Стальной кулак (СИ) - Тыналин Алим

Я мысленно прикинул объем работ. Потребуется как минимум полгода только на базовую реконструкцию. Параллельно нужно заказывать оборудование, готовить документацию, подбирать персонал…

— Что скажете, товарищи? — я повернулся к спутникам.

— Место идеальное, — Полуэктов решительно кивнул. — С точки зрения безопасности лучше не придумаешь.

— И с инженерной точки зрения очень удачно, — поддержал Величковский. — Только нужно серьезно продумать все коммуникации. Вода, электричество, канализация…

— И конечно, связь, — добавил Полуэктов. — Защищенные телефонные линии, внутренняя сигнализация.

В этот момент подъехала еще одна машина. Из нее вышел Гаврюшин с блокнотом в руке, а следом инженеры-строители с рулонами чертежей.

— Начинаем? — спросил Величковский.

Я кивнул:

— Немедленно. Времени у нас не так много.

Следующие два часа мы провели в детальном планировании работ. Гаврюшин педантично фиксировал каждое решение, строители делали пометки на планах. Полуэктов набросал схему размещения постов охраны, Величковский составил список требований к лабораторным помещениям.

Когда стало смеркаться, я еще раз окинул взглядом усадьбу. Скоро здесь закипит работа, старые стены наполнятся новой жизнью. А пока нужно все тщательно спланировать, от системы канализации до режима секретности.

Предстояла грандиозная стройка. Но важнее всего, что у нас появится свой дом. Место, где можно будет спокойно работать над проектами, которые изменят будущее страны.

— Кстати, — Полуэктов достал папиросу, — а с документами как? Кому сейчас усадьба принадлежит?

— Наркомпросу, — ответил я. — Они планировали здесь музей организовать, но руки не дошли. Наверху уже говорили с Луначарским, он не возражает против передачи. Тем более что формально мы создаем научно-исследовательский институт.

— А сроки? — Величковский нахмурился, разглядывая трещину на стене главного здания. — Полгода на реконструкцию это очень долго.

— Согласен, — я посмотрел на часы. — Сейчас должен подъехать…

Как по заказу, во двор въехал «Форд». Из него вышел высокий человек в потертом кожаном пальто, с планшетом под мышкой.

— Хвостов Николай Платонович, — представился он. — Проектное бюро Промстроя.

— Тот самый Хвостов? — оживился Величковский. — Который Днепрогэс проектировал?

— Он самый, — кивнул я. — Николай Платонович, нам нужны экспресс-проект и смета. У нас очень сжатые сроки.

Хвостов уже доставал из планшета рулетку:

— Три месяца на основные работы. Еще месяц на отделку и коммуникации.

— Четыре месяца? — Гаврюшин поднял глаза от блокнота. — Успеете?

— При правильной организации — вполне, — Хвостов начал делать замеры. — Я привлеку три бригады, будем работать в три смены. Главное, чтобы материалы и финансирование шли без задержек.

— С этим проблем не будет, — заверил я. — Свои заводы, свои стройматериалы.

— Тогда предварительную смету я подготовлю к завтрашнему утру, — Хвостов что-то быстро записывал в блокнот. — Начнем с укрепления фундаментов и замены перекрытий. Параллельно занимаемся инженерными сетями.

— И не забудьте особые требования для лабораторий, — вставил Величковский.

— Уже учел, — кивнул Хвостов. — Я видел похожий проект в Германии, на заводах Круппа. Там тоже требовалась виброизоляция и особый микроклимат.

Я наблюдал за его уверенными движениями, быстрыми расчетами. Такие люди на вес золота. Сразу видят суть проблемы и знают, как ее решить.

— Дайте мне два часа, — Хвостов поднял глаза от чертежа. — Нужно осмотреть все здания, сделать основные замеры. А утром получите полный расчет, и по срокам, и по деньгам.

— Отлично, — я повернулся к остальным. — Предлагаю пока обсудить схему размещения отделов. У кого какие соображения?

Следующие недели слились в один бесконечный круговорот дел. Утром — совещания на заводах, днем — решение вопросов со строительством, вечером — работа с документами. Моя промышленная сталелитейная империя требовала постоянного внимания, а тут еще масштабная стройка.

Хвостов сдержал слово, работы начались уже через неделю после осмотра. Три бригады строителей круглосуточно трудились над реконструкцией усадьбы. Я ежедневно получал отчеты о ходе работ.

Параллельно шло формирование структуры будущего КБ. Полуэктов занимался организацией режима секретности, Гаврюшин разрабатывал систему внутренней документации, Величковский подбирал оборудование для лабораторий.

От Варвары пришла короткая телеграмма. В Нижнем запустили новый испытательный стенд. Я отправил поздравление, но разговор по телефону получился каким-то скомканным, она торопилась на очередное совещание.

Когда строители закончили основные работы по реконструкции главного здания, пришло время переходить к следующему этапу, созданию полноценного научно-производственного комплекса. Нужно превратить отремонтированные помещения в живой, работающий организм.

В то октябрьское утро, когда я поднимался по обновленным ступеням главного здания, в голове уже складывался четкий план действий.

Главное здание бывшей усадьбы Рябушинского преобразилось. Старинные дубовые панели засияли после реставрации, начищенные бронзовые ручки дверей поблескивали в лучах осеннего солнца. В просторном вестибюле уже установили строгую стойку бюро пропусков, где сидел молодой сотрудник в форме, рекомендованный Полуэктовым.

Я поднялся на второй этаж, где располагался мой новый кабинет. Высокие потолки с восстановленной лепниной, огромные окна с видом на парк, массивный стол красного дерева, все дышало основательностью и респектабельностью. На стене большая карта СССР с отмеченными предприятиями нашей промышленной империи.

В приемной уже ждали посетители. Гаврюшин, как всегда с блокнотом, просматривал какие-то записи. Молодой инженер из путиловской группы нервно теребил папку с чертежами.

— Леонид Иванович! — в кабинет вошел Величковский, на ходу протирая пенсне. — Прибыло оборудование для центральной лаборатории. Немецкие спектрографы, американские измерительные комплексы.

— Отлично, — я развернул на столе план размещения лабораторий. — Где Мельгунов? Он должен был подготовить схему испытательных стендов.

— Уже здесь, — в дверях появился командир, помахивая потрепанным справочником. — Только у меня есть предложения по компоновке.

За его спиной маячила внушительная фигура Коробейщикова в неизменном прожженном сюртуке:

— Дорога появляется под ногами идущего! Я тут подумал насчет системы вентиляции.

Я оглядел собравшихся. Каждый горел энтузиазмом, каждый хотел внести вклад в общее дело.

— Присаживайтесь, товарищи, — я достал чистый лист бумаги. — Начнем с распределения задач. Так сказать, с основных направлений. Первое — танковое КБ. Здесь нам нужно создать полный цикл разработки.

Гаврюшин тут же застрочил в блокноте:

— Требуется минимум пять лабораторий: броня, двигатели, трансмиссия, вооружение, электроника…

— И обязательно отдельный корпус для сборки опытных образцов, — добавил Мельгунов, открывая справочник. — С полным комплектом оборудования.

— Второе направление — нефтепереработка, — я перевернул лист. — Тут начинаем с нуля. Нужны специалисты, лаборатории…

— Позвольте заметить, — Величковский поправил пенсне, — что в Грозном есть отличная группа химиков. Я списался с профессором Наметкиным…

— Третье это дороги, — продолжил я. — Здесь нужен отдельный исследовательский центр. Новые материалы, технологии строительства…

— А я нашел интересные разработки по бетонным смесям! — подал голос Коробейщиков. — В Германии такое делают…

В этот момент в кабинет вошел Полуэктов, держа в руках папку с грифом «Совершенно секретно»:

— Леонид Иванович, только что получил согласование по режиму секретности. Можем разворачивать специальный отдел.

— И еще, — добавил Гаврюшин, — прибыла первая группа молодых специалистов из МВТУ. Толковые ребята, я их уже проэкзаменовал.