцев! — взвился мистер из «Таймс».
— Я вас разочарую, господин туманный альбион, люди живут на суше, а не в морских пучинах.
— Каковы, по-вашему, перспективы мировой войны? — задал один из важнейших вопросов француз, представлявший сразу несколько газет, в том числе местные.
— Весьма близкие, господа! До тех пор, пока любители сосисок и колбасы будут угрожать славянству, мир не узнает спокойствия!
— Что вы намерены делать? Почему вы в штатском?
— Я намерен отправиться в Боснию и помочь ей не попасть в рабство к венскому шницелю!
Мне тут же подыграл прибывший на встречу с прессой Макгахан, его я позвал по совету мистера Икс:
— Вы уверены, что босняков отдадут на съедение Австро-Венгрии? Как такое вообще возможно? Это турецкие территории!
— Боже! Вы ослепли⁈ Не заметили броненосцев у Принцевых островов? Дарданеллы уже принадлежит Великобритании?
— Но вы же сами намекнули, что корабли не плавают по горам!
— Хищников вокруг Константинополя — как блох на псарне!
— И русские — первые! Это ваши войска стоят так близко, что отсюда можно в бинокль разглядеть бивуаки «москоф», — выкрикнул господин в феске.
— Мы пришли сюда, защищая болгар от страшной участи быть уничтоженными как народ. Мне рассказать вам, сколько я видел разрушенных до основания селений, где вместо вина в подвалах текла кровь? Султан совершил ошибку — он за нее поплатился. Но что же Вена? Зачем ей Босния? Ужель кто-то думает, что ее жителям милее католический крест вместо полумесяца?
— Расскажите это двумстам тысячам беженцев, сбежавшим в Австро-Венгрию от репрессий гражданского конфликта последних двух лет, — не выдержал австрийский журналист.
— Вместо того чтобы болтать, я лучше дам им винтовку и покажу в кого целиться!
— Значит, война продолжается, господин генерал? — улыбнулся Макгахан.
— Я солдат, господа. Война — мой хлеб. Разве позорно быть солдатом? По-моему — это великая честь, я и остаюсь им.
Отменную бомбардировочку я устроил — крепко досталось позициям тайной дипломатии Европы. Еще не вышли газеты с моими откровениями, а наш временно исполняющий обязанности посла граф Игнатьев лично заявился в «Англетер», чтобы передать мне возмущение Главнокомандующего и Петербурга. Вопреки недовольству в верхах, мы славно отобедали, делясь военными впечатлениями и вспоминая общих знакомых. Потом пришел черед принца Рейсса, посланца кайзера — с ним долго ужинали, обмениваясь колкостями, но расстались друзьями. Сэр Генри Лейард, посол Великобритании, был настойчив, и пришлось тащиться к нему на завтрак с морем шампанского и в обществе очаровательных англичанок.
