Сергей Щепетов - Последний мятеж
— А-а, резинка, что ли? Нет, к сожалению… Штаны-то у меня на ремне держатся, а резинку я давно вытащил и выбросил! Зачем тебе?
— Ты совсем тупой, дядя? С Франции, наверное, пришел, да? Как я стрелять без тянучки буду?! Смотри, что уже осталось!
Мальчик продемонстрировал свое оружие: рогатка у юного воина была замечательная, но явно нуждалась в новой резинке.
— Здoрово! И далеко бьет?
— А то! Комара с двадцати шагов валит! Влет!
Николай хотел было спросить, чьих именно шагов, но вовремя спохватился:
— Чем стреляешь-то?
Чебик извлек из кармана горсть ржавых гаек:
— Во! Видал, как я горнику засветил? У вас на Франции такие есть?
— Они не с Франции, — вмешалась Лойка. — Спорим: они или шведы, или испанцы!
— На что спорим? — мгновенно завелся мальчишка.
— На два щелбана!
— Годится! Ну какие они испанцы?! С Испании сюда пилить знаешь сколько?
Николаю этот спор не понравился, и он попытался сменить тему:
— Как же вы тут одни ходите? Вам не страшно? Такие маленькие…
— Маленькие?! — Мальчишка был возмущен до глубины души. — Да я… да мы!.. Спорим, кто лучше?
— Не слушай его, Ко-ля! Он все врет, он не умеет!
— Я?! Ты?! Давай кто быстрее! А дядя скажет! Давай на два щелбана!
Девочка оттянула штанины шортиков на манер платья и изящно крутнулась на одной ножке:
— Трал-ля-ля! А давай, а давай! Ко-ля, смотри: у-у-у! Тр-р-р!
Она показала пальчиком вверх, и Николай невольно поднял голову: кроме высокой ровной облачности на видимом кусочке неба ничего не было. Он недоуменно пожал плечами и опустил глаза — Пуш все так же вылизывал шерсть на груди, а дети исчезли. Вар-ка сидел на корточках, прислонившись спиной к дереву, и улыбался.
— Куда они делись, Вар?!
— А ты не заметил? Высший класс — куда там Женьке! Надо выдать им по шоколадке. Достань, пожалуйста!
Казалось, Николай отвлекся всего на мгновение — только развязал веревку на горловине рюкзака — а Лойка и Чебик уже возникли.
— Ну что я говорил?! — торжествовал мальчишка.
— Нечестно, нечестно! — возмутилась девочка. — Скажи ему, Ко-ля: так нечестно!
— Нечестно… что?
— Он же под Пуша спрятался! Так любой дурак сможет!
— А под сведиков можно прятаться! Скажи ей, дядя: под сведиков можно!
— Ну не знаю… Не спорьте, ребята: у вас здорово получается! Съешьте лучше шоколадку.
Николай развернул бумагу и протянул брикет весового шоколада грамм в двести весом. Вообще-то он имел в виду девочку, но мальчишка перехватил его руку:
— Я буду делить! Я сам! Она не умеет! Это из Франции, да? Настоящий?
Чебик оценивающе посмотрел на каждого из присутствующих и стал ломать брикет об коленку. Куски получились, конечно, разного размера. Минуты две мальчишка размышлял, склонив голову набок и шевеля губами. В конце концов он принял-таки решение и два средних куска выдал Вар-ка и Николаю:
— Ешьте, дяденьки, а то вы худые какие-то!
Потом он еще немного подумал и раздал остальное:
— Держи, длинная! А это — тебе, Пуш!
Тут явно была какая-то хитрость: как заметил Николай, себе мальчик оставил самый маленький кусочек. Пуш шумно сглотнул слюну и вздохнул:
— Ешь, Чебик, я не люблю шоколад.
Лойка облизала пальцы:
— Откуда же вы взялись, дяденьки? Со Швеции?
— Ну что ты! — Вар-ка улыбнулся и показал пальцем вверх: — Мы оттуда!
— Из Царства Небесного?!
— Нажрался?
— Да-да, спасибо большое!
— Врет он, Ханс! Дай ему еще!
У Дани забрали пустую миску и через минуту вернули, вновь наполненную дымящимися полосками мяса.
— Спа… Спасибо! Эт-то мне? Все… мне, да? А вы как же?
— Ты чо, парень? Это ж заяц! Их тут как грязи!
— Ты не понял, Ханс! Их же там, во тьме внешней, почти не кормят. Он, может, столько мяса за всю жизнь не съел!
— Правда, что ли? А чо они там живут? Дураки, что ли?
— А спроси его!
— Да… он опять носом хлюпает! Слезливый какой-то. И чо его Петро взял?
Даня чуть не подавился, пытаясь проглотить последнюю розоватую полоску нежного мяса. В миске оставался бульон, и он выпил его через край.
— Уф-ф, спасибо! Я больше не могу!
Джон оскалил в усмешке желтые клыки:
— Теперь верю. Собирайся! Вон уже Сталик идет!
За кустами послышались знакомые голоса, и Даня испугался, что его вырвет. Он сделал несколько глубоких вдохов, и ему полегчало.
Сильно прихрамывая, вдоль воды шел пилот. За ним, метрах в трех, ковылял тот, кого звали Сталик. У костра последний остановился, а пилот продолжал идти. Вся правая штанина его брюк была пропитана кровью, седая голова опущена, а руки почему-то не связаны. Он успел отойти метров на десять, прежде чем его остановили:
— Тормози! У воды нормально будет — быки съедят, они сейчас голодные! Не передумал?
— Нет! Я все сказал, и ты обещал! Не тяни…
— Показать кого-нибудь? Маму, дочку, а?
— Не надо!! Не тяни…
— Как знаешь. Я не обманываю. В небо смотри!
Из складок своей накидки Сталик извлек большой плотницкий топор. Он задумчиво осмотрел лезвие, зачем-то подул на него и, взявшись за конец топорища, подбросил инструмент вверх. Пока топор медленно крутился в воздухе, Сталик повернулся спиной к пилоту, встал на одно колено, а в другое уперся руками. Сзади из-под его накидки возникла еще одна пара рук, которая подхватила топор и почти без замаха метнула его, закрутив в горизонтальной плоскости.
Голова пилота отлетела и плюхнулась в воду. Ханс завистливо вздохнул:
— Чистая работа! Умеют же люди!
Джон заботливо влепил Дане подзатыльник:
— Не вздумай блевать! По новой варить некогда! Давай вставай! Убираться будем: чистота — залог здоровья и… хе-хе… долголетия!
Пока Сталик ходил за топором, пока спихивал в воду тело пилота, на берегу не осталось не только следов костра, но и вообще никаких следов — как будто здесь никогда никого и не было.
— Готовы?
— Пошли, Сталик! И так задержались: дойти бы сегодня до Черной!
— Дойдем — куда мы денемся!
Новые знакомые, похоже, особо не торопились, но поспевать за ними в лесу было трудно. Николай слегка отстал, и Вар-ка решил составить ему компанию.
— Ну как тебе?
— Балдеж! Крыша едет! Неужели это параллельный мир?!
— Ну а какой же? Сам подумай!
— Да мне и думать-то страшно — в голову лезет куча аналогий от Свифта до Стругацких, но ничего путного не выстраивается. При этом лингва у них как родная, и географические названия наши, только все дико перепутано. Может быть, это больше похоже на вариант, раскрученный Брайдером и Чадовичем?
— Эх, Коля! Ну когда же ты научишься мыслить с начала, а не с конца? Сперва анализировать, а потом обобщать? Все бы ничего, но ты и меня заражаешь!
— Но я же должен понять, как себя вести в сложившейся ситуации!
— А что тут понимать? Точнее, понять-то тут нужно многое, но, пока это не получается, можно исходить из самых простых принципов.
— Давай-давай, поучи меня жить в параллельных мирах!
— Можно подумать, что ты этих принципов не знаешь! Первый: не зная брода…
— …Не суй в печь интимные части тела, да? Короче говоря, не хрипи, пока тебе не начали резать горло?
— Это — не короче. Но мой куцый опыт, который на полпальца все же длиннее, чем твой, свидетельствует о том, что когда есть выбор между миром и дракой, лучше выбрать первое. Если же мир невозможен, то ловко сбежать с поля боя ничем не хуже, чем победить противника.
— Конечно! Особенно когда не знаешь, чем тебе эта победа отольется. Ты знаешь, Вар, иногда мне с тобой становится скучно: как будто споришь с самим собой.
— Честно говоря, об этом я и хотел тебе напомнить. Когда ты странствовал по иным реальностям в паре с Женькой, ты брал на себя роль тормоза или амортизатора — не давал ему ввязываться в совсем уж дикие авантюры и лить лишнюю кровь. В данном случае антагониста у тебя нет, так что…
— Я понял, Вар, — вздохнул Николай. — Ты, как всегда, прав. Наверное, нам действительно не следовало путешествовать вместе. Я все понимаю, но когда рядом есть кто-то, кто может поправить, поддержать, выручить…
— Да знаю, знаю! Можешь не продолжать! В конце концов, мы не развлекаемся, а выполняем здесь некую работу. Давай договоримся так: пока что этот мир выглядит абсурдно, но я чувствую, что он тебе не чужой. Значит, ты здесь и будешь лидировать, а я тебя как бы страховать. Если мы тут не сдохнем, у нас будут еще и другие миры. Там мы, может быть, поменяемся ролями.
— Поменяемся, поменяемся… — пробормотал Николай, напряженно вглядываясь в заросли, где только что скрылась короткохвостая задница Пуша.
