Избранные циклы фантастических романов. Компиляция, Книги 1-17 (СИ) - Юрин Денис Юрьевич
Среди морронов нет учеников и учителей, старших и младших, ведущих и ведомых, есть только равноправные братья.
Название «Одиннадцатый легион», или «Легион падших», появилось в эпоху последних эльфийско-людских войн. Во время решающего сражения под Дуэнабью в армии людей было всего десять легионов, но в момент, когда битва была уже почти проиграна людьми, одному некроманту удалось оживить павших воинов, которые тут же вступили в бой и повергли противника в паническое бегство. Участники тех канувших в Лету событий назвали воскресших мертвецов одиннадцатым легионом. Немного позднее морроны, которые, собственно, и приложили к этому деянию руку, стали употреблять этот термин в более широком смысле, то есть для наименования своего клана.
Перо скрипнуло в последний раз, и огарок свечи погас. Брат Мартин сам не знал, зачем и, главное, для кого он написал эту книгу, полную невероятных фактов и открывающую новый взгляд на окружающий мир. Накопленный за долгую жизнь опыт вырывался из памяти и настойчиво требовал материального воплощения на листе бумаги, хотя бы вкратце, схематично. Март Иносий аль Гентариус создал эту книгу прежде всего для себя.
Предатель-страх парализовал мышцы мага в самый неподходящий момент. Мартин вжался в кресло и пытался сообразить, что же ему делать. Перед ним был не просто опасный противник, а кровожадный монстр, дикий зверь, неизвестно кем и когда заключенный в человечье обличье. Мысли кружились в голове, но здравый смысл отвергал любые варианты активных действий. Мартин знал, что он не успеет поднять и руки, как будет уже мертв. Он жалел, сильно жалел, что в этот момент был не бессмертен.
– Не волнуйся, я не собираюсь нападать, – прервал затянувшееся молчание Мортас. – Наша сделка остается в силе, я помогу тебе!
– Проваливай! – процедил сквозь сжатые зубы маг. – Я не нуждаюсь в помощи мясника!
– Ты забыл добавить «отшельника». Отшельник-мясник, именно так меня тогда окрестил благородный моррон Конт, узревший в моих деяниях угрозу аж всему человечеству! – усмехнулся Мортас, доставая из котомки ларь и, несмотря на присутствие в комнате враждебно настроенного мага, приступил к долгой и ответственной процедуре смешивания эликсиров.
– Пошел вон! – более грубо повторил свое требование Мартин, испепеляя юношу презрительным взглядом.
– В тот миг, когда мы заключили сделку, мы перестали быть хозяевами своих поступков. Я дал тебе слово и выполню обещание, даже если ты будешь упорствовать, как длинноухое вьючное животное. – Язык наемника не повернулся назвать ученого собеседника ослом. – Смотри на наше сотрудничество как на неожиданный и удачный поворот судьбы, комичное стечение обстоятельств. В конце концов, ваше тайное братство перестало преследовать меня, значит, не настолько уж я гадок и опасен в ваших глазах.
– Не знаю, как тебе удалось переубедить Фламера, но я не хочу иметь с тобой ничего общего, убирайся!
– Я рассказал ему, кто таков и как обстояли дела на самом деле, – пожал плечами Мортас. – Мы мирно беседовали, помнится, даже пили какую-то отвратительную настойку на кореньях, правда, до этого пришлось связать и посадить на цепь неугомонного Конта, но его истеричные причитания и вой не особо портили нам настроение.
– Никогда, слышишь, никогда не поверю, чтобы Анри выпивал и по-дружески болтал с таким, как ты: убийцей, кровожадным зверем! – потерял самообладание маг и перешел на крик. – Сколько людей ты перерезал каждый раз, когда спускался с гор: тысячу, две, три?! Сколько деревень спалил?!
– Хоть ты мыслитель и интеллектуал, а твой друг Фламер обычный рубака-солдафон, но у него есть качество, которому тебе следовало бы поучиться! – назидательно произнес Мортас, не отрывая глаз от колб с жидкостями.
– Отсутствие брезгливости?!
– Нет, умение слушать! Ты полагаешь, что Конт сошел с ума в горах, что это моя заслуга?! Ты ошибаешься, он был сумасшедшим еще задолго до того, как посетил мою уединенную обитель, просто это не было заметно. Ты же маг, должен знать, что у многих заболеваний длительный скрытый период. Вот и этот бедолага на протяжении нескольких десятилетий незаметно для глаз остальных страдал мнительностью, агонией мозга и разными вредными голосами, блуждающими в его черепке.
– Ты не человек, ты зверь…
– Да, это так, – откровенно признался юноша, – но я живу в человеческой шкуре не одну сотню лет и никогда, слышишь, никогда не убивал без весомых причин!
Мартин замолчал, ненависть и страх уже не владели всецело его рассудком. Логика брала верх над эмоциями и заставляла осмысливать заново неоспоримые ранее истины. «В конце концов, Фламер же не дурак, он ему поверил и не продолжил охоты!» – размышлял маг, пытаясь взвесить имеющиеся у него скудные факты и определить степень опасности колдующего над пробирками монстра.
– В ту пору, когда состоялась встреча с твоими собратьями, я находился в весьма дурном расположении духа. Полугодовая меланхолия – обычное дело для тех, кто мерит свою жизнь веками. – Мортасу наконец-то удалось добиться нужной пропорции, и жидкость окрасилась в бурый цвет. – Людишки жалки и трусливы по натуре своей. Я говорю о тех, кого ты называешь «мирные жители», а высокородные вельможи кличут быдлом или стадом. Сама гора, на которой была моя лачуга, земли вокруг, деревни, города, в общем, вся округа принадлежала какому-то стареющему самодуру. Я уже не помню его имени, а многочисленных титулов спесивца никогда и не знал.
Мортас сделал паузу, добавил в колбу какого-то порошка и залпом выпил бурлящую, шипящую и пенившуюся смесь.
– Так вот, налоги были зверскими, порядки и нравы ужасными: крестьянин косо посмотрел на рыцаря – виселица, пнул господскую собачонку – четвертование. Народ терпел и вроде бы даже привык к жизни такой. Ну а я как-то раз не удержался, хоть, помнится, сам себе зарок давал в делишки людские не вмешиваться.
– Твои жертвы исчисляются тысячами, ты в той несчастной провинции истребил почти всех! – перебил рассказчика маг, отважившийся подняться с кресла и подойти к столу.
– Не спорю, мечом помахать на славу пришлось, – пожал плечами Мортас. – Говорю же тебе, в плохом настроении был, осерчал сильно, озлобился. Ведь как оно получилось: я за бедняков заступился, отряд вассалов господских перебил, а этот высокородный мерзавец меня ловить крестьян послал.
– И народные массы, вооружившись вилами и факелами, крушить пошли, – печально добавил Мартин, незаметно для себя начиная симпатизировать тому, кого еще несколько минут назад считал чудовищем и врагом.
– Охотились за мной, я убегал, прятался, а потом надоело… – Пустая склянка выпала из трясущейся руки. – Пытался вразумить их, не помогло, потом применил силу, а там как снежный ком – покатилось, пошло!
– Тех, кто на тебя с оружием шел, ладно, ну а женщины, дети, старики?!
– Женщины и дети с оружием в руках теряют право на неприкосновенность, – бесстрастно, как городской судья, произнес юноша. – Они сами отказались от права на жизнь, поставив себя на место мужчин, а меня – в безвыходное положение. Разогнал толпу раз, другой, а потом устал, каждое утро в горы лезли, дуралеи! И понял я вдруг, что они доброго отношения не ценили, а понимали лишь язык кнута! Хозяина же своего они куда больше меня боялись, поэтому и служили верой и правдой тому, кто их каждый день с грязью мешал. Тошно мне стало, тошно и противно, вот и сорвался…
В комнате воцарилось молчание. По изуродованному лицу юноши текли ручейки слез. Существо переживало о когда-то содеянном, а может быть, это был всего лишь побочный эффект начинающего действовать лекарства.
– Ты хочешь искупить вину и вступиться за человечество, – внезапно догадался Мартин, – но ты ошибся, я не чувствую зова, я всего лишь ищу украденную вещь.
– Я знаю… – Мортас очнулся от оцепенения и продолжил работу с реактивами. – Книга, которую у тебя украли, весьма важна. Ты и представить себе не можешь, что задумали индорианцы!
– Откуда?! – Мартин резко повернулся к столу лицом. – Откуда ты знаешь, что это книга, да и про морронов тоже?! Не думаю, что Фламер с тобой откровенничал! – Я могу читать мысли, – как ни в чем не бывало признался наемник и потом с явным сожалением добавил: – Лишь иногда и далеко не у всех. Не беспокойся, твоя голова для меня наглухо закрыта! Про книгу ты признался гному, вот из его черепушки и почерпнул, хотя он знал очень мало, только то, что это книга, а не древний меч и не статуэтка какого-нибудь уже давно забытого божества.
