Анатолий Матвиенко - Танки генерала Брусилова
– Вестимо, наш Змей Горыныч добрее. А что они?
– Главный у них говорит – он полковник Пын, господин-сси. Сказать что не хочет бунтовать против небесного императора, но за семьи бояться.
– Наш выход на подмостки. – Барон снова тронул коня, приближаясь к кавалерийской цепи. – Переводи давай. Я, большой янбын и главный тут сонбэ, обещаю покровительство. Пусть отважные корейские воины переходят Ялу вместе с семьями, они получат место в Русской императорской армии, а семьи – кров. Скоро русские выбросят отсюда японцев. Тогда корейский народ заживет свободно, не выплачивая дань никому – ни японцам, ни китайцам.
– Йэ! – важно подтвердил монарх.
Подозрительно поглядывая на новых неожиданных союзников и каждую минуту ожидая выстрела в спину, русские всадники спустились к воде. На камнях с той стороны возникло шевеление. Как по волшебству на волнах появились плоты. Искусно спрятанная толстая веревка взлетела вверх из песка, натянутая с той стороны.
Позади барон услышал падение тяжелого тела.
– Вэгугин! – взмолился Ли. За время пути он придумал кобыле такое имя, и она начала на него отзываться. Черный бок тяжело поднимался и опадал. Даже неопытному в кавалерийских делах глазу ясно: ей конец.
Врангель спрыгнул, взял свою лошадь под уздцы. Прижался лбом к длинной влажной морде, потом провел по гриве. Протянул поводья переводчику. Тот не поверил глазам – пегая трехлетка ротмистра стоит по меркам Маньчжурии целое состояние.
– Бери. Дома бумагу выправим, что ты ее не украл.
– А вы, барон-сси?
– У меня скоро будет металлический конь.
Ли неодобрительно нахмурился. Бронзовых коней он видел на памятниках. Ротмистр – добрый, рано ему памятник на могилу.
На северном берегу Суджон торжественно повернулся к Врангелю.
– Говорит – благодарный вам, господин-сси. Вся Корея благодарная. Только императору нужно говорить вежливо и поясом кланяться.
Барон почувствовал зуд немедленно влепить ему в рыло, потом заметил озорные огоньки в узких глазах царька и улыбнулся в ответ.
В расположении части Врангель, ни секунды не отдыхая и отмахиваясь от разговоров, что без малого сотня русских душ пропала за рекой, выпросил у командира грузовик. Императора сдал с рук на руки в Мукдене начальнику разведки, после чего номинального правителя Кореи окружили многочисленные военные и статские чины.
– Простите за нелицеприятные слова, ваше высокоблагородие, но рекомендованный вами Павлов – изрядная гнида. Из-за него погибло восемьдесят восемь наших, а эскадрон превратился во взвод.
– Полегче, ротмистр. Я доносил в Санкт-Петербург о подозрительности статского советника, однако же получил оттуда ответ – не вмешиваться. Вам же настоятельно советую в письменном рапорте не докладывать, кто ему пулю меж лопаток всадил. Вы, барон, не трибунал и не окружной суд присяжных, а время не военное. Формально вы совершили самоуправство и убийство государственного цивильного служащего. Извольте о моем пожелании не распространяться. Вам ясно?
– Так точно! Разрешите идти? Честь имею.
Закрыв за собой дверь, он почувствовал, как смертельно устал. За трое суток более трехсот верст с боями, большая часть верхом, сон урывками в седле – тут и более юный сломается.
– Петр Николаевич! Живой! – Брусилов обхватил его за плечи. – Тотчас представлю тебя к ордену и повышению. Про корейца услышал, а кто его привез – никто не знает. Говорят про каких-то казаков.
– Стало быть я – есаул.
– Атаман! Едем ко мне, поешь, отмоешься, выспишься.
– Мне в полк бы надо. Остатки эскадрона сдать, перевод оформить…
– Успеется, все успеется. Пошли!
Задержка на сутки совпала с неприятным событием. В полковом табуне Врангель неожиданно увидел свою пегую.
– Завалишин! Ко мне!
– Да, ваше благородие.
– Почему Ли не забрал лошадь?
– Так это, неувязка вышла, Петр Николаевич. В деревне солдаты его остановили.
– Я ж ему расписку дал!
– Выходит, не поверили. Он бежать. Они – стрелять. Кобылу в полк вернули.
Твою ж… Крохотный кореец надеялся, что в России он под защитой закона и порядка.
Глава шестая
В танковом батальоне нет особых званий, ибо не выделили бронетехнику в отдельный род войск, считая чем-то вспомогательным для кавалерии и инфантерии. Командир батальона подполковник Врангель щеголял в кавалеристской форме, как и командир первой роты Завалишин, которого он утянул за собой. Последний за корейскую операцию досрочно получил штаб-ротмистра и орден. Бывший поручик и участник боев в Китае Виктор Бетлинг, ныне штабс-капитан, возглавил вторую роту. По сему поводу Брусилов пошутил: надо в русские танковые войска хоть одного русского офицера найти. А то немцы, хохлы, поляки. Когда присланный из Санкт-Петербурга поручик Владимир Сергеевич Муханов отрекомендовался, генерал тут же спросил о его происхождении. По отцу потомок австрийской ветви Нессельроде, по матери из польской шляхты, недоуменно ответил тот и осторожно добавил: православный.
– Петр Николаевич, а почему его превосходительство о моем происхождении расспрашивали. Он поляков не любит?
– У него спросите, он сам из Царства Польского. А касательно веры, вопрос важный. Знаете ли, поручик, из-за электрической безопасности в танке не может обрезанный ездить – еврей или мусульманин. Статическое электричество в штанах накапливается, – глядя на опешивший вид новичка, барон засмеялся. – Да что вы на меня уставились, офицер? Начинайте службу.
К сожалению, как и опасался Брусилов, кроме него самого, Врангеля, Бетлинга да двух унтеров никого не удалось привлечь с китайским опытом. Остальные офицеры получили повышения, Деникин уже полковник. Как их поставить на батальон и роты? Поэтому подготовка Муханова и командиров взводов ограничилась курсами в Гатчине, а Завалишина барон натаскивал сам. В который раз готовимся учиться в бою.
По скованным легким морозом маньчжурским степям танки Брусилова промчались вместе с кавалерией. Итог неудовлетворительный. Танковая рота, имея максимально разумный для нее фронт наступления, может двигаться впереди полкового строя кавалерии. То есть тридцать машин для такого соединения мало. Утешает лишь полное их отсутствие у японцев. К концу января корпус начал грузиться на транспортные суда в Порт-Артуре, а Врангеля, всего лишь подполковника, но командующего весьма особым подразделением, пригласили на совещание при адмирале Алексееве, главнокомандующем армией и флотом России на Дальнем Востоке. В числе носителей больших звезд барон увидел, естественно, и Брусилова, а также командующего Тихоокеанским флотом адмирала Макарова.
– Господа! Завтра при посредничестве Министерства иностранных дел Китайской империи японскому правительству будет вручена нота о прекращении оккупации Кореи и вводе на полуостров частей Русской императорской армии по просьбе ее единственного законного правителя императора Суджона, – торжественно объявил главнокомандующий. – При отказе начать вывод войск и ликвидировать пост генерал-резидента русское правительство предупреждает об опасности боевых столкновений и возлагает всю ответственность за развитие ситуации на японскую сторону. Иными словами, 25 января, в 00:00 часов мы, волею Государя Императора, начинаем войну. Полковник Колесниченко, доложите о расположении вражеских войск и флота.
– Ваше высокопревосходительство. Господа офицеры. По имеющимся сведениям японское командование планировало начать военные действия против российской группировки в Маньчжурии не позднее 1 марта 1909 года, для чего перебросить войска из южной части полуострова в количестве около ста пятидесяти тысяч человек к реке Ялу с целью дальнейшего наступления на Ляодунский полуостров и в последующем на Мукден. Также запланирован десант, позволяющий отрезать Квантунский полуостров с портами Дальний и Порт-Артур. Одновременно японский флот планирует начать минирование вод в районе Квантунского полуострова, с тем чтобы запереть надводные корабли Порт-Артурской эскадры и отряд подводных лодок. На Тихоокеанском театре военных действий минами удержать в порту Владивостокский отряд крейсеров и отряд подводных лодок. С сей целью начиная с 1904 года, то есть за пять лет, в Японии не спущен на воду и не куплен ни один броненосный корабль. Напротив, императорский флот пополнился миноносцами, тральщиками, заградителями и подлодками. Общая численность сухопутных войск, направляемых в Маньчжурию, ожидается до двухсот пятидесяти тысяч.
Следующим выступил начальник штаба.
– По первости мы начинаем высадку двух десантов, суда с которыми прибудут в район высадки заблаговременно, в мирное время. Нами распространена дезинформация, что корпус генерал-майора Брусилова готовится к высадке для захвата плацдарма у Чемульпо. На самом деле высадка пройдет в устье реки Тэндоган, а с западного побережья операцию начнет генерал Линевич, которому поставлена задача захватить порт Лазарева, или по-местному Вонсан, с перспективой перерезать полуостров по линии Пхеньян – порт Лазарева. Через Ялу вступает образованная из беженцев корейская армия Суджона и полковника Пына, привлекая на нашу строну корейские гарнизоны и полицию. Японские формирования севернее Пхеньяна насчитывают не более восьми тысяч штыков и сабель, долженствующие быть уничтоженными нашим союзником.
