Александр Антонов - Звезды против свастики. Часть 1
«Никакой светомаскировки, – подумал Жехорский. – Они ничего не боятся. Надолго ли?»
* * *Сэр Уинстон Леонард Спенсер-Черчилль премьер-министром был начинающим, но политиком прожжённым. До начала аудиенции, которую он назначил посланнику президента СССР, оставалось несколько минут, хватит, чтобы выкурить сигару и ещё раз обдумать сложившуюся ситуацию. После капитуляции Франции, растерзавший за считанные месяцы Западную Европу и Скандинавию зверь хищно скалил клыки по ту сторону Ла-Манша. Казалось, ещё немного, и он (зверь) кинется в воды «Английского канала», или перелетит по воздуху, и обрушится всей до сей поры несокрушимой мощью на Британский острова. Чего скрывать, многих, включая министра иностранных дел лорда Галифакса, это пугало, многих, но не его! Британия всё же не Франция. Это блюдо фашистскому зверю не по зубам – подавится!
Однако неожиданный прилёт Гесса слегка озадачил сэра Черчилля. Он так и не пришёл пока к определённому выводу, что это: действительно попытка достичь мира и понимания между Британией и Германией, или сумасбродная выходка психа-одиночки? В конце концов, джентльмены так переговоры не ведут!
Другое дело – Госсекретарь Жехорский. Прилетел на самом могучем в мире самолёте – Черчилль не утерпел, взглянул на это чудо из окна автомобиля, – притом перелёт совершил прямо над Германией, лишь из тех соображений, что так короче. Такая демонстрация мощи впечатляла. К тому же между Великобританией и СССР, после того как на союзную территорию отошла большая часть польских войск, существовало тайное соглашение о том, что лагеря, в которых содержатся польские военнослужащие, будут отличаться от обычных лагерей для интернированных. И пока русские придерживаются этого соглашения. Распорядок дня в лагерях для польских солдат мало чем отличается от распорядка дня обычных военных лагерей. Более того, польские солдаты иногда получают в руки оружие, чтобы не утратить навык обращения с ним, правда, под присмотром русских инструкторов. И всё же – Черчилль поморщился – русские не лучшие союзники для Британии, так установилось веками, а что может быть выше традиций? Только высшая целесообразность! Что ж послушаем, что русские имеют нам предложить…
– … И, наконец, СССР готов поставить в Британию большую партию зенитных орудий, вместе с польской прислугой.
– А как насчёт истребителей? – спросил Черчилль.
– Увы, – развёл руками Жехорский. – Истребители не относятся к военной технике, предназначенной исключительно для обороны. Боюсь, Финляндия наложит вето на такие поставки.
– Но ведь финская армия, заняв часть норвежской территории, препятствовала продвижению германских войск в Северную Норвегию?
– Тем не менее Финляндия официально по-прежнему остаётся торговым партнёром Германии.
– Хорошо, господин Госсекретарь, – кивнул Черчилль, – правительство Его величества рассмотрит ваши предложения. Один вопрос. Вы сказали про польскую прислугу для зенитных орудий. У поляков так много зенитчиков?
– Нет, господин премьер-министр, – улыбнулся Жехорский. – Просто в нашем распоряжении имеется достаточное количество комплектов польской формы!
Между Великобританией и СССР было подписано секретное соглашение о совместном противодействии распространению фашизма.
Рудольф Гесс был объявлен в Германии сумасшедшим.
И жизнь, и слёзы, и любовь…
Машаня сопротивлялась отчаянно. Однако сил у девушки всё же поменьше, чем у крутившего ей руки мужика. И они (силы) уже стали её оставлять, а липкий животный страх, тот, наоборот, рос, и противный голосок его становился всё слышнее и отчётливее: «Ну, разве ж тебе, деваха, с этаким бугаём справиться? Потрепыхаешься ещё немного, а потом возьмёт товарищ майор своё, то есть твоё, сокровенное, не для него бережённое». Эта мысль Машаню и добила. Если до того она лишь губу кусала, то теперь хлынули из глаз слёзы, которые, как известно, сил в борьбе не придают. Знал о том и майор, потому и расплылось его потное лицо в довольной улыбке. Только рано он радовался.
Слетела под могучим ударом с петель дверь, раздался рык разъярённой тигрицы: «Ах, ты, паскуда!», и опустилась на затылок майора рукоять наградного пистолета, враз избавив его от сознания, а, стало быть, и от похоти. Потому и не вспомнил он потом, как сдёрнули его с кровати на пол, где прикрывалась руками едва не изнасилованная им девушка, как два здоровых спецназовца с трудом оттащили от его тела генерал-лейтенанта Абрамову, но та успела изо всей силы пнуть его в причинное место, чем нанесла мужскому достоинству непоправимый урон.
– Сиди! – Сталин махнул рукой Судоплатову, который попытался вскочить, как только увидел, что председатель ГКО вышел из-за стола. – Я буду вставать, садиться, ходить по кабинету, курить трубку – ты ведь не куришь? Молодец! – а ты сиди…
Сталин отошёл к окну, чуть отодвинул занавес, что-то высматривая. Не поворачиваясь к Судоплатову, спросил:
– И что мы со всем этим делать будем?
Поскольку Судоплатов выжидательно молчал, Сталин повернулся к нему и, усмехаясь в усы, пояснил:
– Я имею в виду новоиспечённого евнуха майора Шарабарина и генерал-инспектора ГКО Абрамову, которая его этим евнухом и сделала.
– А что тут поделаешь? – пожимая плечами, ответил Судоплатов. – Врачи говорят: этого не исправить.
Шутка была рискованной, но Сталину пришлась к душе. Он улыбнулся и одобрительно кивнул:
– Это хорошо, я бы сказал, правильно! Не сделай этого Ольга Владимировна, я бы самолично этому мерзавцу яйца оторвал! Но… – Сталин посмотрел на Судоплатова, – насколько я понимаю, Абрамова жаждет продолжения экзекуции?
– Так точно! – с трудом удержавшись, чтобы не вскочить, ответил Судоплатов.
– А вот этого мы никак не можем допустить, – взмахнул рукой с трубкой Сталин, – учитывая, кто является дядей шкодливого майора. Вы со мной согласны, товарищ Судоплатов?
На этот раз генерал-майор оказался на ногах.
– Согласен, товарищ Сталин!
– Вот и хорошо. – На рябом лице образовалась хитрая улыбка. – А раз согласны – вам и карты в руки. Поговорите с Ольгой Владимировной. Вы ведь хорошо знакомы? Убедите её оставить майора в покое, в обмен на то, что мы спустим служебное расследование на тормозах. Она ведь как-никак тоже изрядно виновата. Я бы и сам с ней поговорил, но не могу. Я ведь качал Машеньку вот на этом колене. – Сталин похлопал себя по ноге. – И кроме как пристрелить негодяя, я ничего другого Ольге посоветовать не могу.
Судоплатов стоял молча, ожидая, когда его отпустят. Сталин, не дождавшись каких-либо комментариев со стороны генерала, так и поступил.
– Вижу, вы всё поняли, – сказал он. – Идите, работайте…
«Неужели?..» Ольга напряглась, когда её автомобиль блокировали одновременно две машины. Но когда из первой вышел Паша Судоплатов и, улыбаясь, направился в её сторону, немного расслабилась.
Судоплатов открыл дверцу:
– Здравия желаю, Ольга Владимировна! Разрешите присесть?
– Здравствуй и ты, Павел Анатольевич, – усмехнулась Ольга. – Отчего же не разрешить? Разрешу! Присаживайся…
Судоплатов устроился на сидении рядом с Ольгой, потом похлопал шофёра по плечу.
– Иди, погуляй!
Шофёр безропотно вышел из машины.
Ольга проводила его взглядом, после чего обратила его к Судоплатову.
– Теперь говори, чего тебе из-под меня надо?
– Узнаю «Маму-Олю», – улыбнулся Судоплатов. – Мы ведь вас так меж собой называли. То по шёрстке погладит, то супротив неё причешет!
– Ладно врать-то, – добродушно усмехнулась Ольга. – Никогда вы меня так не звали. Меня никто, кроме как «Ведьмой», за глаза и не кликал. Переходи уж к делу, Лис (Лис – курсантская кличка Судоплатова).
– К делу, так к делу, – согласился Судоплатов. – А дела у нас, Ольга Владимировна, прямо скажу, аховые. Покалеченный вами офицер грозится рапорт по инстанции подать.
– Чего?! – взвилась Ольга. – Он на меня?! Да это я на него рапорт подаю, сгниёт, паскудник, в тюрьме!
– Разве что в соседней камере, – заметил Судоплатов.
– Как? – не сразу поняла Ольга, а когда до неё дошло, страшно удивилась. – Ты это серьёзно?
– В определённом смысле, – вильнул лисьим хвостом Судоплатов. – Ваш проступок вполне могут квалифицировать, как превышение допустимой самообороны, я уж не говорю о превышении служебных полномочий.
Пока Ольга не находила слов от возмущения, Судоплатов этим скоренько воспользовался:
– Если бы вы, Ольга Владимировна, Шарабарина просто повязали на месте преступления, то, может, оно и вышло бы по-вашему…
