Илья Кирюхин - Искушение. Книга 1. Перстень Змеи
— Кадость!
Стоило кольцу очутиться на полу, как слезы прекратились, и большой палец опять очутился во рту, а сам Иван Кириллович — в объятьях маменьки.
Муж нагнулся за кольцом. В этот момент Софья почудилось, что она видит белесый призрак рядом с тем местом, где только что стоял Ваня. Зажмурившись, она снова открыла глаза, но ничего больше не увидела.
— Софьюшка, посмотри! — Ильин протянул жене перстенек. Серебристый металл приятно холодил руку. Никогда ничего подобного Софья Ивановна не видела. Казалось, перстенек кто-то не очень аккуратно вылепил из металла, как из глины или из теста, все кольцо было в неровностях и вмятинах, при этом очень приятно сидело на пальце. На широкой части перстенька размещалась дюжина маленьких камушков. Беленькие, как стеклышки, они были просто вдавлены в металл. Это было необычно и даже красиво. Камушки были не ограненные и в свете электрического светильника не переливались, из чего чета Ильиных сделала вывод, что это, к великому сожалению, не алмазы. Да и какие алмазы могут быть в плитке с чаем!
Кириллу Гавриловичу неожиданно показалось, что в лице Софьи что-то изменилось. Приглядевшись, он вдруг понял, что один нежно-васильковый глаз жены позеленел.
Глава 11
21:00. 3 октября 2012 года. Москва. Комната «Д» в центральном офисе Андрея Львовича Гумилева.
Санич позвонил, когда Андрей уже собирался уезжать домой. Начальник службы охраны попросил уделить ему полчаса для конфиденциального разговора в помещении «Д». Это означало — Робокоп должен сообщить шефу что-то экстраординарное. Что он боится доверить даже неоднократно проверенному кабинету главы корпорации.
Андрей едва успел спуститься в подвал, где располагалось помещение, как постучав, туда вошел Санич.
— Андрей Львович, у нас, возможно, серьезное ЧП, — начал он после крепкого рукопожатия. — Помните, Вы на днях попросили меня «пошуршать» по Бунину? Так вот, есть некоторые результаты.
В глазах Гумилева все потемнело.
Степан Бунин, после трагедии с Арсением Ковалевым возглавил управление перспективных исследований в Гумилевской корпорации. Он хорошо зарекомендовал себя, когда был ответственным секретарем фонда «Новые рубежи». Андрей сам, несмотря на возражения коллег, решил назначить антрополога, человека бесконечно далекого от проблем высоких технологий, на эту должность. Что-то подсказывало ему, что Бунин, со своим «незамыленным» взглядом, сможет по-новому посмотреть на проводимые исследования. И не ошибся. Степан серьезно взялся за дело. По его инициативе интерфейс ИСИНа «очеловечился». Были развернуты новые, неожиданные для корпорации направления исследований — фармакология, вирусология. Начались работы по созданию «Клипера» — мобильного комплекса для обеспечения безопасности терроформирующих станций. Последняя работа носила особо секретный характер, так как финансирование этих разработок велось по линии Минобороны. Военные планировали использовать «Клиперы» в своих специальных целях.
— Мы прокачали Степана Борисовича через «Покров», — продолжал Санич. — Интересная картина нарисовалась: наши новые направления исследований появлялись синхронно с инвестиционными инициативами одной из американских непубличных компаний. У них производство размещено в Китае. Компании через оффшоры контролирует наш старый знакомый — Михаил Борисович Беленин. Он последнее время стал отходить от нефтянки в IT-индустрию. Данных по патентам у нас пока нет, но, думаю, все они проходят под грифами, мы о них узнаем нескоро. Самое смешное, что ряд однотипных заказов от нас и от «беленинских американцев» подчас одновременно выполняются на одних и тех же китайских производственных площадках.
— Ты вообще понимаешь, что это значит? — выброс адреналина исказил лицо Гумелева. Он приподнялся и рухнул в кресло. Голова шла кругом, мысли путались.
— Да все я понимаю, — откликнулся Санич, — он уже «под колпаком», даже когда в сортире сидит или спит под одеялом. Поверьте, Андрей Львович, сам контролирую. Если что-то нащупаем, сразу доложу. А по поводу «Покрова», программа она и есть программа, что ж она, и ошибиться не может?
— Конечно, может, — пробормотал, постепенно успокаиваясь Гумилев. Он откинулся в кресле и непроизвольно стал вспоминать, какие направления курировал Бунин. К прискорбию, приходилось признать, что вся информация стекалась к нему в руки.
— Есть еще один вопрос, — отвлек Андрея от грустных мыслей Санич, — Ильин в тот же день, когда приехал домой, серьезно заболел. Мои ребята под видом «скорой» были у него. Установили «клеща». И вот, что получили. Он нажал кнопку на плеере, и в комнате раздалось прерывистое неразборчивое бормотание, явно, больного человека. Раздавались какие-то голоса. Шум и стук говорили о том, что рядом с больным кто-то ходит, возможно, переставляет мебель…
— Ну и что? — почему-то шепотом спросил Гумилев.
Санич поднял палец, призывая к вниманию и делая звук громче. Гумилев услышал: «…катализатор… нельзя… рений… волны, это все волны… нельзя… нельзя…».
— Что это? — Гумилев дождался, когда окончилась запись. Бессмысленные слова больного Ильина никак не отозвались у него внутри. Обычно, новая информация всегда вызывала какой-либо отклик у Гумилева. Это был или интерес, или отторжение, но никогда не оставляла равнодушным. Теперь же, никакого отклика.
— Горячечный бред Ильина, — Санич убрал плеер в стол, — эти слова он повторял почти все время, пока был в забытьи, и в разной последовательности. Наши аналитические службы никакой смысловой связи не выявили.
21:00. 9 октября 2012 года. Подмосковье. Усадьба М. Б. Беленина.
Стилизованные под газовые фонари Парижа светильники освещали березовые аллеи поместья. К усадьбе по аллее приближался лимузин хозяина поместья. Перед парадным входом выстроилась дворовая челядь, во главе с управляющим, но автомобиль плавно проплыл прямо в гараж.
Когда гаражные ворота закрылись, из машины выскочил водитель и распахнул дверцу. Вышедший из лимузина Беленин обернулся к пассажиру, сидящему в глубине машины и весело сообщил:
— Поезд дальше не идет. Просьба освободить вагоны! Давайте, давайте, Степан Борисович, выбирайтесь, здесь Вас никто не увидит! Даже из космоса.
Вслед за хозяином появился Бунин.
— А Вы, батенька, после нашей последней встречи изменились, — Беленин, явно, находился в прекрасном настроении. Бунин, наоборот, чувствовал себя не своей тарелке — он оглядывался, одергивал пиджак, поправлял галстук.
Час тому назад, Бунин быстро сел в остановившийся рядом с ним лимузин на пустынной улочке за парком Победы. О встрече он договорился с Белениным утром, позвонив с уличного таксофона.
Изумлению олигарха не было предела, когда на телефонный номер, который был известен только самым доверенным людям, позвонил человек, которого он не слышал уже два года. Беленин знал, что после арктической экспедиции Степан Борисович Бунин стал курировать все перспективные исследования в IT-империи Гумилева, после того, как Арсений Ковалев был обвинен в провале испытаний «Земли-2» и гибели людей. Михаил Борисович был уверен, что Бунин, человек Гумилева, поэтому Беленин, не раздумывая, откликнулся на просьбу ученого о встрече. Тем более звонок по закрытой линии с городского таксофона породил массу вопросов к собственной службе безопасности.
Вечер выдался пасмурный, поэтому хозяин велел накрыть ужин на закрытой веранде, где они могли уединиться с Буниным таким образом, чтобы даже собственные секьюрити не могли услышать их разговор.
— Итак, Степан Борисович, пока мои капуши накроют перекусить, предлагаю коньячку с фруктиками-орешками, — как гостеприимный хозяин, олигарх собственноручно разлил по бокалам коньяк и протянул гостю, — честно скажу, не ожидал Вашего звонка. И обстоятельства нашего знакомства, и нынешнее Ваше положение… — олигарх замолк, заглянул Бунину в глаза. Он ждал ответа.
Предыдущая ночь. Москва. Кабинет С. Б. Бунина.
Бунин напряженно думал, с чего он начнет разговор Белениным. Перебирая возможное развитие событий, он решил для себя, олигарх — единственный, кто сможет обеспечить ему реальные гарантии безопасности. А вопрос безопасности со вчерашнего дня стал для него первостепенным.
Степан Борисович, возглавив сектор перспективных разработок, которые вела корпорация Гумилева, окунулся в мир, который показался историку и антропологу фантастикой завтрашнего дня. Искусственный интеллект, терроформирование, новые материалы и медицинские препараты. Круг интересов корпорации был небывало широк.
Когда Андрей Гумилев приглашал Бунина — бывшего научного руководителя его жены, он хотел, чтобы свежий взгляд стороннего человека позволил ускорить темпы разработок. Он не ошибся. Бунин очень органично вписался в коллектив и предложил ряд оригинальных решений и подходов. Имея широкий кругозор, новый куратор быстро вникал в решаемую проблему, обеспечивал исследователей необходимой аппаратурой, гибко и оптимально формировал исследовательские коллективы, учитывая личностные качества и научные интересы людей. Результаты не заставили себя ждать — в ряде направлений были достигнуты прорывные открытия.
