Михаил Гуткин - Попадать, так с музыкой
— Всегда готов! — воскликнул Вася и странным жестом поднял правую руку к голове. Вспомнила, кажется, так когда-то, в незапамятные времена, поднимали руку пионеры, и называлось это пионерским салютом.
Уборка под моим руководством прошла довольно быстро, и я потащила Васю к столу, на котором стояли остатки вчерашнего пиршества. Вася начал есть и рассказывать, а я не столько ела, сколько слушала. Впрочем, сравнивая с тем, что я читала в старых книгах, ничего особенного в Васиной истории не было. Отец погиб в Первую мировую, еще до рождения сына. Мать умерла, когда ему исполнилось восемь лет. Рос у тетки, но и та через три года умерла. Попал в детский дом. Там учился и приохотился к спорту. После окончания десяти классов год работал на заводе. Потом, как активного комсомольца, его направили на работу в ГПУ. Ловил бандитов, воевал с басмачами. Там, кстати, познакомился с Валентином Петровичем. Окончил спецкурсы ОГПУ. Во время «ежовских чисток» чудом уцелел, а Валентин Петрович из майора стал старшим лейтенантом. После того как НКВД возглавил товарищ Берия, а НКГБ — товарищ Меркулов, жизнь нормализовалась. Валентин Петрович стал капитаном и скоро опять станет майором. Конечно, ему обидно, что через несколько лет вернулся как бы к началу, но зато остался жив — это тоже кое-что значит. Возможно, что и Васе скоро присвоят очередное звание.
Настала очередь моей биографии. Но поскольку о себе я уже рассказывала в самом начале повествования, то повторяться не буду.
— Вася, а ведь Федор Саввич правильно спросил, почему ты меня не тренируешь. На данный момент понятно — еще раны полностью не зажили, поэтому пока прощаю. Но учти, я с тебя так просто не слезу. Учи девушку грамотной стрельбе. А я проверю твою рукопашную подготовку. Теперь докладывай, о чем вчера говорил с Федором Саввичем.
— Да, собственно, ничего нового ты не услышишь. Он просто подтвердил то, что ты читала в своих учебниках. Новый набор, большинство бойцов малограмотные, есть и просто неграмотные. Младшие командиры сами толком стрелять не умеют. И вдобавок катастрофически не хватает транспорта для переброски войск и боеприпасов. Грузовиков всего пятнадцать процентов от штатного количества.
А вот еще не очень хорошая новость. Валентин Петрович вчера не говорил — не хотел тебя огорчать. Его срочно вызывают в Москву, и он уезжает сегодня вечером. Вернется не раньше чем через неделю. А меня товарищ капитан оставляет заместителем. Так что я теперь буду пропадать в отделе с утра до позднего вечера, поэтому тренировать тебя по стрельбе мне будет некогда. И еще, нам с тобой приказано пока заниматься исключительно боевой подготовкой. Вопросы создания баз без него не решать. Зная капитана Гигорьева, почти уверен, что у него либо уже есть, либо вот-вот появится какое-то решение проблемы баз. Поэтому сегодня отдыхаем, а завтра с самого утра разбегаемся по работам и до позднего вечера.
Глава 17
В понедельник, с самого утра, мне вдруг пришла в голову мысль, что я здорово лопухнулась. Тренирую бойцов и совершенно забыла о себе, любимой. То есть мне самой ведь тоже нужна тренировка. Конечно, спортивную форму я восстановила полностью: дыхание, пульс — все в норме. Но как быть с отработкой собственных приемов с учетом того, что не все из этих приемов можно демонстрировать посторонним? И еще одно внешнее ограничение — к моему удивлению, в роте НКВД не оказалось ни одного манекена. Нет, соломенные чучела для отработки штыкового боя, разумеется, есть. Но нужны именно манекены: определенного веса и по форме хоть чем-то похожие на фигуру человека. А как сделать такой манекен, я абсолютно не представляю. В принципе сшить из старых гимнастерок и штанов некое подобие чучела я смогла бы. Но чучело нужно чем-то набить: соломой — получится слишком легкое, песком — слишком тяжелое. Короче, изготовление чучела — тоже искусство. А бегать и искать специалиста нет ни желания, ни времени. Придется исходить из правила: лопай, что дают.
Приехала в роту и пошла к капитану Короткову:
— Здравствуйте, товарищ капитан!
— Здравия желаю, Аня. Есть вопросы?
— Да, у меня тут появилась небольшая проблема. Дело в том, что, кроме тренировок бойцов, мне нужно тренироваться и самой. Можно я отберу двух-трех человек и буду проводить с ними дополнительные тренировки, чтобы и свою спортивную форму поддерживать на уровне?
— А в какое время и на сколько ты планируешь такие тренировки?
— На такую тренировку мне нужен примерно час, а по времени — сразу после вечерней тренировки, чтобы успеть до ужина.
— Хорошо, дай мне список бойцов, и я распоряжусь.
— Большое спасибо!
— Да, могу тебя обрадовать. В конце этой недели вернется из госпиталя сержант Приходько. К счастью, первоначальный диагноз врачей оказался неточен, и сержант выздоровел значительно быстрее их прогнозов. Так что в конце недели ты сможешь передать все дела ему и больше времени уделять супругу.
— К сожалению, Антон Владимирович, по закону сохранения Ломоносова, «ежели в одном месте где чего убудет, столько же в другом месте присовокупиться должно». Применительно к моей ситуации это означает, что, когда у меня появилось больше времени, у моего мужа времени стало намного меньше, потому что капитан Григорьев уехал в Москву и оставил Васю за себя. Таким образом, просто я как бы выпадаю из общего ритма.
— Ну, ты девушка активная, найдешь себе еще работу. А сейчас иди, жду список.
Я вышла, быстренько написала фамилии трех наиболее подготовленных бойцов и отнесла список капитану. После этого в оставшееся до занятий время набросала примерный план собственных тренировок, составив его из двух частей: личная тренировка и тренировка с партнерами. Партнерам будет тяжеловато, зато научатся кое-чему дополнительно.
Пока я разрабатывала план, мне пришла в голову еще одна мысль. Через неделю я освобожусь от обязательных занятий с бойцами. А в дивизии генерала Окулова есть какой-то Аркадий, который стал призером РККА по рукопашному бою. Вот с кем нужно тренироваться. Тем более что визит туда запланирован: и генерал сам приглашал, и капитан Григорьев отнесся к этому поло житель но. Так что решено. Эту неделю: а) тренирую бойцов; б) восстанавливаю свою форму; в) занимаюсь стрельбой. А в субботу попрошу Васю позвонить Федору Саввичу и договориться на следующую неделю о моей стажировке в дивизии хотя бы на три-четыре дня. Если еще капитан Коротков мотоцикл не отберет, то вообще все будет в шоколаде.
Все, мысли побоку — пора на занятия.
Перед началом занятий один из бойцов, немного стесняясь, преподнес мне букет весенних цветов (не ботаник, что за цветы — не знаю) и поздравил от лица всего взвода. Я для вида немного посмущалась, после чего закатила им неслабую тренировку. А когда в самом конце тренировки кто-то из бойцов заскулил, что я над ними издеваюсь, нежно промурлыкала:
— Лучше я сейчас над вами поиздеваюсь вволю, но оставлю вас в живых, чем в будущем кто-то переведет вас в состояние неживых и поиздевается над мертвыми. А главной причиной перехода из живого состояния в неживое будет то, что я вас пожалела на тренировке. Кто готов погибнуть из-за собственной лени, прошу поднять руки.
Таковых почему-то не оказалось.
Вечерние занятия прошли, как говорится, в штатном режиме. После окончания тренировки ко мне подошли три отобранных мной бойца и сказали, что, согласно приказу командира роты, они будут помогать мне в моих собственных тренировках. Для начала я провела краткий инструктаж, который состоял из двух фраз:
— Во-первых, никому мои приемы не показывать и, во-вторых, во время нашей тренировки не думать, что я женщина, то есть не стесняться.
— Что, значит, и ругаться можно? — не выдержал один из бойцов.
— Если от этого вам будет легче тренироваться, то можно. — И тут для большей убедительности я пульнула в них сложной трехэтажной конструкцией. Дошло.
Мы отошли на полянку за деревьями, чтобы нас не было видно из расположения роты, и тренировка началась. Для начала я показала, как меня надо страховать при различных растяжках и прыжках. Потом стала прыгать, постепенно наращивая темп. Затем пошли связки приемов. Стала отрабатывать броски, начиная с самого легкого бойца примерно моего веса и кончая бойцом, вес которого был порядка ста килограммов, — специально подбирала таких разных. Потом бросали меня, а я уворачивалась. Один раз немного не успела, после чего минуты три ощупывала ребра и восстанавливала дыхание, а боец ходил вокруг и все время извинялся. Отдышавшись, я на него шикнула, заявив, что мне поделом, а он все сделал правильно.
Перешла к ударам. Тут у бойцов глаза полезли на лоб. Но я их успокоила, сказав, что от них такого требовать не буду, так как за месяц и даже за два такие удары не поставишь.
