Назад в СССР: Браконьер (СИ) - Гаусс Максим

— Ну… В прошлом я действительно браконьер, работал на начальника. В общем, поговорил с ним. Тот рассказал любопытную басню, мол мы сами на медведя напали. Вроде как даже я стрелял в него первым. Вот он и теперь и мстит. Напал на нашу стоянку, одного порвал, а со мной что произошло — неясно. Мне кажется, меня там тупо бросили. Остальные прыгнули на плот и уплыли вниз по течению, забрав добычу.

— А сказал, кто старшим вашей группы был?

— Какой-то Уткин.

— Ну, ясно, — цыкнул Матвей Иванович. — Ушлый человек. Паскудный. За банку тушенки маму родную продаст. Но следопыт хороший, свое дело знает. Хм… Что еще?

— Спросил, помню ли я что-нибудь. Ну, ответил как есть. Еще предложил вновь работать на него. Но я сослался на то, что мне нужно привести здоровье в порядок. Дал мне неделю на реабилитацию.

— Мысль хорошая, но я бы поступил иначе.

— Думаешь, стоило сразу согласиться?

Егерь заколебался, словно сравнивая, какое предложение выгоднее.

— Нет. Пожалуй, ты все же поступил правильно. Можно многое узнать об их темных делишках, а потом сдать охотхозяйству.

— А почему нельзя председателю выйти на них и намекнуть ему, мол, пусть браконьеры проблему с медведем решают? Не просто так, конечно.

— Можно, но нет. Он их тоже недолюбливает. Да и скажи, много ты внутри людей там видел?

— Вообще никого. Только Федор. Ну и сам Снегирев.

— Вот и я о том же. Некому у них этим заниматься. Хотя, если подкинуть идею председателю, тот найдет, как на них повлиять… А, черт!

— Что?

— Не выйдет. У Снегирева знакомые люди в Москве сидят. Только поэтому его еще и не прикрыли медным тазом. На деле-то он не браконьер, а добропорядочный гражданин, охотник-промысловик с большим стажем. Все разрешения у него есть, хотя то так, бумажки бесполезные… Здесь же никто и никого проверять не станет. Тем более в такое время года.

— Ясно. Ну а с медведем что будем делать?

— Попробуем его на приманку взять.

— В смысле?

— В прямом. Он же тебе мстит? Вот ты и будешь приманкой! — довольно усмехнулся Матвей.

— Плохая шутка.

— А это и не шутка. Здесь на окраине башня наблюдательная есть. Вот к мы нашего зверя и попробуем приманить.

— А если не выйдет?

— На этот счет, в десяти километрах к северу, у меня зимовье есть. Там и ямы волчьи и капканы стоят.

— Ты что же, просто бросил капканы? Без присмотра?

— Шучу, — отозвался старик. — Просто проверял твои старые привычки.

К обеду мы сварили щи. Традиционные русские щи. Я, правда, во время самой готовки не присутствовал — варил егерь. Но картошку чистил я.

Что ни говори, а получилось шикарно. То ли голод дал о себе знать, то ли старик готовил как шеф повар из фирменного столичного ресторана.

Пока он готовил, я занимался подгонкой своих вещей. Выданные мне шмотки были не совсем по размеру, поэтому пришлось доводить их до ума. Вооружившись ножницами, нитками и иголками, я со всей ответственностью и старанием принялся за дело. По итогу получилось не очень красиво, зато удобно и по фигуре.

— Ты чего натворил? — ужаснулся Матвей Иванович, глядя на то, что осталось от тулупа. — Покромсал же весь. Ну и зачем?

— Для удобства, — улыбнулся я. Егерь только рукой махнул и обозвал криворуким.

у меня получилось что-то вроде плотного пальто с меховым воротником. Заячью шапку я тоже укоротил, убрав все лишнее. Конечно, портной из меня и правда хреновый, зато иголку я держать умел. Да и с фантазией было все в порядке. Перчаток не было, имелись только трехпалые варежки. Конечно, держать ружье в таких «крагах», а тем более целиться из него было крайне неудобно, но тут без вариантов.

После обеда я уточнил у лесника адрес проживания носильщика Вязовскина — мне не терпелось побеседовать с ним лично, без посторонних. Егерь понимающе кивнул, ведь это действительно касалось только меня.

Одевшись в теплую одежду и натянув сапоги, я двинулся в нужном направлении. Снег и не думал таять — наоборот, стало еще холоднее. Думаю, столбик термометра упал до минус десяти градусов. Но даже такая температура все равно считалась теплой в этих краях.

Отыскав дом, я несколько раз стучал в окна, попробовал проникнуть в дом через парадный вход, однако успеха в этом не достиг. В доме не было ни самого Вязовского, ни кого-то из его родных.

Очевидно, что стоять тут и ждать с моря погоды бессмысленно. Решил немного прогуляться по поселку и все осмотреть. Все-таки нужно было хоть немного вздохнуть свободно.

Во многих домах из труб поднимались белые клубы дыма и пара — по ним можно было легко вычислить, жилой дом или нет. Со слов егеря я уже знал, что многие дома в Соболевке были оставлены хозяевами, что уехали в город. Может быть, попробовать договориться с председателем сельсовета, чтоб временно арендовать один из таких домов?

Безусловно, жить с лесником хорошо, но долго так продолжаться не может. Это в двадцать первом веке ненормально, если в одной квартире долгое время два мужика живут. Сами. Сразу в голову закрадываются определенные мысли по поводу их «заднеприводной» ориентации. Определенно, в СССР такой ерунды не было. А в глуши на подобие Соболевки — это выглядит нормально. Один дрова рубит, другой кашеварит. Один на охоте, другой за домом присматривает.

И все же, мне хотелось жить одному и ни от кого не зависеть. Я по натуре такой, в прошлой жизни моя позиция была аналогичной.

Проходя мимо очередного дома, я услышал жалобный собачий визг. Даже не собачий, а щенячий. Заинтересовавшись, шагнул ко двору и заглянув за ограду, стал свидетелем довольно жестокой картины. Трое пацанов, лет двенадцати тыкали палками в небольшого серого щенка. Тот скулил, пытался забиться в какую-то щель, но его вытаскивали за лапы, снова тыкали палкой.

— Эй! Вы чего творите? — гаркнул я, глядя на них суровым взглядом.

— А мы это… Мы вот… — растерянно забубнили они, тыкая друг в друга пальцами.

— Ну! Зачем над щенком издеваетесь? Развлечение нашли⁈

Все трое как воды в рот набрали. Виноватые глаза бегали по сторонам, головы склонили.

Несколько секунд я соображал, затем произнес:

— Так, а ну валите отсюда! Щенка чтоб больше никто не трогал! Вот если в вас палкой будут тыкать, понравится?

Все трое замотали головами. Через несколько секунд, словно по негласной команде, они разбежались в разные стороны. А я задержался — хотел посмотреть, что они со щенком сделали.

Визуально, тот был цел и невредим. Только грязный и судя по всему голодный. На вид ему было месяца два, может чуть больше. Весу в нем килограмма полтора.

Видимо сообразив, что опасности больше нет, щенок выбрался из укрытия и затравленно осмотревшись, уставился на меня своими темными глазенками.

— Эй, ну ты как там? — поинтересовался я, склонившись над оградой.

Щенок неуверенно завилял хвостом, затем поковылял в мою сторону, протиснулся между бревнами и вдруг прижался ко мне.

— Ну все, никто тебя больше не тронет, — успокаивающе пробормотал я, потрепав его загривок. — Иди домой. Где-то ж ты жил все это время?

Но судя по всему, тот никуда уходить не собирался. Сидел и смотрел нам меня таким жалобным взглядом, что я даже растрогался.

У меня в кармане с прошлого похода остался недоеденный кусок вяленого мяса. Недолго думая, отдал его зверю. Тот с жадностью накинулся на еду и умял его буквально за четверть минуты.

— Уже слопал? Извини, больше нету. Хорошего понемногу.

Я осторожно стряхнул со своей ноги щенка и медленно зашагал дальше. Но тот с повизгиванием потащился за мной.

— Эй, ну вот куда тебя понесло⁈ Домой иди!

Но тот упорно шел за мной, громко повизгивая. Я ускорился — так тот заголосил так, что я не выдержал и остановился.

Остановился, осмотрелся по сторонам. Вокруг никого не было. Ну вот и что мне с ним делать?

— Тьфу ты! Только собаки мне не хватало! — пробормотал я, глядя как тот торопиться меня догнать.

Подумал, подумал, да и принял решение. Подхватил я меховой комок на руки и пошел с ним домой. Едва оказавшись на руках, тот мгновенно притих. На входе в дом, я нос к носу столкнулся с егерем.