Лейтенант. Назад в СССР. Книга 8. Часть 1 (СИ) - Гаусс Максим

Когда мы миновали Гурьев, на станции к нам подсел неприятный попутчик, который мне сразу не понравился. Молодой, довольно дерзкого вида, но при этом заросший как партизан, словно его все лето не стригли. На вид чуть постарше меня, лет двадцати трёх или немного больше. Довольно крупный, но не спортсмен. Он в значительной степени смахивал на ленивого и наглого студента разгульной жизни, который, вероятно, считал себя венцом творения. Видно было, что ничего дельного из себя он не представляет, всего лишь напыщенный козел, который живёт так, как ему хочется. Учитывая время года — вполне допустимо для студента. Видимо, тот ехал к месту учебы, впрочем, как и я. Но это как посмотреть. Если мажор, то почему плацкартом? Как-то не вяжется. Но чуйка молчала, ничего подозрительного тут вроде бы не было.

Даже не поздоровавшись, студент ввалился в полукупэ, выудил из своей сумки приличную стопку газет, затем небрежно швырнул ее под нижнюю полку. Бахнул на стол темно-зеленую бутылку «Буратино» в стекле, раскидал пыльные кеды по полу. Бросил пачку из-под сигарет, промахнувшись мимо столика — та упала на подушку к Ивану Дмитриевичу. Даже не подумав её подобрать, взяв газеты и журналы, он сразу же забравшись наверх, принялся громко шуршать бумагой и издавать удивлённые возгласы. Выглядело это так, будто он полгода просидел взаперти, а теперь его выпустили и он решил прочесть все новости за прошедший период. И эти новости его как будто бы удивляли… Иногда, ему попадалось что-то смешное, отчего студент противно ржал. Именно так, ржал, а вовсе не смеялся.

Поначалу я не обращал на него никакого внимания — мало ли странных людей? Однако потом не прекращающийся громкий шелест бумаги и смех начали действовать на нервы даже мне.

Пожилой сосед и соседка с нижних полок тоже недовольно поглядывали и фыркали, когда тот перелистывал очередной разворот.

Потом Тамара Николаевна попросила его не шуметь, но тот никак не отреагировал на просьбу. Наоборот, принялся шуметь ещё громче, явно делая это назло.

— Молодой человек, можно не шуметь? — спросил Иван Дмитриевич, с недовольством посмотрев на студента.

Но тот лишь скосил взгляд на мужчину, криво усмехнулся и в наглую продолжил своё занятие.

— Я с тобой говорю! — повторил пожилой мужчина, сняв очки.

— Отдохни, папаша…

— Братишка, — спокойно обратился я к студенту. — Заканчивай хамить, а заодно и шуршать бумагой!

— А чё? — вдруг выдал тот, поглядев на меня таким взглядом, словно я назойливая муха.

— А то! — терпеливо пояснил я. — На нервы действует!

— Ну так выйди… — бросил тот, состроив рожу. — Мне-то нормально!

Ага, а ещё говорят, что говнюков в Союзе не было. Были и никуда они не делись. Выросли, родили детей точно таких же как и сами, точно так же и воспитали!

— Непонятливый?

— Ай, отвянь! — снова хмыкнул тот.

Повисла небольшая пауза, был слышен только стук колёс.

— А вот грубить мне не надо! — вздохнул я, затем отложил книгу и приподнявшись, свесил ноги вниз. — Я этого очень не люблю.

— А мне все равно, что ты там любишь!

— М-м… Выйдем в тамбур, побеседуем?

— Не советую! — состроив рожу, демонстративно хмыкнул тот. — Я кандидат в мастера спорта по каратэ!

— Отлично. Я тоже.

— Ну, пойдем… — бросил тот и шустро соскочил вниз. Газеты попадали как попало.

Неторопливо нацепив тапки на босые ноги, я двинулся первым, студент за мной. Старики проводили меня испуганным взглядом.

Затылком я чувствовал, что тот буквально сверлит меня недобрым взглядом. Паршивый тип людей. Спокойного разговора у нас с ним точно не получится, вот задницей чувствую. В общем-то так и оказалось…

— А чё ты хромаешь, паря? — произнес тот, с явной насмешкой. — Чё, по ногам дали, а?

Я не ответил. Типичный мудак, с такими не о чем разговаривать. Борзометр явно зашкаливает, от осознания собственной безнаказанности.

Оказавшись в тамбуре, тот сразу же попер на меня буром — мол, лучшая защита, это нападение. Знаем, было. Проходили.

— Ну ты чё, каратист! — он ткнул меня кулаком в плечо. — Умный, да?

— Допустим… — невозмутимо ответил я, посмотрев на свое плечо.

— Значит, смотри… Мой отец очень большой чел… — тот состроил максимально деловую физиономию и раскрыл рот, чтобы припугнуть меня своим якобы очень крутым папашей, а заодно вылить какую-то нецензурную дичь, но я дожидаться продолжения не стал. Просто ухватил его за воротник яркой футболки, резко подтянул к себе.

— Ты чё, а? Ты чё? — затрепыхался тот, резко утратив пыл.

Я почти сразу, с силой боднул его головой, попав лбом точно в нос. Хрустнуло, хлюпнуло. Потекло.

Я его тут же оттолкнул, чтобы чужой кровью не испачкаться.

— Ещё раз нахамишь, повторим наше знакомство! — спокойно выдохнул я, глядя на него холодным взглядом. — Момент понятен?

— Да ты… Да я… — подавился от возмущения тот, но увидев жесткое и решительное выражение моего лица, пробормотал что-то вроде:

— Ты мне ещё ответишь!

— Непременно, я тебе письмо напишу! Ну что, все? Проблема решена? — я повернулся, прошёл мимо и направился обратно в наше полукупе. Тот дернулся было, видимо хотел что-то предпринять, но от чего-то, в самый последний момент, у него не хватило решимости.

Правильное решение, не хотелось мне рукоприкладством заниматься, тем более с таким мерзким человеком.

Вернувшись обратно, я спокойно и невозмутимо влез на свою полку, взял книгу и продолжил чтение.

Иван Дмитриевич и Тамара Николаевна посмотрели на меня изумлённым взглядом, но вопросов задавать не стали. Они всё поняли правильно, а в их молчании чувствовалось одобрение. Студент реально хамил и борзел без видимой на то причины…

Вернулся он минут через двадцать. Хмурый, с кислой миной и распухшим носом. Крови на лице уже не было. Проскользнул внутрь, словно тень. Влез на свою полку, собрал газеты и журналы в кучу, отвернулся к стенке и до самого конца поездки, от него не было ни слуху ни духу. Понимающий оказался, но это вовсе не означало, что он не попытается выкинуть какую-нибудь пакость. Но нет, до самого конца пути, все было спокойно.

Когда же мы добрались до моего пункта назначения и поезд остановился на железнодорожной станции в Астрахани, я попрощался с семейной парой и вышел из поезда. Оставалось только надеяться, что студент не попытается на них отыграться… А то такой может. Я посоветовал Ивану Дмитриевичу сразу обращаться в милицию, те примут меры и им глубоко до фонаря, чей он сын…

Через три часа у меня был второй поезд, следующий прямиком до Краснодара. Почувствовав голод, я сразу же отправился в привокзальную столовую, где уже был ранее — место проверенное, кушать можно. И вкусно и недорого, все строго по-советски. После госпитальной еды и того, чем пришлось питаться в поезде, это было настоящей радостью для желудка. Первое блюдо в виде наваристого борща, второе — картофельное пюре с котлетой, салат из квашеной капусты и компот. Умял за милую душу.

Немного погулял по ближайшим кварталам, вспомнил — каково это находиться в городе, с плотной застройкой… Посмотрел на густую зелень, как на рыночках и базарах продают различные овощи. На то, как одеты люди. А то все горы, да полудикие кишлаки… Так и одичать можно. Те, что торчат в Афганистане уже больше года, давно привыкли к нормальному положению вещей, из головы многое просто выветрилось. Что ни говори, а от нормальной человеческой жизни всё равно отвыкаешь. И чем больше отвык, тем сложнее потом вспоминать!

Дождавшись своего поезда, я загрузился в предпоследний вагон. Само собой, мне опять повезло попасть в плацкарт, ну а на что ещё рассчитывать военнослужащему моего ранга? Я же не генерал, в СВ ездить…

Так как уже стемнело и время было позднее, я не нашел для себя лучшего занятия, чем расстелить свежее постельное бельё, полученное от проводницы и просто лечь спать… Благо, все соседи в полукупе уже спали. Кто-то тихо-мирно сопел, кто-то похрапывал.

Мне так же как и в прошлый раз досталась верхняя полка, только на этот раз не правая, а левая.