Алек Сэй - Reich wird nie kapitulieren!
— Что там? — поинтересовался тот.
— Не могу знать.
— Тебе поручают новое дело? — спросила Эльза.
Тот внимательно поглядел на конверт и нахмурился.
— Не похоже. «Оберштурмфюреру Вертеру Мартину Франку. Срочно. Лично в руки». А вот надписи «Секретно» нет. — он криво усмехнулся. — Может быть это запоздавший подарок на рождество от начальства?
— Прошу прощения, пакет не из гестапо, а из Рейхсканцелярии. — произнес Курт.
— Вот как? — удивился Франк. — Тогда я вообще ничего не понимаю.
Оберштурмфюрер вскрыл пакет и извлек из него два сложенных вдвое листа бумаги и обитую алым бархатом коробочку. Первым делом он открыл ее, после чего издал неопределенный хекающий звук.
— Что такое, дорогой? — взволновалась Эльза. — Какие-то неприятности?
— Да я бы не сказал… — задумчиво ответил Франк, доставая из футляра круглый значок с золотым ободком. Курт, все еще стоящий по струнке, разглядев что держит в руках получатель пакета радостно гаркнул:
— Позвольте поздравить вас с награждением, оберштурмфюрер.
— Спасибо, роттенфюрер, спасибо… — все так же задумчиво произнес Вертер Франк, посмотрел на оборотную сторону кругляша и присвистнул. — АГ. Награждение по личному усмотрению Фюрера.
Он аккуратно положил кругляш на стол, так чтобы теперь и жена смогла увидеть Золотой партийный знак НСДАП, и взялся за бумаги.
— Так, это наградной лист, а это… Боже мой!
На втором листе было выведено всего несколько рукописных строк, стоивших, пожалуй, поболее только что полученного «Золотого фазана».
Уважаемый герр Франк.
Как мне сообщил д-р Геббельс, именно Вашим усилиям мы должны быть благодарны за полученные сюжеты для киностудии UFA. Думаю, что как человек, обладающий доступом к материалам дела, вам не составляет труда представить всю важность проделанной Вами работы, для меня же, в свою очередь, не подлежит сомнению проявленный вами высочайший профессионализм. Надеюсь, этот скромный знак признательности со стороны НСДАП, и моей лично, послужит на пользу вашей истерзанной нервной системе. Желаю Вам скорейшего выздоровления и возвращения на службу — Германии нужны такие офицеры как Вы.
С наилучшими пожеланиями,
Адольф Гитлер
Вертер Франк аккуратно сложил записку пополам и убрал ее во внутренний карман.
— Скажите, Курт, вы на машине?
— Так точно.
— И отсюда едете на вокзал?
— Так точно.
— Дождитесь меня, мы едем вместе. — оберштурмфюрер повернулся к жене. — Дорогая, меня срочно вызывают в Берлин.
В глазах Франка зажглись столь знакомые его жене азартные огоньки.
Между Берлином и Килем, вагон № 5, купе 9
14 января 1939 г., полдень
«Всему на свете приходит конец, но особенно неприятно, когда конец приходит отдыху», флегматично подумал Карл, наблюдая за проплывающим за окном пейзажем. Короткий зимний отпуск кадетов закончился, и молодые люди возвращались в Киль.
— Чего пригорюнился? — спросил Йоган, отрываясь от газеты. — Вы с кузиной распрощались каких-то пару часов назад, а ты уже тоскуешь?
— Она писать обещала. — расплылся в улыбке Геббельс.
— Мммм, а дело то, похоже, пахнет свадебными колоколами. — не удержался от подначки Арндт.
— А с чьей подачи, а? — насмешливо фыркнул юноша. — Потрясающая наглость у этих свах. Надо будет намекнуть Мёдору, что тебе теперь положено сиреневый платок с формой носить.
— Мне? Да ни в коем случае. — усмехнулся Йоган. — Сам втрескался, а теперь валишь с больной головы на здоровую.
— Ах, на здоровую? — Карл насмешливо прищурился глядя на друга. — А кто утверждал, что его девушка в Киле ждет?
— Ну ладно, с больной на больную. — отпарировал Арндт. — Но валишь.
— Признавайся, поганец, кто она? — требовательно спросил Карл. — Который день мурыжишь мою, да — больную, голову, а не рассказываешь.
— Вот прям до меня тебе эти дни было. — хмыкнул Йоган. — Дочь профессора Биберкопфа, Марита.
— Что? Ты крутишь шашни с дочерью математика?!!
— Ну, почему шашни? — молодой человек смутился. — А может у нас все серьезно?
— Ты — и серьезно. Это новый анекдот такой? — хмыкнул Карл. — И не надо отгораживаться от меня газетой, как будто там пишут что-то до жути важное и интересное.
Выхватив у друга «Дер Ангриф», он хотел добавить что-то еще, но неожиданно замолчал, вчитываясь в статью своего высокопоставленного однофамильца.
— Читаешь, что ты такого опять наврал германскому народу? — хмыкнул Арндт.
— Угу. — кивнул Геббельс, не отрываясь от чтения. — Именно.
По прочтении статьи он потер лоб и нахмурился.
— Как-то неправильно это все, не так как-то…
«Дер Ангриф», 13 января 1939 г.
Величие германского народа не позволяет ему ущемлять права национальных меньшинств Германии. Такое поведение было бы просто недостойно представителей арийской расы, поскольку является проявлением слабости. Однако могучий германский дух, особенно теперь, в период его возрождения и подъема, чужд страхов и фобий в отношении других народов. Мы сильны, у нас нет внешних врагов, и нам просто некого бояться.
НСДАП, как выразитель воли германского народа, упорно и последовательно борется за очищение великой немецкой культуры от привнесенных извне влияний. Это наша взвешенная и последовательная позиция, верность которой определяется всей логикой исторического развития Германии. Мы — великий народ, и нет ничего удивительного в том, что мы хотим слушать нашу, а не чью-либо иную, музыку, смотреть наши фильмы, жить по нашим, немецким, законам. Это здравый и логичный подход для любого народа, что бы по этому поводу не утверждали международные плутократы, для которых нет ничего святого, кроме Золотого Тельца.
Мы ответственно заявляем: каждый народ должен жить на своей, исторически принадлежащей ему, территории. Территории, принадлежащей ему по праву. Для нас такой территорией является Рейх, населенный немецким населением, говорящем на одном языке, имеющем общий исторический корень, единые культуру и моральные ценности. Также и другие народы должны проживать в естественном ареале своего обитания.
Западные плутократы часто утверждают, что в Германии нарушаются права еврейского населения, что жители неарийского происхождения подвергаются гонениям. Это наглая и беспардонная ложь, призванная очернить Фюрера, НСДАП и весь народ Великой Германии.
Да, мы желаем, чтобы это была наша страна, для нашего народа, и это вполне понятное желание. Любой здравомыслящий человек в любой стране желает такого же для себя и инстинктивно борется с чужим влиянием. Что касается так называемых нарушенных прав еврейского населения, то разве это Германия не позволяет создать евреям свое государство, где они смогли бы жить по своим законам и правилам? «Нет», говорим мы. Германия прилагает все мыслимые и немыслимые усилия на дипломатическом поприще для того, чтобы евреи, насильно изгнанные некогда со своей родины, смогли возвратиться в свою Землю Обетованную и основать там свое государство. Фюрер делает все возможное, дабы евреи, так и не ставшие никогда «своими» для Европы, получили свою малую толику Азии. Мы уверены, что все люди доброй воли, должны объединиться в этом стремлении!
Конечно, мы не призываем Великобританию отказаться от своих позиций в исторической Иудее. Молодое еврейское государство, когда оно будет организовано, несомненно будет нуждаться в помощи и поддержке этой великой державы, так что еще в течение многих и многих лет англичанам придется нести груз протекционизма. Однако, мы полагаем, что вся Лига Наций, весь цивилизованный мир окажут им в этом посильную помощь.
Фюрер уверен, и все честные члены НСДАП разделяют его уверенность в том, что вопрос о создании еврейского государства назрел и откладывать его более невозможно. Необходимо окончательно решить еврейский вопрос в Европе, и единственный приемлемый для этого путь — дать евреям построить свою государственность, свою страну, там, где она исторически и располагалось.
Хайль Гитлер!
Д-р Геббельс
Борт судна «Швабеланд», море Уэддела
19 января 1939 г., десять утра
(время местное)
— Запускай! — повинуясь команде начальника экспедиции паровая катапульта отправила судовой Dornier «Wal» в полет. Гидроплан рыскнул носом, но выправился и начал уверенный набор высоты. — А вы, герр Ран, можете начинать сбрасывать свои градусники за борт. Хотя, зуб даю, здесь вы ни черта не найдете.
