Александр Михайловский - Ветер с востока
Немецкий генерал-полковник, кавалер Железного креста 1-й и 2-й степени, кавалер Рыцарского креста с дубовыми листьями, награжденный медалью в память об оккупации нацистами Мемеля 22 марта 1939 года, награжденный британским орденом Рыцаря Справедливости ордена Святого Иоанна, стоял посреди собственного кабинета в расстегнутом мундире и с болтающимися у колен подтяжками, обезоруженный и до конца еще не пришедший в себя. Он понимал только то, что если большевики вдруг начали воевать так, то для Германии уже все кончено. Безумный ефрейтор завел немецкий народ в ловушку, из которой нет выхода.
А за окнами занимался тусклый серый рассвет. И гремел над огромной страной голос Левитана: «От Советского Информбюро…» Скоро эту новость узнают и в Берлине, Риме, Стокгольме, Лондоне, Вашингтоне и Токио. И тогда на немецкую армию и на него лично ляжет несмываемый позор такого поражения. Он бы застрелился, если б мог, только оружие у него отобрали, а вешаться или вскрывать вены – это не по-солдатски. Теперь ему до конца придется испить эту горькую чашу позора.
1 марта 1942 года, вечер. Старая Русса
Генерал Горбатов вместе с сопровождающими его штабными шел по Старой Руссе. Темнело. В южной части города еще громыхал бой, ухали орудия и заливались длинными очередями пулеметы. Но здесь, в районе железнодорожного вокзала, все уже стихло. Среди воронок и разбитых станционных строений бойцы штурмовых групп уже разожгли небольшие костры из валяющихся повсюду обломков вагонов и ящиков, и по очереди грелись возле них.
В сторонке аккуратными рядами лежали убитые – отдельно наши, отдельно немцы. Похоронная команда уже начала свою скорбную работу, стараясь не пропустить никого из погибших. Седой пожилой сержант откинул в сторону брезент, и генерал Горбатов снял папаху. Жизнями этих мужиков, среди которых были русские, татары, украинцы, белорусы, казахи, узбеки, армяне, оплачена победа над группой армий «Север»
С одной стороны, побед без потерь не бывает. Но в память генерала Горбатова запали слова генерала Бережного, сказанные позавчера: «Наша армия должна иметь возможность расстреливать противника с безопасного расстояния. Не мы должны заваливать своими трупами немецкие позиции, а как раз немцы должны отважно тысячами умирать под нашими пулеметами за своего любимого фюрера и рейх. Если им так нравится героическая смерть во имя фатерлянда и за будущие поместья с русскими рабами, то кто мы такие, чтобы им в этом мешать? Пусть идут на смерть, вперед и с песней»
Собственно на железной дороге и на обломках моста через реку Полнеть работали саперы и бойцы железнодорожного батальона, стремясь как можно быстрее восстановить движение по временной переправе. Рядом с мостом, восстановление которого тоже уже началось, рельсы временно укладывались прямо поверх армированного клетями из бревен специального ледяного моста. Самое главное – как можно скорей, пока немецкое командование не очухалось, пустить первый поезд в направлении станций Дно и Псков. Находящиеся сейчас в резерве на станции Валдай стрелковые бригады должны быть срочно переброшены на запад для развития успеха и закрепления результатов операции.
Чуть в стороне от железнодорожных путей экипаж штурмового танка КВ-2 чинил сбитую в бою гусеницу. Танкистам помогали несколько бойцов штурмового взвода. Еще несколько человек варганили немудреный ужин из пшенных концентратов НЗ и мяса убиенной немецкой обозной лошади. Тылы, как это всегда бывает в наступлении, отстали, а конина, тем более в зимнее время, еще долго сохранит свою пригодность к пище. Аж до самой весны.
Кашевар следил за булькающим в котле мясным варевом, время от времени помешивая его поварешкой. Удары кувалды, загоняющей пальцы в гусеничные траки, перемежались с громким русским матом, без которого, как известно, не совершается ни одно великое дело.
Махнув танкистам рукой, чтоб не отвлекались на начальство и продолжали заниматься гусеницей танка, генерал Горбатов подошел к КВ. Даже в слабых отсветах костра было видно, как испещрена его бронированная шкура следами попаданий немецких снарядов и пуль из противотанковых ружей. Часть их была уже заварена и грубо зашлифована. Но этот бой добавил немало новых отметин. Если бы не до предела слабая для такой массы трансмиссия, эта машина стала бы кошмаром на гусеницах для врага. И хоть таких танков в Красной армии оставались считаные единицы, именно на них отрабатывалась тактика будущих сражений. Несмотря на все свои недостатки, ничего подобного этому танку не было ни в одной из армий мира.
Именно этот тяжелый механизированный штурмовой батальон, выгруженный из эшелона в Пыталово перед самым началом наступления, и решил исход боя за станцию. Вся идея была построена на взаимодействии тяжелого, неуязвимого для немецкой противотанковой артиллерии танка КВ-2 и взвода специально обученной пехоты. Танк огнем своей крупнокалиберной пушки должен подавлять огневые точки противника, а бойцы штурмового взвода не должны были подпустить близко к танку немецких отморозков со связками гранат, а уж тем более с ведрами бензина. Особый упор делался именно на взаимодействие солдат и бронетехники при штурме населенных пунктов и укрепленных позиций.
После того как первая волна атакующих под прикрытием артиллерийского огня затемно сумела форсировать реку и отбросить противника от берега, саперы тут же приступили к наведению ледово-бревенчатых переправ через замерзшую Полнеть в районе взорванного железнодорожного моста. К полудню залитые водой гати уже могли выдержать вес 55-тонных танков. Тяжелые КВ-2 вместе с пехотой наконец пошли в бой.
Именно этому батальону удалось разгромить глубоко эшелонированный узел немецкой обороны вокруг вокзала и обеспечить успех всей операции. При этом один танк все-таки немцы сожгли, и восстановлению он не подлежал. А еще один вышел из строя по причине поломки трансмиссии из-за излишней спешки мехвода, и две машины получили боевые повреждения, вполне устранимые в полевых условиях. Примерно сопоставимыми были и потери батальона в живой силе: из двухсот пятидесяти бойцов, числившихся в строю до боя, тридцать пять человек погибли и семьдесят восемь были ранены.
С рассветом отведенный от линии соприкосновения с противником и отдохнувший батальон продолжит зачистку узлов сопротивления немцев в южной части Старой Руссы. Сражение за город, точнее за то, что от него осталось, еще не завершено.
«Это отдавать города было легко, – подумал Горбатов, – а брать их у немцев обратно очень трудно»
Еще многим и многим советским бойцам и командирам придется сложить головы для того, чтобы товарищ Левитан мог торжественно объявить на всю страну: «От Советского Информбюро! После упорных и кровопролитных боев наши войска разгромили противника и полностью освободили древний русский город Старую Руссу»
Генерал Горбатов тогда еще не знал, что это был первый механизированный штурмовой батальон такого типа. После успеха боев в Старой Руссе, когда именно эта часть смогла решить задачу, поставленную перед 11-й армией и всем Северо-Западным фронтом, создадут еще множество подобных механизированных батальонов прорыва. Конечно, они уже будут вооружены принципиально иной техникой. Но тактика останется той же, что была отработана в последних боях.
А впереди было еще много таких городов. И враг еще успеет поумнеть и заматереть. Но именно сейчас в зимнюю кампанию 1941/42 годов был заложен фундамент будущих побед. Именно эти стриженые вчерашние мальчишки, которых лишь случай уберег от смерти во время бессмысленных наступлений и плена в безнадежных окружениях, именно они, вооруженные самым лучшим на свете оружием, сокрушат фашизм, пройдут всю Европу из края в край и водрузят красное знамя на берегах Атлантики, для того чтобы больше никогда на земле Европы не началась очередная мировая бойня.
А он, генерал Горбатов, будет ими командовать. Северо-Западный фронт, затем Прибалтийский, потом 2-й Украинский, потом 1-й Пиренейский – и так до скал Гибралтара. И тогда народы Европы смогут сами решать, без заокеанского дяди, что есть хорошо, что есть плохо, и навечно забыть о том, что такое война.
Но все это и у него, и у них еще впереди… А пока новый бой, новые победы и новые потери…
2 марта 1942 года, раннее утро. Станция Сиверская, штаб 18-й армии вермахта
В ночь с 1-го на 2 марта на правом берегу Невы, за плацдармом у Невской Дубровки немецкими наблюдателями была обнаружена подозрительная активность советских войск. В ночи стучали топоры саперов, рычали двигатели и лязгали гусеницы тракторов и танков. Это насторожило немецкое командование. Началась переброска войск на помощь 1-й пехотной дивизии, державшей оборону против советского плацдарма.
