Черноморский призрак (СИ) - Лысак Сергей Васильевич
Авиаразведка не выявила ничего неожиданного. Отряд, посланный на помощь гарнизону поста, обнаружил крупные силы турок и отступил. А турки заняли пост и не знали, что делать дальше. Возможности вести наступление широким фронтом в прибрежной полосе у них не было, и ввести в заблуждение командование русской армии о направлении главного удара не удалось. «Колхида» действовала осторожнее, чем в моем мире. Кузминский не стал рисковать и подходить к побережью ночью, а дождался рассвета, и когда полностью рассеется туман. В итоге даже не потребовалось приближаться к берегу. Турецкий лагерь на территории поста обнаружили на большом расстоянии, а также оценили примерную численность противника. Турки сделали несколько выстрелов из пушек, но не попали. «Колхида» быстро разорвала дистанцию, выйдя из зоны поражения. Во всяком случае, мои советы уберегли пароход от посадки на мель под огнем противника, и капитан-лейтенант Кузминский останется жив. И не только он. Удалось избежать потерь на «Колхиде». Что само по себе уже немало.
В общем, история с «Колхидой» закончилась более-менее ожидаемо. После завершения разведки пароход ушел обратно в Сухум-Кале. Подслушать ничего интересного у турок тоже не удалось. Все считали, что их атаковал чуть ли не весь наш Черноморский флот, и кляли свое флотское начальство, которое допустило такой разгром. Наши фрегаты патрулировали побережье, но в основном между Сухум-Кале и Керченским проливом. К восточному берегу Черного моря южнее Поти никто не совался, поскольку там в осенне-зимний период бывают частые северные ветра, и если парусник застигнет штормом, то деваться ему некуда. Близко к берегу тоже не подходили по этой причине, чем пользовались турецкие пароходы, не зависящие от ветра. И беспрепятственно доставляли на кавказское побережье оружие мятежным черкесам, воюющим против России. Именно здесь я и решил устроить очередную бяку туркам. Поэтому старался после эвакуации гарнизона поста Святого Николая нигде не отсвечивать, чтобы не спугнуть лакомую добычу, которая должна появиться в самое ближайшее время.
Задумка была в следующем. В истории моего мира в начале ноября 1853 года возле мыса Пицунда произошел бой между нашим фрегатом «Флора» и тремя турецкими пароходами - «Таиф», «Фейзи-Бахри» и «Саик-Ишаде». Турки сумели незамеченными выскользнуть из Синопа до того, как туда подошла эскадра Нахимова, доставили черкесам большой запас пороха и свинца, а после этого решили нанести удар по Сухум-Кале. Но по пути возле мыса Пицунда повстречали «Флору». Командовал пароходами английский офицер Адольфус Слейд, являющийся советником в турецком флоте. Или на турецкой мове Мушавер-паша. Турки, имея преимущество в скорости, маневренности и вооружении, сходу атаковали фрегат, не сомневаясь в успехе. Однако «Флора», умело маневрируя и ведя точный огонь, нанесла турецким пароходам такие повреждения, что противник отступил, причем «Таиф» пришлось уводить на буксире. За этот бой командир «Флоры» капитан-лейтенант Скоробогатов был произведен в следующий чин капитан второго ранга, все офицеры получили Монаршее благоволение и были представлены к наградам, а матросам пожалованы шесть знаков отличия военного ордена и каждому один рубль серебром. Вот я и решил воспользоваться этим случаем. Совместить приятное с полезным. Уменьшить флот турок на три современных и хорошо вооруженных парохода, а заодно обратить на себя внимание во флотских кругах. И не только флотских. Придворных тоже. После войны мне это здорово пригодится.
Задача предстояла довольно сложная. И тоже в стиле погони за двумя зайцами. Первая сложность состояла в том, что в памяти Ганса не было точного места, куда пароходы доставили свой груз. А также даты выхода из Синопа и даты выгрузки возле кавказского побережья. Упоминался лишь сам факт выгрузки с последующим боем в районе Пицунды. Но здесь уже история изменилась, поэтому неизвестно, попытаются ли турки сделать то же самое, и в это же самое время. Вот и приходилось мониторить ситуацию, оставаясь на рейде Редут-Кале, экономя уголь, и гоняя Ганса над Черным морем, чтобы не пропустить турецкие пароходы. Вторая сложность заключалась в том, что надо было обязательно утопить пароходы, но нельзя было сделать это быстро и «в одно рыло». Поскольку этот случай сразу же привлечет внимание. Ребята из Службы глубинной разведки может и не насторожатся, поскольку благодаря моим стараниям за три года уже наметился кое-какой прогресс в артиллерии. Но вот господа просвещенные европейцы запаникуют обязательно. И неизвестно, что предпримут после разгрома турок в Синопе. Поэтому мне нужно очень аккуратно и очень не быстро потопить все три парохода совместными усилиями с «Флорой». Так получится более достоверно, и не привлечет внимания. Именно для этой цели на борту «Лебедя» была партия снарядов, внешне ничем не отличающихся от фугасных, но представляющих собой обычные металлические болванки. Весили они несколько больше, но испытания на полигоне проводили и с этими снарядами, поэтому таблицы стрельбы для них имелись.
К созданию таких «недоснарядов» меня подтолкнул тот факт, что в конце XIXи начале ХХ века, когда уже появилось торпедное оружие и класс его носителей — миноносцы, господствовала концепция борьбы с ними путем создания массированного огня большого количества орудий малого калибра, стреляющих снарядами-болванками, задача которых заключалась в сквозном пробитии наружной обшивки корпуса вместе с угольной ямой с дальнейшим поражением парового котла, или машины. В ходе русско-японской войны 1904-1905 года выяснилось, что эта концепция не работает. Миноносцы получали десяток и больше болванок в корпус, но сохраняли ход и были в состоянии продолжать выполнять свою задачу. В то же время, попадание даже одного фугасного снаряда среднего калибра в миноносец, как правило, приводило к его гибели. Вот я и подумал, а не использовать ли мне эту концепцию? Как раз то, что надо. Можно одним точным попаданием вывести из строя машины турецких пароходов, а дальше потихоньку добивать их совместными усилиями с «Флорой». Также болванками. Чтобы слишком быстро не утонули. И господ просвещенных европейцев раньше времени не напугали. Пусть думают, что мы применили исключительно «ядерное» оружие, которое в Европе давно знают, и никаких чудес от него не ждут.
Время шло. Мы стояли на рейде Редут-Кале и усиленно изображали некомбатантов, которые стараются выполнять свою главную задачу - не путаться под ногами у военных и не мешать им воевать . И у нас это успешно получалось. Мы уже побывали на берегу и перезнакомились со всеми офицерами местного гарнизона. Наладили торговые отношения с местным населением. Сделали профилактику машинам. И с точки зрения местного военного начальства маялись дурью. Но, поскольку мы никому не мешали, и обеспечивали хоть какую-то эфемерную защиту Редут-Кале с моря в случае появления противника, нас отсюда не гнали, и позволяли бездельничать на глазах у всех. Однако, противник пока не появлялся, и здесь ничто не говорило, что совсем неподалеку идет война. Заканчивался октябрь 1853 года. И вот наконец-то пришел долгожданный доклад от Ганса, наблюдавшего за турецким флотом.
- Командир, твой план сработал. Три турецких парохода вышли из Синопа и направляются к кавказскому побережью.
- Это хорошо! Изменения в составе отряда нет?
- Нет. Те, кто и должен быть. «Таиф», «Фейзи-Бахри» и «Саик-Ишаде». Внешний вид и вооружение полностью соответствуют тому, что было у нас.
- А «Флора» где?
- Там же, где и должна быть. Неподалеку от Пицунды.
- Больше поблизости никого нет?
- Нет. Все наши военные корабли находятся дальше. На рейде Сухум-Кале стоит какая-то мелочь.
- Ганс, наблюдай за ними! Начинаем работать!
- Принято.
