Солдат и пес 2 (СИ) - Советский Всеволод

Хотел пошутить, но почему-то мою прекрасную даму это больно ранило:

— Ага, вот тебе смешно, а у меня душа плачет!..

Душа так заплакала, что и глаза стали на мокром месте, и носом зашмыгала. Ушла в душ сморкаться, вернулась умытая, свежая, но с красными глазами.

— Ладно, — сказала она. — В самом деле нечего киснуть, собираться надо… Поможешь?

— Конечно, — сказал я, но не очень внимательно, думая о своем.

— Ты о чем задумался? — немедля угадала она.

— Да все о том же, — я постарался улыбнуться. — О сплетении обстоятельств…

И вот тут я выдал вслух то, на что натолкнули меня слова Романова. А он сказал примерно так: наш противник потерял уже пятерых человек. Это что же за подполье у него такое в нашем городе с населением тысяч в двадцать⁈ Какая же может быть численность агентуры?..

Это отправная точка размышления. Действительно, странно. Разве может такое быть? Маловероятно.

И вот тут в логическую цепь встревает факт проживания двух похитителей не здесь, а в областном центре. Конечно, они прекрасно ориентировались в городке и окрестностях, вжились, можно сказать. Но все-таки они не совсем здешние! А это значит, что и самого резидента надо искать в областном центре. Он оттуда тянет за здешние ниточки. Разумно?

Наташа, выслушав меня, даже присела на стул. В широко открытых карих глазах возникла идея.

— Слушай… — произнесла мадам с видом человека, озаренного внезапным открытием, — если так, значит, он должен сюда наведываться под каким-то видом?

— Вполне допустимо, — согласился я, начиная чувствовать знакомый гончий кураж… В Наташином взоре тоже зажегся этот азартный огонек.

— Та-ак, — протянула она многозначительно. — А вот тут есть такая интересная штука…

Чувствовалось, что она с удовольствием смакует слова, не произнося главного: примерно, как гурман обхаживает деликатес, осматривая, принюхиваясь, прикасаясь вилкой… Но вот, наконец, есть главное: Наташа вспомнила подружку Марину, на квартире которой мы предались покровительству Афродиты. А Марина эта, как известно, точка притяжения для приезжих областных чиновников. Бабенция она ушлая, неглупая, наблюдательная — так, может, в кругу ее общения и следует искать?..

Я вдумчивым взором интеллектуала смотрел на вдохновившуюся особу. А ведь она и вправду изменилась, соображать стала неплохо. Не было бы счастья, да несчастье помогло — неужто права пословица?.. А отчего бы и нет?..

В самом деле, регулярно приезжающий сюда чиновник из областного центра — чем не легенда для шпиона? Если главным интересующим его объектом является в/ч 52506. У него есть агентура в области, есть и здесь, он координирует их действия… Вполне рационально, вполне здраво. Разумеется, данное предположение еще никак не истина, но как говорится: если это не правда, то никаких сомнений, что это правдоподобно.

Наташа ответно смотрела на меня с торжеством и ожиданием похвалы. Я не стал ее томить, а сказал, что она молодец — и совершенно искренне. Заслуженно. Ну а разве нет? Толковую идею подкинула.

От моих слов она приятно зарделась.

— Послушай, — сказал я, — а координаты этой Марины сообщи-ка.

Наташа удивилась:

— Так какие координаты? Ты же знаешь! Дом, квартира.

— Знаю, — терпеливо сказал я. — Но этого недостаточно. Фамилия, место работы…

Конечно, все можно было выяснить и без Наташи, но мне хотелось к Романову с этой темой подойти во всеоружии.

— Фамилия? Э-э… Подожди, как же фамилия-то у нее… Горошина, что ли?

— Горошина? — я рассмеялся.

— Да нет, — она досадливо поморщилась. — Нет… Черт, как же… А! Горшенина. Вот! Точно. Горшенина.

Далее выяснилось, что Марина Горшенина работает мелким клерком в райисполкоме. В отделе культуры.

Разумеется, я не забыл, что в этом же учреждении, только в планово-экономическом отделе трудится отец библиотекарши Марии, сопряг эти два факта, пока оставив их в запасе. В общем, выяснил все, что Наталья знала об ушлой подружке местного богемного значения.

Параллельно с этим мы собирались. Навык, приобретаемый со временем офицерскими женами — умело упаковывать барахло так, чтобы в минимум объема впихнуть максимум вещей. Наталья эту науку освоила вполне, и укомплектовала два мягких кожаных чемодана с не очень раздутыми боками.

— Ф-фу… — отдышалась она после этой работы. — Ну все, кажется… Телеграмму надо дать, пусть встретят.

— Да, — сказал я и украдкой глянул на часы.

Ну, вот он и настал, миг прощания…

Гром прямо как будто уловил это, завозился на веранде, даже проворчал что-то. Я на всякий случай высунулся туда:

— Гром?

Он разумно посмотрел на меня, хвостом махнул. Я убедился, что все в порядке, подмигнул, улыбнулся псу:

— Скоро домой идем!

И вернулся к Наташе.

— Ну, Наталья Владимировна! Долгие проводы — горькие слезы?.. Не будем разводить сырость?

Так я сказал, видя, что Наталья Владимировна приготовилась пустить слезу от чувств. Успеха не достиг, поскольку она обхватила меня, прижалась крепко-крепко… и тихо заплакала.

Если честно, то острая жалость ткнула мне в сердце. Я ведь прекрасно понимал, что и вправду мы вряд ли больше увидимся. Да, у меня не было больших чувств, кроме эротического влечения. Но ведь и этого не мало, и оно случается не просто так. В подобных вещах всегда есть смысл.

Наплакавшись от души, Наташа отлипла, наконец, вытерла глазки.

— Ладно, — сказал она подытоживающим тоном. — На самом деле, долгие прощания ни к чему. Можно, я тебе напишу как-нибудь?

— Конечно, — немедля согласился я. — Тебе счастливого пути, здоровья, сыну твоему тоже.

Она с немного грустным видом кивнула:

— Спасибо.

Ну и еще малость «счастливо да счастливо…» — и простились, наконец.

— Гром, рядом! — и не оборачиваясь, мы зашагали в часть.

Осень продолжала радовать этот мир небесной синевой и земным золотом. Уже начались зимние заморозки, да и днем тепло не было, и мы с Громом с удовольствием дышали свежим бодрящим холодком, я поглядывал в бесконечно ясное небо и чувствовал, что разбег событий нарастает…

Дежурным по части я с некоторым удивлением встретил Богомилова. Он задумчиво прогуливался возле КПП, объяснил, что вынужден был подменить Гончарова по каким-то семейным обстоятельствам.

Вот интересно, какие у Гончарова могли быть семейные обстоятельства. Людмила в чипке проворовалась? А может, налево прогулялась, да влипла?.. С нее станется.

Но развивать тему я, конечно, не стал.

Меня Богомилов приветствовал с интересом, но без удивления:

— В курсе, в курсе… Есть новости?

— Так точно, товарищ лейтенант. Отойдем подальше на всякий пожарный.

Отошли, и я поведал о своих, точнее, о наших с Натальей соображениях насчет предполагаемого визитера из области и о Марине Горшениной как потенциальном источнике информации.

— Горшенина? — лейтенант приподнял брови над верхней кромкой очков. — Так я ее немного знаю.

В свою очередь, он рассказал о том, как по собственной инициативе захаживал в отдел культуры: была идея договориться о концерте в нашей части, хоть какого-нибудь завалященького музколлектива. Это было бы встречено солдатами с восторгом, спору нет. Толк в идее имелся. Но не выгорело из-за оргмоментов, особенно финансовых. Город и район на себя расходы взять не пожелали, Минобороны тоже. Так и не состоялось выступление, но контакт с отделом культуры у Богомилова сохранился. Вернее, с Горшениной, которую там недолюбливали, держа в статусе «белой вороны», а если правду говорить, то тут придется перевернуть позиции. Марина сама постаралась сделать все, чтобы таковой вороной быть, подчеркивая, что она «не такая, как все», и этот захудалый городишка ей ниже пояса. Вопрос — чего же она тогда тут делает?.. — видимо, она старалась как-то обойти.

Впрочем, по словам лейтенанта, выпендрежность в Марине странным образом сочеталась с деловой хваткой. Мероприятия она умела организовать так, что денежный ручеек в администрацию тек. Не самый большой, конечно: основными китами, на которых держалась районная экономика, были железная дорога и Лесоперерабатывающий комбинат, ЛПК. То есть официально ЖЛПК — Жаровский. Однако и Марина Горшенина была для района пусть невеликий, но финансовый плюс. Поэтому ее терпели. Может, скрипели зубами, но терпели.