Артем Рыбаков - Ликвидаторы времени. Охота на рейхсфюрера
Криминальассистантом Колем также обнаружены остатки невзорвавшегося тринитротолуола на полу и стенах ремонтного помещения. Часть фугасов была снаряжена артиллерийским порохом.
К сожалению, из-за гибели большинства свидетелей не представляется возможным установить, что именно послужило причиной инициации взрывной сети.
Как уже упоминалось выше, часть фугасов направленного осколочного действия (4 штуки) была установлена во дворе таким образом, что при подрыве их зоны поражения перекрывались. 2 фугаса были изготовлены из гильз артиллерийских снарядов калибра 7,6-см, имеющих наибольшее распространение у противника и снаряжены свинцовыми пулями, 2 других – были изготовлены из дерева и снаряжены металлическими обломками, гравием и гайками.
Время минирования установить не удалось, но, очевидно, оно было проведено еще до отступления Советов. Как показал опрос военнослужащих 86-й учебной роты, расквартированной в селе Старое Село в 6 километрах к северо-западу от места происшествия, в течение нескольких дней на станции базировалось какое-то небольшое подразделение сухопутных войск с большим количеством автотранспорта (свидетели неоднократно фиксировали проезды грузовых и легковых автомашин), вероятно – транспортная автоколонна или часть снабжения. В пользу этой версии говорит тот факт, что, по сообщению бургомистра одной из деревень, в данной местности проводились заготовки продуктов подразделением 174-го взвода снабжения под командованием интендантуррата Зоера. (Копии документов, подтверждающих реквизицию продуктов, прилагаются.) Запрос на установление принадлежности подразделения направлен в местную комендатуру и в штаб 2-й армии.
Возможно, при обнаружении военнослужащих этого подразделения у следователей появится возможность определить, каким оборудованием станции они пользовались, и соответственно прояснить картину происшествия.
Расследование осложняется тем, что 28 июля в данной местности был сильный дождь, отчего многие следы утрачены.
30.07.1941
Унтер-штурмфюрер СС Липпих»
* * *«Начальнику 9-й группы Тайной
полевой полиции гауптману Броеру.
Рапорт
Сообщаю вам, что сегодня, 1 августа 1941 года, в 13.15 моторизированным патрулем под моим – началом на дороге в лесном массиве около деревни Метежи обнаружены две грузовые автомашины «Опель-блитц», приписанные к 174-му взводу снабжения. В кабинах и кузове обнаружены тела 6 военнослужащих данного подразделения. (Имена и принадлежность установлены по личным жетонам. Тела сильно обгорели, и, судя по косвенным признакам, военнослужащие были убиты как минимум за неделю до обнаружения. Вследствие этого, опознание тел будет сопряжено с большими трудностями.)
При осмотре места события выяснилось, что транспортные средства подверглись обстрелу из ручного оружия, а затем были подорваны ручными гранатами.
Гильзы, обнаруженные на месте преступления, принадлежат образцам ручного оружия, состоящим на вооружении Красной Армии. При первичном осмотре места происшествия удалось установить, что нападавших было как минимум пятеро.
При осмотре установлено, что для подрыва автомашин были использованы штатные гранаты Германских вооруженных сил образца 24-го года. (Найдены фрагменты деревянных рукояток и фарфоровые шарики-наконечники.)
В 100 метрах от места нападения старшим стрелком Мютценбергером была обнаружена нарукавная повязка сотрудника вспомогательной местной полиции, висевшая на ветке дерева. Месторасположение и состояние повязки позволяют предположить, что она зацепилась за сухую ветку при быстром перемещении.
В кузове обоих грузовиков обнаружены обгоревшие остатки зерен пшеницы.
Начальник мотопатруля
полевой жандармерии
фельдфебель Хартман
1.08.41. г.»
Глава 7
Москва, ул. Дзержинского. 21 июля 1941
– Павел Анатольевич, разрешите?
– Да, конечно, Борис Михайлович. Судя по вашему лицу, появилась какая-то информация по «Странникам».
– Да. Состоялся еще один радиосеанс, и к тому же пришли ответы от «Клеста» и «Сотника».
– Начнем с сеанса, – и Судоплатов показал капитану на стул рядом с собой.
Маклярский сел и положил на стол папку:
– Сеанс прошел штатно: «Странники» ответили на вызов, приняли радиограмму и подтвердили прием. Но, Павел Анатольевич, есть проблема…
– Какая?
– Шифр им давали резервный, достаточно простой. В расчете на радиоигру. Есть большая вероятность, что немцы его расколют.
– Мне кажется, что это пока не проблема, Борис Михайлович… Мы все равно пока не определились с этой группой. Что там с подтверждениями?
– «Клест» подтверждает, что на магистральных дорогах севернее и северо-восточнее Минска в период с десятого по пятнадцатое июля произошло несколько диверсий. В результате возникла огромная «пробка». Противник попытался перебросить войска по рокадным дорогам, но и они сейчас запружены войсками. В окрестностях города усилены меры безопасности. В частности, – капитан достал из папки лист бумаги и прочитал: – «…В радиусе 50 километров удвоены все посты на дорожных сооружениях, сокращены интервалы между патрулями на дорогах.
По сведениям от агентуры, часть войсковых подразделений привлечена к охране коммуникаций. Так, из подслушанного агентом разговора двух немецких солдат стало известно, что из 114-го и 118-го пехотных полков, следовавших через Минск в направлении Борисов – Орша, изъято по одной пехотной роте, привлеченных к охране объектов в городе».
– Интересная информация. То есть получается, что группа в пятнадцать человек не только замедлила передислокацию нескольких дивизий на несколько дней, но и несколько ослабила прибывающие на фронт части, так? Надо будет наркому привести как пример эффективной работы… Сколько там, в немецком полку, этих рот?
– Если стрелковых, то – двенадцать, – ответил капитан.
– Угу… Продолжайте, Борис Михайлович…
– Теперь перейдем к «Сотнику». Это – наш маршрутник. Он сегодня подтвердил информацию об усилении охраны объектов тыла в район Минска.
– Летчики?
– Пока без результата.
* * *В лесу уже стемнело, когда мы, тяжело нагруженные снятыми минами, вернулись на стоянку.
Наскоро перекусив всухомятку, так как огонь разводить Фермер перед уходом запретил, а осторожный Несвидов даже газовую горелку зажечь не решился, мы собрались на совещание.
В этот раз состав участников был расширен: кроме постоянных участников – членов команды присутствовали Трошин с Дымовым.
– Значит, так, мужики, – начал командир, – чувствую, в этих краях какая-то чехарда нехорошая вертится. И эсэсовцы злобствуют не по погоде.
Я сразу не понял, но потом до меня дошло, что Саша имеет в виду: партизан еще вроде нет, а деревни уже вырезают. Поэтому я потянул вверх руку, собираясь выступить. Саша кивнул.
– Так, приказ «О комиссарах» уже в войска дойти должен был, да и директива Гиммлера «О неполноценных расах». А приказ «О применении военной подсудности в районе Барбаросса» вообще в мае вышел.
– Ты давай остальным поясни, – перевел на меня стрелки Саша, – а то некоторые товарищи, я вижу, ни сном ни духом.
– Если коротко, то приказ «О комиссарах» обязует всех немецких военнослужащих рассматривать политработников и представителей НКВД как военных преступников и уничтожать, если они попадают в плен, директива Гиммлера – вообще нечто! Я даже кусок наизусть заучил: «…Если население с национальной точки зрения враждебно, а в расовом и человеческом настроении неполноценно или даже, как это бывает в местах среди болот, состоит из осевших там преступников, которые, возможно, – это слово я выделил голосом, – поддерживают партизан, то все они подлежат расстрелу».
Трошин даже присвистнул тихонько, а у Зельца от возмущения рот раскрылся.
– Ну а третий приказ начальника ОКВ[27] Кейтеля, говорит о том, что враждебные действия гражданских лиц против вермахта не подлежат рассмотрению никаким судом и наказание одно – расстрел. Вот и крестьяне эти, – я кивнул в сторону – леса, – убираться из деревни не хотели, мешали операции по отлову окруженцев, то есть совершали действия враждебные… – У меня внезапно сдавило горло, потому что, пока я объяснял все это ребятам, меня самого проняло.
– Вот так, товарищи, – закончил за меня Фермер. – То есть с кем имеем дело, вам понятно.
– Да они же не люди! – воскликнул Зельц.
– Люди, люди… Ты же документы трофейные видел. Все, как у людей – фотокарточки, письма… – одернул его Трошин. – А вот убивать я… мы их будем, как собак бешеных!
