Хевдинг (СИ) - Борчанинов Геннадий
— И что они затеяли? Впустить нас без драки? — хмыкнул Кнут.
Мы оставили грабёж и переместились чуть ближе к крепости, чтобы лучше видеть происходящее. Из ворот тем временем вышел один-единственный воин, высокий и широкоплечий, увенчанный блестящим шлемом, на плечах его покоилась медвежья шкура, а кольчуга из мелких колец напоминала драконью чешую, переливаясь на солнце.
— Хререк! — позвал он.
Игнорировать такой вызов нельзя. Не поймут свои же, и князь, улыбаясь, вышел вперёд.
— Вадим! — воскликнул он, приветствуя противника, словно старого знакомого.
— Бейся со мной один на один, Хререк, — потребовал Вадим. — Я знаю, зачем ты пришёл.
— Если знаешь, то чего же ты меня не встретил? — спросил Хререк.
Вадим промолчал, пристально глядя на врага-северянина. Они теперь оба стояли на мостике перед крепостью, достаточно большом, чтобы служить площадкой для поединка.
— Прекрати жечь и грабить наш город, — потребовал Вадим.
Хререк рассмеялся.
— Остановить их всех сейчас не проще, чем потушить лесной пожар! — сказал он.
— Но ты это можешь, — сказал Вадим.
— Могу, — кивнул Хререк и отдал жестом приказ.
Один из его ближников поднёс к губам рог и протрубил дважды. Обо всех сигналах условились заранее, и это был сигнал отхода, хотя я не думал, что дорвавшиеся до новгородских кладовых жадные северяне послушают приказ.
— А теперь можешь сложить оружие, — предложил Хререк.
— Мой меч ты заберёшь только с моего трупа, — холодно процедил Вадим.
Я быстро взглянул на его меч, который он держал в руке, самый обыкновенный кусок железа, рабочий инструмент, без единого украшения. Но в каждом движении виднелось мастерство, отточенное тысячами часов практики, и Вадим Храбрый был полностью уверен в себе. Он вышел без щита, с одним только клинком, и я машинально дотронулся до рукояти Кровопийцы, видя, как Вадим указывает острием на князя.
— Бейся со мной. Как мужчина, — сказал он.
Хререк молча вытащил меч из ножен и шагнул вперёд, навстречу Вадиму. Тот моментально устремился в атаку, несколькими размашистыми движениями рассекая воздух прямо перед лицом Хререка, которому пришлось тут же отступать назад, уворачиваясь от молниеносных ударов. Вадим умудрялся наносить удары сразу с нескольких позиций, выдавливал князя назад с этого тесного мостика, да и вообще, казался несокрушимым, как скала.
Но Хререк не был бы Хререком, если бы у него в рукаве не была припрятана парочка козырей. Во всяком случае, я на это очень сильно надеялся, князь не казался мне человеком, способным просто выйти на поединок без шансов победить. Он был хитёр, и это должно было стать залогом его победы. Хитрость, а не мастерство или сила.
Это не был хольмганг, суд богов, это просто был поединок на смерть, хотя что-то мне подсказывало, что не только мы наблюдаем за ходом сражения. Вадим и Хререк вытанцовывали друг вокруг друга, не в силах покончить с противником одним решительным ударом.
Вадим, словно медведь, один за другим обрушивал сильнейшие удары на ладожского князя. Хререк же, словно сокол, делал ставку на резкие и быстрые выпады, но хрупкое равновесие продолжало держаться, ни тот, ни другой не могли преодолеть защиту соперника.
Люди вокруг орали от возбуждения и азарта, и северяне, окружившие крепость, и гарнизон, наблюдающий со стен. Мостик к воротам стал сейчас гладиаторской ареной, бойцовской клеткой. Я и сам ловил себя на том, что задерживаю дыхание или кричу, когда тот или другой вождь наносил ещё один удар.
Но ни Хререк, ни Вадим не позволяли себе красоваться перед толпой или как-то устраивать шоу из этого поединка, оба оставались предельно сосредоточены друг на друге.
И спустя несколько минут боя его темп замедлился. Почти незаметно, менее опытный фехтовальщик не увидел бы разницы, но постепенно они начинали выдыхаться. А значит, теперь вопрос был только в том, кто из них двоих выдохнется первым. Либо в том, кто из них притворяется, а кто действительно устал махать мечом.
Клинки звенели и высекали искры, оба уже не боялись принимать удары на плоскость клинка или бить в оружие, зазубрины на металле это ничто по сравнению с победой в поединке, а если чей-то меч сломается, то такова будет воля богов.
Ни тот, ни другой не тратили дыхание на ненужные уже слова, они молча рубились. Сосредоточенно. Свирепо. Вкладывая всю злость и все силы. За них говорили их клинки.
И в какой-то момент Вадим вскинул меч над головой, чтобы снова обрушить на врага мощнейший удар, но Хререк подбил его ещё выше, в мгновение ока сократил дистанцию, выпустил меч из рук, выхватил кинжал из-за пояса и нанёс сразу несколько колющих ударов прямо в шею Вадима.
Тому тоже пришлось выпустить меч из рук. Вадим схватил Хререка своими лапищами, заключая в стальные объятия, и начал душить и ломать рёбра, пока Хререк продолжал раз за разом колоть того кинжалом.
Толпа словно обезумела, вопли и крики, наверное, можно было услышать аж в самой Ладоге. Хререк, не обращая внимания на всё остальное, продолжал бить, дожидаясь, когда Вадима вместе с кровью наконец покинут его силы. И Вадим Храбрый разжал свою хватку, только когда рухнул замертво.
Глава 12
Хререк, пошатываясь, отошёл от мёртвого тела и подобрал свой меч, нисколько не заботясь о том, что со стены его могут подстрелить лучники. Вадим, лежащий ничком на бревенчатом мостике, продолжал истекать кровью из многочисленных ран, и кровь, просачивающаяся через щели, капала в ров, отделяющий крепость от города. Хольмгард остался без своего защитника.
Мы праздновали победу, громыхая оружием и выкрикивая имя Хререка. Новгородцы же затаились, как мыши, что в городе, что в крепости, понимая, что могут теперь рассчитывать только на милость победителей. И вряд ли её можно будет дождаться от северян, жаждущих крови.
— За мной, — тяжело дыша, приказал Хререк своим ближникам. — Остальные, в город. Не грабить. Тинг созывайте. Вече. Сюда, к крепости.
Он вошёл в крепость с мечом в руке, вслед за ним, прикрывая князя щитами, вбежали дружинники. Мы же отправились обратно, обходить дворы и звать уцелевших горожан на выборы нового князя. Кандидатов было немного, один только Хререк, но он желал сделать всё, как положено. С выборами, договором, клятвами. Чтобы никто не мог оспорить его легитимность.
На этот раз смельчаков, пытающихся оказать сопротивление, почти не было, старики робко выглядывали из своих укрытий, и видя, что никто их теперь не трогает, медленно начинали плестись к крепости. А мы обходили дворы один за другим, несколько расстроенные тем, что Хререк запретил продолжать грабежи.
История с Йорвиком пока ещё не повторялась, но казалось, что ситуация до опасного близка к этому, что князь может забыть про желания своих людей, получив то, о чём желал он сам.
И так, похоже, считали не только мы. С одной стороны, мы радовались, что наш вождь победил, что такой город, как Хольмгард, удалось взять, избежав штурма и лишнего кровопролития. С другой, мы рассчитывали опустошить местные кладовые и разбогатеть, а без грабежей и насилия это не получится.
Вот только, кажется, кто-то игнорировал прямой приказ князя, потому что на соседней улице, там, где орудовали люди Эйрика, слышались крики и просьбы о помощи. И это здорово осложняло всё дело. Никто не поверит нам, что мы созываем народ на вече, когда неподалёку наши же воины кого-то убивают.
— Горм, Кнут, Харальд, Хальвдан, за мной, — приказал я, сворачивая в переулок.
Значит, пришло время немного погеройствовать.
Пронзительный женский вопль, леденящий душу, пронёсся над всем кварталом, и я невольно перешёл на бег. Позади меня парни сделали то же самое, громыхая доспехами и оружием. Истошный крик, вернее, просьба о помощи прозвучала снова, и мы впятером влетели в распахнутые ворота какой-то усадьбы, которую вовсю грабили люди Гудредсона.
В лужах валялись раскрытые сундуки со всяческой рухлядью, перепуганные курицы нарезали круги по двору, стараясь держаться подальше от десятка норманнов. Тут же, на крыльце, лежало мёртвое тело какого-то знатного старика. А над его телом сразу пятеро северян пытались выволочь на двор совсем юную девицу, которая изо всех сил сопротивлялась. Кричала, судя по всему, именно она, и закричала бы снова, если бы один из грабителей не ударил её наотмашь раскрытой ладонью.
