Андрей Посняков - Крестовый поход
Ага, значит, высокое начальство уже здесь? Тем лучше!
— Разрешите? — постучав, Лешка приоткрыл дверь.
— А! — увидев его, махнул рукой Филимон Гротас. — Вот и наш старший тавуллярий. Наверное, и ты не с пустыми руками? Заходи, заходи, присаживайся… Как раз дослушаем господина Злотоса, — начальник повернулся. — Продолжайте, Хрисанф.
— Ну, мне собственно, не так много осталось, — Злотос — красивый, прилизанный, в новой модной тунике — пожал плечами. — Грубо говоря — подытожить.
— Итож, итож, — усмехнулся Филимон. — А мы послушаем. Верно, господин старший протокуратор?
Сидевший в начальственном кресел Маврикий важно кивнул и с явным одобрением посмотрел на Хрисанфа. Тот, ободренный, продолжил:
— Итак, еще раз повторю для вновь прибывших — я имею все основания утверждать, что главарь пойманной нами шайки вовсе не Герасим Кривой Рот, а Аргирос Спул, известный душегуб и мошенник, умело маскирующийся под скромного торговца рыбой!
Маврикий снова кивнул, а вот Филимон скептически ухмыльнулся:
— А какие есть основания к подобному заявлению? Только лишь одно признание?
— Основания? — Злотос хохотнул — он, конечно же, ждал этого вопроса. — Да оснований, смею вас уверить, полно. Вот, пожалуйста, показания многочисленных свидетелей незаконных деяний лжеперекупщика Спула! Могу зачитать.
— Читайте, — милостиво кивнул Маврикий. — С большим интересом послушаем.
Хрисанф громко откашлялся, преданнейше поедая старшего протокуратора глазами:
— Итак, показания Иосифа Варнавы, торговца… «Означенный Аргирос Спул неоднократно вымогал у меня деньги, обещая натравить известного разбойника Герасима Кривой Рот»… Вот еще, это уже другой господин, Харитон Эллас, коммерциал… «Аргирос Спул, угрожая, отобрал у меня дом, находящийся церкви Апостолов, а так же два больших баркаса для ловли рыбы»… И вот еще — показания хозяина харчевни «Зеленое яблоко», очень уважаемого человека — он неоднократно видел Аргироса Спула пирующим за одним столом совместно с известным лиходеем Герасимом по прозвищу Кривой рот и иными разбойниками».
— Хм, интересно, — воспользовавшись небольшой паузой, негромко перебил Лешка. — Откуда этот хозяин харчевни знает в лицо Герасима и его людей? И, если знает, почему, как полагается честному человеку, не заявил об этом раньше?
— Не знаю, — скривился Злотос. — Вероятно, боялся. Могу я продолжить?
Маврикий молча кивнул, искоса взглянув на старшего тавуллярия. Взглянул, кстати, без всякого гнева, просто — с интересом.
— Кроме всего вышеперечисленного, — еще раз прокашлявшись, продолжал выступающий, — вина господина Аргироса Спула, обвиняемого в организации преступной шайки, вымогательстве, мошенничестве и угрозах здоровью и жизни, полностью подтверждается и иными материалами дела, а именно: свидетельскими показаниями господина Эмиля Нарисотоса, свидетельскими показаниями господина Антония Элиотоса, свидетельскими показаниями господина Виссариона Скеллы, свидетельскими показаниями…
Злотос добросовестно перечислил человек двадцать, после чего, победно ухмыльнувшись, добавил:
— Исходя из вышеизложенного и пользуясь удобным к тому моментом, я хотел бы просить уважаемое начальство — вас, господин старший протокуратор — в целях установления истины разрешить применение к закоренелому преступнику Аргиросу Спулу усиленных допросов третьей степени устрашения!
— Ты бы хоть сначала очные ставки провел, — хмуро заметил Филимон.
— Проведу! — Злотос истово приложил руки к сердцу. — Вот как раз сегодня и проведу… Думаю, если еще и разбойники подтвердят показания свидетелей, этого будет вполне достаточно, чтобы…
— Я вот я полагаю, что ничем не подтвержденным словам разбойников вовсе нет веры! — нахально перебил Алексей. — Как у меня лично нет веры и показаниям так называемых свидетелей. Больно уж заинтересованные они лица!
Красиво лицо Злотоса при этих словах пошло красными пятнами, тем более, что Маврикий с еще больше интересом уставился на Лешку:
— Ну, говори, говори. Вижу, и ты не с пустыми руками пришел!
— Не с пустыми… — Алексей вытащил из заплечной сумы целую кипу бумаг и вежливо поклонился начальству. — С вашего разрешения, я кое-кого назову еще разок. Итак, мой коллега только что упомянул следующих людей… — старший тавуллярий методично перечислил всех, опрошенных Злотосом, свидетелей, после чего улыбнулся и поинтересовался, не видят ли «уважаемые господа начальники» среди этих людей чего-нибудь общего, чтобы их всех связывало?
Усевшийся в угол Злотос хмуро закусил губу, впрочем, на него сейчас никто не смотрел — а зря! Ну и рожа была в этот момент у Хрисанфа! Разочарование, конфуз, ненависть и злоба — все оттенки пробежали по его красивому, с волевым подбородком, лицу буквально за несколько секунд.
А Лешка невозмутимо читал:
— Упомянутый господин Иосиф Варнава — давно уже не сам по себе торговец, а один из организаторов строительно-торгового общества «Алос Навкратос и компаньоны», Харитон Эллас тоже не комерциал, а управляющий делами упомянутой выше компании, которой, кстати, принадлежит и харчевня «Зеленое яблоко». Господа Эмиль Нарисотос, Антоний Элиотос, Виссарион Скелла и прочие — являются высокопоставленными служащими той же компании господина Алоса Навкратоса, с главой которой мне, увы, не удалось побеседовать, в виду его отъезда. Кроме того… — старший тавуллярий победно огляделся вокруг, — в суде округа Феодосия, а именно там проживает господин Аргирос Спул, год назад слушалось дело о вымогательстве… О вымогательстве принадлежащих господину Спулу судов — шебеки и двух баркасов — представителями некой компании… Назвать, какой?
— Да уж, догадались, — желчно усмехнулся Маврикий.
— Но это еще не все, — Лешка вытащил несколько бумаг. — Здесь список лиц, вынужденных уступить свои баркасы компании «Алос Навкратос». Здесь — списки разорившихся, вернее — разоренных, рыботорговцев, здесь — пропавшие без вести челны с артелями рыбаков…
— Так та-а-ак, — задумчиво протянул Маврикий. — Похоже, этот Алос Навкратос решил прибрать к рукам всю торговлю рыбой в гавани Феодосия.
— Если не во всем городе, господин старший протокуратор!
— А вот это ему вряд ли позволят! Не мы — генуэзцы, — громко усмехнулся Филимон. — Впрочем, поглядим…
— Все это очень интересно, все, что мы только что услышали, — старший протокуратор пригладил редкие волосы к вискам. — И этой компанией мы, несомненно, займемся… как и ошибками господина Злотоса!
Хрисанф поник головой.
— Но! — поднял вверх палец Маврикий. — К банде Герасима-то эта компания, похоже, отношения не имеет.
— Однако, Аргирос Спул — тоже.
— Согласен! Но выпускать его еще рано. Сначала нужно поймать истинного главаря! Того, кто незримо стоял за Герасимом, того, что планировал все дела шайки!
— Поймаем, господин старший протокуратор, — взволнованно пообещал Алексей. — Есть у меня кое-какие наметки… Позвольте только с вашего разрешения переговорить с неким держателем таверны, господином по имени Моген Даш.
— Моген Даш? — Маврикий вздрогнул, но тут же милостиво кивнул. — Что ж, составь вопросы… Я подошлю к нему своего человечка.
Марика… Ну и девчонка! Все, все сделала ради отца, даже Лешку — и того вычислила. Да через кого — через Никона! Надо, надо бы с Никоном встретиться, посидели бы вчетвером — Никон, Панкратий, Иоанн, Лешка — тяпнули бы винца, повспоминали былое. Былое… Лешка невольно улыбнулся — вот уже и здесь, в Константинополе, у него появилось «былое»…
Казалось, они взялись ниоткуда. Трое дюжих парней с лицами, будто присыпанными дорожной пылью. Двое стояли на углу, якобы оживленно беседую, третий нарисовался сзади. Улочка Рыбаков, по которой сейчас шел Алексей, в этот вчерений час была узенькой, безлюдной и тихой. Еще не совсем стемнело, но в темно-голубом небе проклюнулись первые серебристые звезды. И загорелась луна — большая и бледная, как поганка.
Было бы чуть темней, Лешка бы их не увидел. Да и так… Словно что-то торкнуло — не зря ведь уже столько времени проработал в сыскном секрете. Неправильно они стояли, эти двое, ничуть не напоминая просто заболтавшихся прохожих. Слишком уж напряженно, в скованных позах. И — явно бросали по сторонам быстрые ищущие взгляды. Поджидали. Что же это они так скособочились-то? А, прячут дубинки.
Сделав вид, что подтягивает оплетку башмаков, Лешка остановился, нагнулся — и тут же увидел третьего. Тоже с дубинкой.
Жаль, жаль в имперской столице было не принято носить при себе мечи — даже вельможи, и те редко носили, не говоря уж о скромных государственных служащих. Правда, без кинжала или кистеня ближе к вечеру тоже никто на улицу не выходил — как и в любом большом городе, где хватало всяческой разбойной швали. Имелся кистень и старшего тавуллярия. И кинжальчик тоже имелся. Так что еще посмотрим, кто кого?!
