Капитали$т. Часть 6. 1992 (СИ) - Росси Деметрио

Вадик помогает друзьям-коммерсантам за долю малую отбиться от мелких бандитов, сам занимается коммерцией, чего-то перепродает, но не особо успешно, не коммерсант по духу, Вадик по духу боец. Воин. Самурай. Его школа каратэ существует в основном за счет нашей спонсорской помощи. На соревнования пацанов тоже отправляем мы. Силовыми услугами Вадика и его подопечных каратистов пользовались редко, но всегда имели в виду, что это наши союзники в случае чего. И вот, кажется, «в случае чего» наступило.

Две наши «девятки» останавливаются возле длинного приземистого дома. Время позднее, но в окнах дома горит свет.

— Ну че, идем? — бодро говорит Серега.

Мы идем. Я, Серега, Вадик Сенсей и еще трое парней из школы каратэ. Парни похожи на бандитов, но сейчас вся молодежь стремится походить на бандитов. Калитка, которая держится на честном слове, не заперта. Входная дверь — тоже.

В доме вонь. Резкая химическая вонь смешивается с запахом застарелой грязи, мочи и еще какой-то мерзости. В коридоре полусидит-полулежит, прислонившись к стенке, бородатый мужик, голый по пояс. Весь в наколках. На его лице умиротворение.

— Вмазался уже, — констатирует Серега.

Мы проходим в комнату, где меня поражает полное отсутствие мебели. На тряпье, которое здесь повсюду, сидят люди. Человек двенадцать. На нас совершенно никто не обращает внимания, здесь нет никому дела до окружающих, только до себя… Тем более, что большинство присутствующих уже приняли наркотик. Мы заглядываем в смежную комнату. Там тоже люди и даже есть мебель — стол, несколько стульев и кровать, на которой происходит соитие. Меня слегка подташнивает.

Перед очередной дверью нам преграждает путь какой-то паренек с лицом землистого цвета.

— Туда нельзя, — говорит паренек таким тоном, будто объясняет полным дебилам прописную истину — почему нельзя совать пальцы в розетку.

Вадик Сенсей мрачен. Он воин, а воевать здесь не с кем. И бить некого. Этот студень в человеческом обличье, который закинулся дозой, бить бессмысленно. Вадик просто показывает пареньку свой внушительных размеров кулак, и паренек пропадает, будто растворяется в окружающей вони и грязи.

В следующей комнате гротескная картина. За кухонным столом сидит объемных габаритов дама в засаленном халате. Валя по прозвищу Психичка. Одна из самых известных торговок дурью. То ли действительно инвалид по линии психиатрии, то ли оформила инвалидность, чтобы избегать ответственности. Рядом с ней — усатый тип в тельняшке, длинный и дерганный. Вроде бы, сожитель.

— Чего хотели, мальчики? — говорит Валя безразлично, даже с некоторым дружелюбием. Внушительный вид нашей банды не произвел на нее никакого впечатления, что неудивительно — впечатлительная особа на ее месте поехала бы крышей основательно.

— Базар есть, — говорит Серега. — Сейчас нам по-быстрому расскажешь, у кого товар берешь.

У Вали на лице удивление и, кажется, обида. Она все делает правильно, товар не бодяжит, клиенты ее любят… вдруг — такое! Усатый сожитель срывается с табурета с дикой матерщиной. У него в руке нож, а в глазах — решимость пустить его в ход. Один из спортсменов делает шажок навстречу усатому в тельняшке. Невесть откуда у спортсмена появляется кусок металлической трубы. Короткий взмах, и усатый валяется на грязном полу. Из пробитой головы сочится обильная кровь.

Валя Психичка смотрит на нас с искренним возмущением.

— Да вас за такое… — начинает она, но мои спутники ее не слушают, они настроены решительно.

Дальше происходит то, о чем вспоминать и думать неприятно. Валю Психичку связывают какими-то тряпками. Валя пытается отбиваться, причем, демонстрирует удивительную для ее рыхлости физическую силу. Она орет, что нас порвут на березах и скормят собакам. Ее все же связывают, валят на какое-то тряпье и в комнате появляется утюг.

— У кого товар берешь? В последний раз спрашиваю, — говорит Серега.

— Вы чего, менты, что ли⁈ — орет Валя. — Совсем охренели⁈ Не знаю я ничего! Он с ними общался, а вы его убили!

Речь, судя по всему, о джентльмене с пробитой головой.

— Что, реально убили? — спрашиваю я Серегу. — Что-то он и правда неживой какой-то.

Серега пожимает плечами, а спортсмен — виновник произошедшего, тыкает в распростертое тело носком кроссовка. Тело издает жалобный стон.

— Живой, — улыбается спортсмен. — Наркоши — живучие. Нормальный человек давно бы ласты склеил, а им…

Спортсмен, кажется, хотел еще что-то добавить о жизненных способностях наркоманов, но осекается под строгим взглядом Вадика Сенсея.

— Думаешь, правду говорит? — киваю я на Валю, которая стонет в тщетных попытках освободиться.

— Хрен его знает, — говорит Серега с сомнением. — Нужно проверить.

Утюг греется.

— Последний шанс, — объявляет Серега. — Потом больно будет.

Валя, кажется, поняла, что с ней не шутят.

— Откуда я знаю⁈ — плачуще визжит она. — Я чего, паспорта у них смотреть буду⁈ Справку из ЖЭКа? Раньше все у цыган брали, а сейчас цыгане не торгуют, им стоп в гору дали! У новых каких-то!

— Наши или «черные»? — спрашиваю я.

— А я знаю⁈ Рассматриваю я их, что ли? И те, и те, вроде.

Мы с Серегой переглядываемся. Он тихо матерится и от накатившей злости лупит по столу. Раскаленный утюг летит на пол.

— Ты рассказывай, рассказывай, — говорю я.

— Че рассказывать⁈ Раз в неделю приезжают двое. Товар привезли, деньги получили, «здравствуйте — до свиданья». Что мне с ними — детей крестить?

— Товар в кредит дают или за наличные?

— Я честно торгую, — заявляет Валя. — Мне и под реализацию верят!

— Когда приезжают? — спрашивает Серега.

— Когда как. Как расторгуюсь.

— И телефончик есть? — оживляюсь я. — Им же откуда-то нужно узнать, что ты расторговалась?

— Ты говори, не стесняйся, — подхватывает Серега. — Утюг-то не остыл еще…

— Там на полке… Красный блокнот. На букву «А», Артем.

— Есть! — радостно объявляет один из спортсменов.

— Ты уж извини, блокнот с собой возьмем, — разводит руками Серега. — Че-нить еще сказать хочешь?

— Зря вы полезли в это, — зловеще говорит Валя Психичка. — Не нужно было.

Она смеется и от ее смеха мурашки по спине. По ходу, с головой у нее действительно непорядок.

— Разберемся, — миролюбиво говорит Серега. — Все, пойдем, пацаны.

Другая точка более респектабельна — приличный дом, кирпичный забор и даже металлическая дверь. Здесь никто не предоставляет место для жаждущих кайфа, отношения сугубо деловые — «деньги — товар». И публика почище — часто подъезжают на машинах.

Хозяин точки — нормальный на вид мужчина с внешностью школьного учителя. Нет, он ничего не знает о поставщиках, да и кто ему расскажет? Ну сами посудите, ребята, мы раньше у цыган брали, а цыгане теперь на опт не работают, им запрет кинули. Нет, конечно, он не знает, кто кинул запрет, болтают всякое, говорят, что чуть ли ни от воров, но это так, слухи, не убивайте, ребята… Нет, он не знает, кто по национальности, одного, кажется, Артем зовут, а другого — Омар, ребята, не убивайте… Да, конечно, телефон, есть телефон, шкатулка на телевизоре, а в ней записная книжка, на букву «Т» — «товар», ребята, а вы сами по себе или от кого-то?..

Когда мы выходили из «приличного дома», подъехал «Опель-кадет». Перед нами выросли четыре фигуры характерной внешности — худые, в наколках, бритоголовые, в волчьих глазах — спокойная агрессия.

— Опа! — удивился один из бритоголовых. — А я тебя, паря, знаю! Тебя Вадик зовут, ты из спортсменов!

— Есть такое дело, — спокойно кивнул Сенсей. — А я вот тебя чего-то не припомню, не обессудь.

— Толя Мешок. — В сфере фар сверкнула золотозубая улыбка. — А к барыге чего приехали? Вы же спортсмены! Не курите, не пьете…

— Вот, вопросы к барыге возникли, — ответил Сенсей. — А тебе чего, Толя, так интересно? Вы, что ли, эту точку держите?

— Точку? — Мешок сплюнул под ноги. — Да не, ты че, дружище? Так, берем иногда для собственных нужд. Ну и кентам загоняем за забор, сам понимаешь. Барыга нам уделяет внимание. Так что у тебя за вопросы? Может мы чем помочь можем?