ЭТНОС. Часть третья — "Стигма" (СИ) - Иевлев Павел Сергеевич

А потом дежурный разъезд конных рейнджеров на востоке встретил в степи что-то странное. Командир патруля заметил пыльное облако и направил своих всадников навстречу. Они приблизились на расстояние в полмили и заняли позицию на небольшом возвышении, готовясь стрелять в приближающуюся повозку. Рейнджеры — меткие стрелки, умеющие точно выстрелить хоть стоя, хоть лежа, хоть с седла. Они вооружены дальнобойными винтовками с примитивным оптическим прицелом и могут уверенно поразить ростовую мишень с дистанции восемьсот метров. Однако, как ни вглядывался командир разъезда в бинокль, ему не удавалось понять, что за странная штука катится к ним по степи? И только когда она приблизилась, один из рейнджеров, участник рейда в киндурские колонии, узнал массивный силуэт: «Клянусь елдой Искупителя! Да это же танк!»

Оказалось, один из наших танков во время той кампании вышел из строя и был брошен в каком-то сарае. Вывозить его было некогда и не на чем. А может, про него просто забыли в суете отступления. Индейцам он был ни к чему, и так и сгнил бы постепенно в морском климате побережья, но, на наше несчастье, после начала пандемии к власти там пришла военная хунта из бывших киндурских офицеров. С помощью жесточайших карантинных мер — буквально «лагерей смерти», куда сгонялись все аборигены, а выходили только пережившие болезнь, — им даже удалось на какое-то время ограничить распространение Кровавой Погибели, но потом она разразилась среди самих киндурцев, и лагеря стало некому охранять. Офицеры поняли, что теряют контроль над ситуацией, и решились на крайние меры.

Если мы о том, что творится в чужих колониях, ничего не знали, то они знали о нас главное — у нас пандемии нет. Из этого совершенно верного факта они сделали совершенно неверный вывод — что мы знаем, как её лечить. Это казалось совершенно логичным, ведь у нас есть граф Морикарский, который не то злой колдун, не то научный гений. Наверняка он придумал лекарство, которым делится только со своими личными подданными, даже на Северную Меровию забил. Все же знают, какой он негодяй и подлец! На всё готов ради власти! Был консорт Меровии, а станет Император Юга!

Военных сил у хунты было кот наплакал, да они и не собирались воевать. План заключался в другом, и он был, надо признать, не лишён дерзкой оригинальности.

Всё началось с танка. Его сумели как-то поставить на ход и пустили навстречу нашим патрулям. Учитывая посредственные ходовые качества и отвратительную надёжность примитивной машины, это было на грани фола, но им повезло. Сначала у них хватило ума дотащить танк до границы джунглей конной тягой, сберегая крошечный моторесурс, а потом он встретился с разъездом рейнджеров раньше, чем сломался или истратил топливо.

Рейнджеры попытались атаковать, но их отогнали с помощью пулемётов, и пришлось вызвать подкрепление. Ближние разъезды, увидев в небе тревожную ракету, прервали патрулирование и направились на помощь коллегам. Но танк продолжал переть вперёд, огрызаться пулемётным огнём, и остановить его, обстреливая из винтовок, не получалось. Рейнджеры отправили гонца за помощью, и вскоре из ближайшего городка — он называется Каир, мы не сторонники межсрезового копирайта — прибыл бронепоезд. На этом героический танковый прорыв и закончился: его накрыли из пушек. Сначала обездвижили, а потом раздолбали. Рейнджеры проследили, чтобы никто из него не вылез, убедились, что все мертвы, и вернулись к патрулированию.

Но было поздно.

Увы, танк был всего лишь отвлекающим маневром, который киндурцам удался на все сто процентов, — пока патрули ждали бронепоезд, по саванне проскочил никем незамеченный отряд на двух десятках конных повозок с пулемётами. Эти тачанки были нагружены офицерами и их семьями, и настроены те были крайне решительно. Пока рейнджеры гоняли по степи танк, они домчались, загоняя лошадей, до Каира и ворвались в беззащитный город.

Захватив телеграф, киндурцы отправили в Преторию ультиматум: либо им дадут лекарство от Кровавой Погибели, либо они будут убивать горожан. При внезапности нападения им удалось разоружить небольшой каирский гарнизон, посадить всех солдат под замок и согнать больше сотни женщин и детей в городскую ратушу, сделав их заложниками. На входе установили пулемёты.

Переговоры согласились вести только лично с графом Морикарским, и это было единственное их требование, которое мы могли удовлетворить. Потому что лекарства у нас, разумеется, не было. Даже будь я вирусолог, а не педиатр, в этом мире нет оборудования для изготовления противовирусных вакцин. У нас нет даже элементарных условий для работы с опасными биоматериалами, так что всё, что мы знаем о Красной Погибели, — исключительно эмпирический материал, полученный методом наблюдения за пациентами. Геморрагическая вирусная лихорадка. Передаётся воздушно-капельным и контактным путями. Может передаваться через предметы, недавно загрязнённые биологическими жидкостями, легко преодолевает плацентарный барьер, возбудитель устойчив к кислороду и ультрафиолету, долгое время сохраняет активность в естественной среде. Инкубационный период от трёх до двадцати (примерно) дней. Летальность до девяноста процентов, выжившие не приобретают стойкого иммунитета и могут заразиться повторно. Природный носитель неизвестен. Вот вам и весь патогенез. Если вам нужно убить всех людей, вы вряд ли придумаете что-то лучше даже специально. Если бы мир дорос до бактериологического оружия, я бы решил, что это боевой вирус, уж больно идеальное сочетание вирулентности с контагиозностью. Впрочем, и в природе такое случается, а когда срез в коллапсе, все вероятности не в пользу населения.

* * *

Мой бронепоезд примчался в Каир на исходе второго дня, но сидящие на жаре в переполненном помещении ратуши дети и женщины уже на грани смерти от обезвоживания. Кормить и поить заложников захватчики не озаботились — их самих слишком мало для этого. Так что первое, что я сказал, было:

— Освободите заложников.

— Нет, — ответил мне предводитель киндурцев, пожилой офицер с безумными глазами. — Сначала лекарство. Мои люди не могут ждать, некоторые из них больны.

— Вы притащили сюда Кровавую Погибель? — спросил я, рефлекторно отступая на шаг назад.

На мне тканевая маска и закрытые очки, но это слабая защита от вируса.

— У нас нет выбора. Без лекарства мы умрём.

— Лекарства не существует.

— Я вам не верю.

— Ничего не могу с этим поделать.

— Тогда заложники умрут. Мы-то умрём в любом случае, но их гибель будет на вашей совести, граф.

— То есть убьёте их вы, но совесть при этом будет моя? — уточнил я.

— Вы можете их спасти, дав нам лекарство.

— Его нет.

— Значит, умрут все.

— Значит, так тому и быть, — сказал я и выстрелил ему в грудь из пистолета, который сжимал в просторном кармане сюртука.

До того, как головорезы Портка обезвредили стрелков, киндурцы успели выпустить две очереди по заложникам и три пули мне в бронежилет. В игру «Отвлеки противника и подкрадись сзади» могут играть все участники, верно? Я знал, что мы не договоримся, — коллапс же. Рациональное сейчас в людях, мягко говоря, не доминирует.

— В ратуше восемь убитых, из них трое дети, — сказал Порток, помогая мне подняться с земли. — Ещё четверо раненых, скорее всего, выживут. Вооружённых киндурцев мы завалили всех, но их семьи… Они вон там, в особняке мэра разместились. Восемнадцать женщин, четырнадцать детей разного возраста и пола. Некоторые больны, остальные… Ну, сам понимаешь.

— Их придётся убить, — сказал я, морщась и растирая грудь.

В старый броник напиханы дополнительные стальные пластины, так что рёбра в этот раз, похоже, уцелели. Но всё равно чертовски больно.

— Женщин и детей, — констатировал Порток.