Г.Р.О.М. (СИ) - Киров Никита

В целом, жильё приличное. Разве что ванна коричневая от ржавчины, и ремонта никакого нет, но это мелочи. Потолки побелённые, стена заклеены обоями. Санузел раздельный, кухня тесная, большую её часть занимал стол, а холодильник был с ручкой, как у грузовика. Есть газовая плитка, а над кухонным столом висел проводной радиоприёмник, он ещё даже работал.

А комнаты достаточно просторная, вся необходимая мебель, включая вечную югославскую стенку, на месте. Телевизор накрыт салфеткой, в одном шкафу — штабеля книг, в другом лежало чистое постельное бельё, есть полутораспальная кровать, раздвижной диван и два кресла. Жить, в общем, можно. Вид из окна и с балкона хороший, видно реку. Разве что мост, на котором я вчера был, спрятался за той пятиэтажкой.

Продукты надо покупать, но обживаться буду позже. Пока же пойду на рынок, продолжать то, что хотел.

Рынков в городе несколько, от вещевых до продуктовых, но меня интересовал Старый, находящийся на территории Атамановской ОПГ. Мне там нужен кое-кто.

Дошёл пешком. Шум и гам от рынка я услышал издали. Играла музыка, посетители будто говорили одновременно, через главные ворота одновременно входили и выходили множество людей. На рынках в эти годы кипела жизнь, сюда приходили все: молодые и старые, мужчины и женщины, бедные и богатые, менты и бандиты. Тут чаще всего было проще увидеть кого-то знакомого, кто-нибудь да пройдёт мимо с покупками.

Приятно пахло жареным мясом. Рядом было несколько заведений общепита, заешек, как их называли в наших краях.

Большой популярностью пользовалась кафешка «Байкал», где готовили только бурятские буузы. В узбекской чайхане были заняты все столы, посетители с аппетитом уплетали лагман. Стояла очередь к шашлыкам, их готовили прямо на улице в мангалах, правда, их я бы есть не рискнул. Никакого контроля качества нет, и шутки, что вчера этот шашлык ещё гавкал или мяукал, возникали не на пустом месте.

Самая большая очередь была к киоску, где крутили шаурму, их в городе пока мало. Мода на них пока ещё не пришла, но народ уже заценил. А вот киоск, один из трёх в Бекетовске, где готовили курицу-гриль, уже закрылся, все приготовленные тушки разбирают ещё до обеда. Но столики рядом с ним заняты, там кто-то ел пирожки, как раз бабушки неподалёку вели их бойкую торговлю. Но заказывать безопасно можно только с капустой, хотя и в них жалеют начинку.

— Я куплю тебе новую жизнь, — распевал «Белый орёл» из одного музыкального киоска.

Из соседнего доносилась другая песня:

— Согревает огонь, обжигает земля, этой ночью с тобой мы танцуем ча-ча-ча!

В третьем играло что-то заграничное, танцевальное, только басы слышно: туц, туц, туц!

У самого входа гудел станок, на котором китаец точил дубликаты ключей, в толпе толкались менялы, предлагая покупать или продавать доллары. Курс был написан на картонках, что были закреплены на спине и груди, причём здесь вполне можно было нарваться на фальшивку.

Рядом с рестораном китайской кухни торчали уазик ППС и скорая. Как я понял из разговоров, там подрались цыгане с китайцами. Судя по пятнам крови на крыльце и горящим глазам мальчишек, которые обсуждали бой, драка вышла мощной и зрелищной.

Продавали здесь всё, от продуктов до одежды. И я твёрдо знал, что здесь можно купить ствол. Но даже китайский ТТ стоит долларов четыреста, зато можно приобрести переделанный в боевой газовик всего за двести баксов.

Но пока мне не надо стволов, до них ещё дело дойдёт. Я искал нужного человека. Но нашёл другого. Мой взгляд упал на летнюю кафешку с пластиковыми столами, закрытыми большими зонтами-грибками.

Подавали там только пиво, бочка как раз стояла неподалёку, и в жаркую погоду место пользовалось популярностью. За одним сидел парень-блондин в потасканной ветровке, Перед ним стояло три стакана, полных пива, и несколько пустых, покрытых пеной, вставленных один в другой.

Это тот самый человек, опер, с которым я сегодня виделся, это он разговаривал с Левитаном. К нему я и направился. Хочу узнать, что к чему, тем более, разговаривать с людьми я умею, а с ментами обычно жил мирно и работал плодотворно.

— Во, помощник прокурора нарисовался, — парень оживился и приподнял пластиковый стакан с пивом, приветствую меня. — Как оно? Много дел возбудил?

Ну точно мент. Они тогда, вернее, сейчас, спокойно квасили в рабочее время, часто даже в кабинетах. А уж выйти в тёплую погодку на улицу в редкую свободную минутку и выпить пивка считали само собой разумеющимся.

— А ты сам откуда знаешь прокурорских? — спросил я. — Не каждый их вас туда ходит, только опера-тяжи в основном…

— С кем я работаю, ты таких не знаешь, — он хмыкнул.

Я присмотрелся к нему. Я-то как раз знаю всех оперов во всех РОВД, вернее, ещё узнаю осенью, но этого парня я почему-то не знал. Он уедет в командировку? Уволится?

Или… не доживёт?

Да, вполне может быть и такой вариант. И не вполне, а точно. Вот откуда его знаю. Это про него же я подумал, когда вспоминал, что одного опера убьют. Никогда не видел лично, только фотку, и тогда же отметил, что на мента он не похож. Это он и есть, тот парень, но ещё живой.

— У Николая Иваныча в отделе сидишь? — догадался я. — У Некрасова из РУБОП?

— Ого, — удивился парень, — да ты не пропадёшь. Нифига себе. Глеб, — представился он.

— Лёха, — я пожал руку и сел напротив. — Светлого, — сказал я подошедшей к нам девушке в чёрной футболке.

— Шесть рублей за пол-литра, — она протянула ладонь.

Сунул ей десятку, девушка отсчитала сдачу и вскоре принесла заказ. Пены — верхняя треть, немного припахивало спиртом, но на вкус вполне себе ничего.

— Да, вот, из армейки тогда вернулся, — сказал Глеб, отпивая уже из второго стакана, — устроился, вышка имелась. Поработал в УГРО год в Железнодорожном районе, а потом присмотрелись, позвали к Николаю Иванычу.

Говорит он охотно, о себе люди говорить любят. В глазах настороженности нет, но это потому, что я сегодня пришёл на помощь его другу. Вот он и рассказывает о себе. Да и жарко, а пиво он пьёт, как заправский мент, большими глотками и часто. Вот и окосел немного.

— Как оттуда вернулся, всё думал, куда пойти. В бандиты звали, — Глеб усмехнулся, — а я чё-то решил по другой стезе пойти. А то бы на стрелке прибили, всё, кабздец, пишите письма. Слушай, — он сощурил глаза, — а я тебя тоже узнал.

— Да, я его брат, — я догадался, о чём он. О моём брате Ярике, само собой.

— Вот только щас догнал, — он усмехнулся и сделал большой глоток. — Мы же с Ярославом там, в Чечне, и познакомились. А здесь… по разные стороны баррикад, выходит, оказались. Жизнь — штука такая, чё поделать?

Глеб посмотрел на часы и взялся за третий стакан. Решил продолжить и допить.

— Но мы-то с ним ладно, — продолжил он. — Но я так знаю, ты с ним не особо контачишь.

— Пробивали уже про меня? — спросил я. — Выход на него искали?

— А куда деться? Ну, работа такая. Всё надо предусмотреть.

— Понял. А этот, Костя… Левитан, — вспомнил я. — Тоже там с вами был?

— Ну, как сказать. Он-то — из спецуры, — Глеб откинулся на спинку стула. — Из другого теста был, жалко только, что мало таких туда отправили. А то бы такого п***ца не было.

По рынку медленно ехал грузовик, толпа его обтекала. Мотор ревел очень громко, постоянно хлопал, мы ненадолго замолчали, пока он не проехал.

— Нас-то в Грозный закинули тогда, — начал рассказывать Глеб, окончательно разоткровенничавшись. — Одни же пацаны после учебки были, никого опытного, никто не знал, что делать. Стреляют нас, трёхсотых много, мы их на руках тащили, потом в подвал какой-то зашли.

— Жёстко было, — я кивнул.

— Не говори. А там потом к нам прибилась группа спецназа. Они что-то у чехов в тылу химичили, но в замес попали жёсткий, радиста потеряли своего, разделились. Три человека их с нами было, и Костя Лёвушкин тоже, самый младший. Всего трое, а воевали, как целый взвод, прикинь? Чехи аж там вешались, когда те в бой шли.