Товарищ Халков (СИ) - Останин Виталий Сергеевич
Да, это похоже на план.
Вот только, прежде чем приступить к его реализации, я услышал звонкий девичий голосок.
— Ой, ребята, смотрите! Кажется, это парень с ориентировки! Только у него прическа другая…
Не поворачивая головы, иначе говорившая сразу же поймет, что не ошиблась в своем предположении, я скосил глаза вправо и разглядел троицу молодых людей, стоящих от меня метрах в десяти. Двое парней — белые рубашка, свободного кроя штаны и красные повязки на предплечьях.
Третьей была девушка, вчерашняя девчонка — лет шестнадцать-семнадцать. Простое летнее платье, тугая коса до середины спины, остроносое личико. Сейчас оно сделалось смущенным, потому, как товарищи шепотом выговаривали ей, что нельзя так кричать и пальцами в людей тыкать. А еще о том, что искать объявленных в розыск преступников — не их задача.
— Мы за общественным порядком следим, Маша. Не будь дурой. — раздраженно шипел один из них, широкоплечий крепыш.
Удивительно, что я услышал не только возглас девчонки, но и шепот ее друзей. Еще раз прикинул разделяющее нас расстояние, ну да, где-то десять метров, плюс-минус. По логике, уличный шум должен был заглушить их слова, но я слышал их отчетливо, будто они прямо надо мной стояли.
Что это? Проявление работы вакцины? Одна из граней сверхспособностей? Или просто взвинченный возможным преследованием разум беглеца, который выделяет из общего фона то, что имеет значение для выживания? Впрочем, не так это важно было сейчас. Нужно было решить, что делать с дружинниками.
О том, что на меня наткнулись эти "верные помощники милиции", комсомольцы-добровольцы, патрулирующие улицы, я не сомневался. Не видел их уже лет тридцать, а то и сорок, но узнал. Раньше, в моем Советском Союзе, они вот так же двойками-тройками ходили. И повязки на плечах носили почти такие же.
Самый глупый вариант — бежать. Так я только подтвержу подозрения глазастой пигалицы. Преследовать они меня, конечно, не станут, старший патруля был прав — это не их задача. Но и того, что они позвонят в милицию и опишут мою новую внешность, мне хватит за глаза.
Лучше всего действовать на опережение. Сломать шаблон, высмеять девушку, заставить ее усомниться в своей наблюдательности и памяти. Как это сделать? Только одним способом. Заговорить с ними.
Я поднялся со скамейки, включил на телефоне карту. Глядя только на нее — разрешение против старого Витиного телефона действительно серьезно проигрывало — двинулся в сторону дружинников. И рассеянно столкнулся с ними. Точнее, с ней.
— Осторожно! — воскликнула звонкоголосая девица. — Смотреть надо, а не в польку втыкать!
"Полька — это, видимо, полифункциональный телефон. Разговорный сленг". — отстраненно отметил я. И тут же принялся извиняться. На немецком.
— Девушка, простите, ради бога! И, правда, дурной — засмотрелся на карту и совсем по сторонам не смотрел! Экранчик, конечно, у этой модели отвратный! Как я могу загладить свою вину?
Глава 11
Безостановочный поток непонятных слов, смущенная улыбка, открытость и признание своей малой вины — все это выбивалось из поведенческого паттерна преступника, скрывающегося от милиции. На всякий случай — вдруг тут комсомольцы активно изучают именно немецкий язык — я говорил тоже самое, что сказал бы и на русском.
И это сработало. Девушка тут же начал бормотать, что все нормально, и не слишком-то я ее и ушиб, но, конечно, нужно быть осторожнее, и не смотреть в "польку", когда идешь по оживленной улице. Один из ее спутников на ужасном немецком спросил, что я ищу. Услышал название отеля, который мне сообщила Хелена, развернул свой экран и начал крутить карту, ища это самое "Предгорье".
В процессе, помогая мне, как должно дружинникам, ребята болтали между собой, уверенные, что я их не понимаю. В частности, осудили чехословацкую "Теслу" — "хотя для походов самое то, заряд держит, как мало какая другая модель". Прошлись по иностранным туристам, дескать, много их встречается в последнее время, а все из-за этого слета, куда съехались все парикмахеры, дизайнеры, визажисты, и черт еще знает кто из работников сектора обслуживания.
— Вот сюда вам. — по-русски, при этом по слогам, произнес старший наряда, тот самый широкоплечий парень.
При этом он поднес экран телефона к самому моему лицу и стал тыкать в карту пальцем, показывая маршрут, который в конечном итоге должен был привести туриста к нужному отелю.
— Вот здесь, по Виноградной прямо пройдете. — медленно объяснял он, рассчитывая, видимо, что так я лучше пойму. — Прямо, понимаете? Свернете на Столетия. Налево. И там почти все время прямо. Хорошо?
— Карашо! — я закивал и расплылся в улыбке. — Отчен карашо! Спасибо!
Студенты убедились, что я направился в нужном направлении, и только после этого вернулись к патрулированию вверенной им территории. А я прошел почти квартал, свернул, и выйдя на параллельную улицу, пошел туда, куда мне было нужно.
Черт! Повезло! Повезло, что встретил Хелену, которая подредактировала мою внешность. Повезло, что знал иностранный язык и смог убедительно выдать себя за туриста. В том, что молодежь тут такая доверчивая и доброжелательная тоже повезло. Девчушка, которая меня заметила, и вовсе предлагала меня до этого "Предгорья" вести, видимо чувствовала вину, "несправедливо" меня обвинив. Хорошо, что парни ее отговорили, напомнив, что они не должны покидать свою территорию.
Вообще, дурацкий из меня вышел попаданец. Социум незнакомый, город чужой, памяти реципиента нет, соответственно, нет и навыков взаимодействия с обществом и его институтами. Только на опыте прошлого и еду пока. Насколько, интересно, его хватит?
Нет, надо как можно скорее заканчивать с поисками контрабандистов, и идти сдаваться органам. Иначе я так до конца своих дней буду от властей прятаться, и бояться, что в самый неподходящий момент вылезет наружу тот зеленокожий парень, у которого плечи по ширине не во всякую дверь войдут.
Но сперва нужно найти Карыча. Выяснить, откуда он брал сыворотку, да еще и в таком количестве, что большую часть банды своей в суперов переработал. И вот уже с этими данными и идти к силовикам. Явка с повинной, объяснение происходящего, и на сладкое — вскрытая сеть торговли контрабанды опасных веществ. С этим уже можно договариваться о чем-то.
Периодически сверяясь с картой, я дошел до дома Кареева, на который мне указал вокзальный воришка. Обошел его вокруг, прикинул пути подхода и отступления, наличия деревьев, затрудняющих обзор, и людей, праздно шатающихся по двору.
Очередная типовая четырнадцатиэтажка могла похвастаться очень скромной придомовой территорией. На юге с землей, как я понял, вообще беда — лепят домики друг к другу так близко, что соседи могут из окна в окно небольшими предметами перебрасываться. Но, все же, не настолько близко, как было в моей версии того же Сочи — вот уж где фавелы, так фавелы!
А тут и парковка для личного транспорта подземная, и детская площадка с качельками-карусельками, даже огороженный участок земли под мини-футбол или волейбол. В общем, по уму все сделано. И для бабушек место нашлось. Вдоль той же площадки располагались удобные лавочки, на которых привычно восседали три кумушки весьма почтенного возраста.
Причем, повернуты лавочки были не в сторону места для игр детей, а в сторону подъездов. Словно бы проектировщик этого дома точно знал, куда нужно смотреть лучшим помощника участковых. Впрочем, почему это "словно бы"?
На меня бабульки бросили лишь один взгляд, после чего вернулись к обсуждению погоды, болячек и рассады. Но я не сомневался, что был измерен, взвешен и каталогизирован. И случись вдруг сюда забрести милиционеру, и спросить, а не появлялся ли кто во дворе подозрительный, бдительные пенсионерки выдадут мой словесный портрет с точностью до цвета глаз и размера обуви.
Впрочем, торчать у них на глазах, и привлекать к себе дополнительное внимание этого первого рубежа охраны общественного порядка, я не собирался. Занял местечко поодаль, под деревом, чтобы видеть подъезд Кареева, и принялся ждать. Не лезть же к нему в квартиру посреди бела дня, и не выбивать ответы на интересующие меня вопросы.
