Алексей Рюриков - Операция отвлечения
Мельников появился на конспиративной квартире спустя час после Юзика. - Как они тебя нашли? - первым делом поинтересовался он. И кто? - Не знаю - Григулявичус успел успокоиться, и обдумать ситуацию. Я выходил на связь с парижским бюро Объединенки, как только приехал. Потом с Павлом Николаевичем, и с тобой. Жил сначала в гостинице "Наполеон", на авеню Фридленд, бывал у Лопато и еще в Высшей школе социальных наук, насчет учебы, там занятия начинаются в январе. Больше нигде не светился. Может, охранка французам розыск на меня послала? Но я по паспорту Антуана с Варшавы жил, своим именем только в нашем бюро представлялся. Оттуда меня вести не могли, я же после встречи с тобой на улицу дю Кокдор переехал, до сегодняшнего дня слежки не было. - Или не заметил - раздраженно бросил боевик. И обернулся к сидящему на диване съемщику явки: - Сюда его вели? - Нет - ответил Горев. Ты же знаешь, у нас тут система налажена. Кто приходит, за хвостом присматриваем. За ним не шли, сбросил. Или померещилось. - Точно не померещилось - обиделся молодой подпольщик. - Помолчи - Инженер напряженно обдумывал положение. С утра пришло подтверждение от Хилла. Операция началась, группа переходила на новые документы, сворачивала все связи и уезжала в Марсель, на заранее подготовленные квартиры. Работы предстояло много, новых людей набирать поздно, задерживаться нельзя, до прибытия шаха осталась неделя. Получил он и записку от Савинкова. Борис предупреждал о непонятной охоте жандармов на сидящего сейчас перед Мельниковым боевика и о требовании английской разведки организовать с ним встречу. Старший товарищ на всякий случай передал способ связи в Роттердаме, но решение оставил за тезкой. Инженер чуял опасность. Логики в сообщении о гоняющихся по Парижу за мальчишкой-марксистом, пусть даже хлопнувшим невзначай подполковника (невелик чин, и генералов убивали!) "охранниках" не просматривалось. Потому он спросил прямо: - Юзик, на кой черт ты жандармам? - Как, то есть? - опешил тот. Я же Никишова... - Плевать на Никишова - раздельно процедил главарь. Из-за его трупа сюда никого посылать не стали бы, а по твою душу, целый полковник прикатил, и непростой полковник! - Кто? - вмешался хозяин явки. - Гумилев. - Ого! Я его знаю, Рейснер показывала в двадцать втором, в Москве - сказал Горев, и одновременно изумленный Юозас выпалил: - Поэт? Борис перевел взгляд с одного боевика на другого, и ответил обоим сразу: - Он самый. Посмотрел на Григулявичуса, и задал вопрос задушевно, но тоном, исключающим недомолвки: - Что ты скрыл от партии, парень? Молодой подпольщик похлопал глазами, и ответил, несмотря на психологический подход, ожидаемо: - Ничего. Товарищ Инженер, я как было рассказывал. Отвечая, Юозас судорожно прикидывал, стоит ли открываться нынешнему командиру. Зачем его ищут, он, разумеется, знал, но вот нужно ли знать это Мельникову, это был вопрос... поразмыслив, он решил что темнить смысла не имеет, и добавил: - Может, из-за бумаг? - Каких бумаг? - насторожился собеседник. - У Никишова документы были при себе, жандармские. Я их сунул подальше, не при себе же таскать. Может, их так и не нашли? - Ты имеешь в виду, кроме удостоверения? - уразумел бомбист. М-мать, "жандармские документы" - передразнил он. Уточняй в следующий раз, молчун чертов! Тебя же никто не поймет, когда ты по слову в час цедишь, как на допросе. Суть он уловил сразу, Григулявичуса искали не в связи с акцией. Парень в Питере утащил с трупа что-то важное, убитый подполковник служил при штабе Корпуса, нешуточный чин, доступ мог иметь невообразимый. Из-за некоторых бумажек, Мельников знал это прекрасно, не только дружественный Париж, жандармы и Лондон перевернуть не задумаются, да и любой на их месте тоже. Беглец из России, видимо, действительно ничего не скрывал. Но те, кто расспрашивал щенка-чухонца по приезде, услышав про жандармские документы, поняли так, что речь о служебном удостоверении, уточнять не стали, да и что тут заслуживающего внимания? "Засветился он изначально в Парижском бюро "Объединенки", это наверняка - лихорадочно соображал Борис. За ними следят, да и провокаторы там могут быть. Слежки раньше не было, тут он не ошибается, я сам проверял его хвост перед прошлой встречей. Про нас тогда, Охранка не знает, так? Скорее всего". Однако для группы Юзик становился угрозой. Брать на экс человека, за которым идет охота русской, а вполне возможно, и французской полиции - совершенно ненужный риск. "Убрать? - мелькнула шалая мысль. Вздор, зачем? Парень свой, кровью проверен и ей же повязан, да и не дурак, хоть и путаник, как выяснилось. А экс не последний, еще пригодится. Деталей операции он не знает, остальных моих ребят тоже, никто его не посвящал, да с ним до сегодняшнего дня и не виделся никто. Я же все равно меняю паспорт, одежду, даже внешность - подвел итог террорист. Ничего особенного мальчишка разболтать просто не сможет, даже если вдруг попадется. Но лучше не попадаться, лучше пусть расскажет британцам, вдруг тем удастся вытащить отсюда полезное зернышко, глядишь, жандармам свинью подложить выйдет, все польза". Англичан он не опасался. Невозможность разболтать что-либо существенное о планах группы относилась и к ним, а после проведенной акции его и Хилла "акции" в Intelligence Service вырастут настолько, что опасаться удара с этой стороны не придется. Или, если брать обратный вариант - возникшее желание убрать единственного человека, знающего заказчика, то разницы все равно никакой. Придя к заключению, он приказал Гореву: - Оставь нас. Дождался, пока хозяин квартиры выйдет, и обернулся к Григулявичусу: - Юзик, слушай сюда. Тебя гонят псы натасканные. По твоему следу, могут и нас зацепить невзначай, согласен? Так вот - не дожидаясь ответа, продолжал Мельников, - в этот раз ты на экс не идешь, а из Парижа надо срочно убираться. Но дело для тебя есть, тебя будут ждать в Роттердаме, это Голландия. Вот деньги, мало, но на дорогу хватит. Встретишься с человеком, он из иностранцев, сочувствующий. Много партии помогает, в эмиграции сам теперь знаешь, без помощи местных плохо приходится. Расскажешь ему все про бумаги Никишова, запоминай пароль и место. Убедившись, что парень запомнил адрес и условную фразу, Борис продолжил: - Потом выбирайся в Германию, там жандармы себя не настолько вольготно чувствуют. В Гамбург, там возле порта найдешь бюро партии, они открыто расположились, свяжешься с ними, там будут ждать. О нашей группе никому ни слова, даже своим. - Слушай, Инженер! - Да знаю, знаю, ты конспирации обучен. Но напомнить не лишнее, не обижайся. В Париже на поезд тебе садиться нельзя, вокзалы под наблюдение элементарно ставятся. Такси тоже брать не стоит, выбирайся в Сен Дени, оттуда в Амьен, там уже на поезд сядешь. Медведь! - крикнул он, обернувшись. Проводи его, заодно от слежки проверитесь вместе. - Докуда проводить? - уточнил Горев, возвращаясь в комнату. - Докуда сможешь, но до Сен Дени минимум. Потом сюда, и по плану. - Начинаем? - не сдержался бомбист. Мельников бешено взглянул на него, но тут же отыграл ситуацию: - Нет, меняем квартиру, экс пока отложим - он вновь обернулся к Григулявичусу, хлопнул его по плечу: - Бывай, товарищ Юзик. Не вешай нос, в следующий раз повоюем вместе. Может даже, и в самой России! Проводив товарищей, Борис прошелся по квартире, проверяя не оставил ли свих вещей, и сдвинув на бровь франтоватое кепи, вышел в туман Парижа. Горев, вернувшись, свернет явку и уедет. Савинкову нужно послать ответ по поводу Роттердама, пусть обрадует англичан. Это будет последняя связь с подпольем до конца операции, Хиллу подтверждающий сигнал он отправил до прихода сюда.
*** 19.12.1932. Нидерланды, Роттердам.Далтон спокойно изучал сидящего в кресле террориста. Парнишка выглядел прилично: вычищенные ботинки, костюм, подобранный в тон галстук, короткая щеточка усов на чуть полноватом лице, аккуратная стрижка, недурной французский. "На русского не похож совсем, скорее на латиноамериканца - отметил резидент. И на революционера не очень смахивает, нет в нем этой их экзальтированности, порыва какого-то. Этот спокойнее, вежлив, старается говорить уверенно". Выдержав паузу, Хью начал задавать вопросы. И после первых же ответов ошалел совершенно. "Мензис, старина - подумал майор. Ты попал в центр мишени с первого выстрела". Григулявичус излагал, что при убийстве жандармского чина достал из кармана его пальто два небольших листка бумаги, с русскими буквами "Л" и "К" в левом верхнем углу, что, как известно любому стажеру Службы, означает "совершенно секретно, вскрыть только лично". И коротким текстом на английском языке. Из слов сидящего перед Далтоном боевика выходило, что первый листок представлял собой записку, в которой некто подписавшийся "Арно" указывал реквизиты для перевода денег в Швейцарию на какие-то непредвиденные расходы, Юзик по слабому знанию английского не мог сказать, на какие именно. Второй документ был обычным, хотя и абсолютно секретным, разумеется, отчетом о переводе денег от частного лица, в роли которого по фальшивому паспорту видимо, выступал убитый, другому частному лицу. В принципе, ничего особенного, эмоции вызвало упоминание всего двух слов. В отчете, написанном, видимо, убитым, получатель денег именовался без клички. Просто, "Foreign Office". "Курьер - сообразил британец. Нашему "кроту" понадобились деньги, в Швейцарии, на нечто срочное. И русские перевели от имени подставного лица на номерной счет, или может, прямо в оплату каких-то расходов. Тот, кто переводил, в псевдонимах не нуждался, сами данные адресата секрет куда больший, так что написал как, наверное, привык - по месту источника". О поисках предателя в Foreign Office резидент в Голландии, разумеется, знал. И теперь понимал, почему этого Юзика русские ищут, не считаясь с возможностью дипломатического скандала. Еще бы! В Петербурге не могли рассчитывать на плохое знание иностранных языков и недостаток времени для запоминания текста, а попади документы в руки MI-5, и арест изменника станет делом дней, если не часов. - Где сейчас эти бумаги? - поинтересовался Хью у подпольщика. Тот с любопытством посмотрел на англичанина, и внезапно спросил: - Я разговариваю с британцем, не так ли? - В общем, да - согласился резидент. Вас это смущает? - Наоборот. Мы могли бы заключить джентльменское соглашение? - Безусловно - кивнул Далтон. А о чем? Собеседник замолчал. Помогать резидент не собирался, его ситуация скорее забавляла. "Интересно, сколько попросит? - лениво прикинул Хью. Ишь, душевные муки по лицу бегают. И продешевить боится, и цену заломить не хочет, а то ведь выкину его вместе с его россказнями, да еще Савинкову отпишу. Что тогда делать станешь а?" Боевика беспокоило другое: - Сэр, меня разыскивают даже за границей, наверное, из-за этих важных документов, как вы думаете? - Возможно. - Вы не могли бы сделать так, чтобы русские узнали, что бумаги я отдал? Иначе жандармы от меня не отстанут. - Боюсь, что нет - удивился разведчик. Как вы себе это представляете, собственно? - Так ведь сэр, я беспокоюсь не только за себя - чуть развел руками Юозас. Если я попаду в Охранку, а это страшные люди, поверьте мне, то долго молчать я не смогу. И вероятно, документы окажутся у них раньше, чем до них доберутся ваши люди, уж в таком месте они спрятаны неудобном. - Спрятаны? - переспросил майор, не обращая внимания на остальное. Вы друг мой, хотите сказать, что вы спрятали документы, в месте, где их не найдут и они не испортятся, я правильно понял? - Да сэр. - Где? - все так же спокойно спросил британец, как будто не слышал предыдущего намека. Гость Далтону скорее нравился, резидент даже начал подумывать о вербовке, парнишка выглядел умным, теракт за плечами, Савинков взял его к себе - неплохая рекомендация, шеф Боевой группы редко ошибается в людях, такой агент может пригодиться. Но Хью в принципе не собирался поддаваться на шантаж, и мальчишку следовало поставить на место с самого начала. Тем более, если все же доведется работать с ним дальше. Григулявичус молча посмотрел на майора. Молчал он минуты две, убедившись, что паузу сидящий напротив человек будет держать, сколько понадобится, он снова заговорил, без слов признав поражение: - Я взял бумаги, сунул в карман. Собирался отдать в ячейку, мало ли, вдруг что важное? Дома зашил документы в пальто, в ватную подкладку, там бумага не прощупывается при неглубоком досмотре. Понимаете, я ведь жил на квартире у товарища, ему об акции не сказал, никаких тайников не имел, да и уехать собирался на следующий день. Билет на поезд я купил заранее, мне его предъявлять надо было, я под надзором состоял. Менять не стал, подозрительно. И на следующий день, вечером, когда я уже выходить на вокзал собрался, на квартиру жандармы вломились, забрали меня и хозяина, он тоже из наших. Облава по делу Никишова как раз была, всех левых в Петербурге гребли. Привезли на Литейный, там сразу и городское управление, и главный штаб Корпуса, только подъезды разные. В городском как я слышал, все камеры уже забиты были, даже в коридоре вдоль стены стояли, под присмотром. Нас тогда перегнали в соседний подъезд, это штаб ОКЖ. Там камер то ли вообще нет, то ли свободных не было, не знаю, а только выстроили нас тоже в коридоре, лицом к стене, прямо на первом этаже от караулки и дальше. Ну, а сзади жандармы прохаживались, чуть шелохнешься - сапогом... Ну, вот я тогда и подумал, что тут шутки кончились, тут не то что пальто, тут всего по ниточке вывернут. А бумаги - верная петля считайте. - Спрятал-то куда? - все так же невозмутимо, даже с некоторой ленцой, поинтересовался британец. Или вообще документов не было? - Да были. А спрятал просто - там, в коридоре, пожарный ящик висит. Красный, он один там такой, ну, шланг в нем вроде бы, еще чего-то. Он сверху на петлях, а низом к стене прижат, щель меж стеной и ящиком тонюсенькая совсем, на пару листов как раз. Я пока очереди на допрос ждал, подклад расковырял, и документы за этот ящик сунул. Два листа, бумага мелованная. Сверху в щель от петель спокойно прошли, а нижний угол к стене прирос уж поди, сколько лет небось висит. Вот. Там бумаги и застряли. Ящик пыльный весь, кто за него полезет? Снимать его не должны, если не пожар, сколько угодно там лежать будут. Но меня тогда это мало волновало, больше, чтобы при мне не нашли, и покуда я там - мои отпечатки пальцев у жандармов с тюрьмы имеются. Вот и все. - И как, скажите на милость, мы из жандармского штаба должны документ достать? - удивленно поинтересовался Далтон. Он и впрямь был озадачен. Рассказ звучал правдоподобно, парня он явно дожал, хотел бы тот поиграть дальше - попробовал встать и уйти, или продолжил словами жонглировать. Но нет, остался, рассказал. Взбрыкнет еще раз наверняка - попозже, когда уверенность вернется, но это пускай. Только вот рассказ его пусть и на правду похож, да ни к чему выходит. Как на глазах у офицеров штаба ОКЖ достать секретные документы из-за ящика в коридоре, в каковой, собственно, далеко не всякий вообще попасть способен, он не представлял. Юзик, однако, продемонстрировал редкое самообладание, и в ответ на вопрос заявил совершенно хладнокровно: - Нам достать будет трудно. А вот жандармам в момент, стоит только лишь место указать. - Кто же его, кроме нас с вами, укажет? - безмятежно улыбнулся резидент. Юозас восхищался британцем. Тот встречал все попытки давления не просто невозмутимо, но, пропуская мимо ушей намеки - и намеки увесистые, Григулявичус знал это - с совершенно непробиваемой снисходительностью. Вариант развернуться и уйти беглец отбросил, оставалось идти на обострение: - В вас я не сомневаюсь - попытавшись скопировать сдержанную улыбку, ответил он, вздохнул, и предложил: - Давайте начистоту, сэр? - дождался разрешающего кивка, и продолжил: - У меня паспорт, с которым я жил в Париже. Готов держать пари, это имя русские уже знают. Дальше смотрите сами: я предъявлял его на границе, и - тут он поднял глаза и посмотрел в лицо британцу - зарегистрировался по нему сегодня в отеле. Мне нужны новые документы и билет на пароход до Аргентины. Больше ничего, там я смогу затеряться. Если мы не придем к согласию, мне проще пойти от вас к русскому консулу, в Роттердаме есть, я узнавал. Сдаться, и рассчитывать, что за явку с повинной мне заменят петлю каторгой и снизят срок. Или вернуться в отель и ждать филеров, но тогда даже этой надежды не останется. Убирать меня... - тут он замялся. "Сейчас расскажет, что оставил кому-то письмо с описанием тайника - догадался Хью. Банально и неправда. Никому из своих ты предложить отправить послание жандармам не мог, они ж революционеры, нонсенс. А других доверенных у тебя нет. Если и водились в Париже, то про значительность похищенных документов ты от меня узнал, максимум от своих командиров перед выездом. Да если бы и правда, бесполезно. Профессионалы на такие трюки не покупаются, или мы достанем бумажки, или нам их все равно не жаль". Эмигрант, однако, врать не стал: - Убирать меня прямо тут вы, надеюсь, не станете. "Это он прав - меланхолично подумал Далтон. И тут, и вообще, наверное, не стану. Дешевле купить билет, чем возится с трупом, тем более, если привлекать специалистов. Интересно, он это просчитал, или уповает на везение? Если первое - мальчишка умен, может выйти неплохой агент. Но как он старается меня прижать, а? Впрочем, спесь следует сбить, самоуверенность не всегда к месту". Резидент не мог определиться, что делать с полученной информацией и нахальным боевиком. Лучшим вариантом он посчитал запросить инструкций, но Григулявичуса в таком случае, надо держать на поводке, на случай дополнительных к нему вопросов. - Насчет регистрации в отеле, это вы, полагаю, подтруниваете надо мной, старина - заметил майор. Не могу допустить, что такой опытный конспиратор и так подставился. Но с границей вы правы, а с Аргентиной придется обождать. Я должен проверить ваши слова, согласны? Поселитесь в Спангене, это недорогой квартал на окраине. Документов там не спрашивают, деньги берут вперед. Вот адрес и немного местных денег - он черкнул пару строк на вырванном из блокнота листке, и передал Юзику. Русские могут здесь гораздо меньше, чем во Франции, а кроме них вас никто не ищет, надеюсь? Против ожидания, террорист ответил туманно: - Пока, наверное, нет. - Что значит, пока? - В Париже я входил в группу Инженера, из нашей боевки. Мы готовили акцию в Марселе - пояснил Юозас. Но еще не исполнили, а меня охранка выследила, отправили к вам. "Надеюсь, хотя бы в Лондоне этот тип ничего не готовил - хмыкнул про себя Далтон, когда за русским закрылась дверь. О Марселе стоит упомянуть в отчете, Инженер фигура серьезная. А еще лучше, переговорить с Мензисом лично, отсюда рукой подать, а дело, пожалуй, того стоит, "Крота" поднесенного на блюдечке на Острове оценят высоко".
