Четверо в каменном веке. Том 2 (СИ) - Селиванов Дмитрий
– Понятно. Дальше-то что с этим делать?
– Берёшь чесалки – и чешешь, чешешь, чешешь.
Чесалки были похожи на большие расчёски-массажки с короткими проволочными зубьями-крючочками. Ольга оторвала клок шерсти, положила на одну чесалку и провела другой.
– Поняла?
– Поняла. А как долго?
– Пока не уберётся весь мусор, все катышки. Шерсть должна стать равномерной и ровной.
Женщина, рассказывая, продолжала работать руками.
– Вот, готово... Куда бы положить. Газетку расстели.
Пока Ира искала газету, Ольга расчесала ещё два клочка и выложила на подоконник.
– Ну, вот. Всё понятно?
– Вроде.
– Тогда держи, а у меня книжка интересная.
Ольга не ленилась, как можно подумать. Но вся работа составляла час-полтора утром и столько же вечером. И делилась на двоих, а иногда и на троих. Из скотины только лошадь с жеребёнком. Заниматься хлебом, как обычно в деревне, не требуется. Молоко тоже не надо доить. Вся еда – полуфабрикаты из мяса или овощей. Максимум, что требуется – разогреть, а захочется жиденького супчика – бросить в кипяток и немного поварить. Водяным отоплением занимался муж, что у него тоже много времени не занимало. Вот и пытались развлекаться, как получалось. Всё чаще стали замечать, что организм требует не просто работы для рук, а чего-то душевного. Хотя бы пения. Вот и сейчас Ольга с Ириной, занимаясь каждая своим, что-то мурлыкали под нос.
К вечеру на газетке скопилась приличная горка расчёсанной шерсти. Пришлось даже переехать с подоконника на стол. А под ногами у девушки и вокруг неё – не меньшая гора всякого мусора и пыли.
– Ну, что, девчонки? Чем ужинать будем?
Михаил зашёл в дом, хлопнула дверь...
– А-а-апчхи!
– Апчхи!
– Апчхи! Ух!
– Пчхи! Да чтоб тебя. Пчхи!
– Хва-а-чхи! Не двигайтесь! – Ольга застыла сама и остановила других. – Миша, пока не зашёл в комнату, найди на кухне половую тряпку, намочи её и давай сюда.
Весь остаток вечера убирали в комнате. Пыль от шерсти залепила всё: пол, сервант, стол, подоконники. Обивку дивана тоже пришлось протереть мокрой тряпкой. Последний раз отжав тряпки и умывшись, девушки присели за стол.
– Вот теперь можно спать ложиться, – устало улыбнулась Ира.
– Без ужина я не лягу. Что там наш благоверный настряпал, интересно?
– А что он обычно делает? – Улыбнулась Ирина.
– Ну, да. Картошка, мясо и немного овощей. Миша! Ужин готов?
Михаил, как только речь зашла о внезапной капитальной уборке, отговорился готовкой ужина. Есть, ведь, все захотят, а чтобы готовить – девушки уже будут без сил. Но, раз уж он отлынивал при уборке, то ужином решил удивить.
– Так... Что тут у нас? – Голодные девушки потёрли ладошки.
– Новое блюдо: шуба под рыбой.
– Это как? И... Это же роллы. О, и палочки принёс. Но ведь риса у нас не было...
– Они не из риса.
Ира повернула тарелку, рассматривая:
– Похоже, что здесь картошка... Ну, я же говорила, – она посмотрела на старшую жену, – что у Миши все блюда с картошкой. Так, дальше... В центре – это, наверно, свекла и морковка. Так?
– Угу... И сверху – пластинки из той большой рыбины.
– Вкус, конечно, какой-то странный. Какой-то немного солёно-пресно-прогорклый. Ты что сюда добавил?
– Ну... Надо же было чем-то закреплять... Пришлось в свеклу и морковь добавить топлёного жира.
– Фу-у-у! – Ирина передёрнулась. – А что, по-другому никак?
– Я пробовал. Картошка держится, а остальное расползается. А жир, когда остынет, немного держит. Да вы в соус попробуйте макать. Тоже странный вкус, но острота всё перебивает.
– А из чего соус? – Ольга настороженно помешала ложкой белую жижу с красными вкраплениями, принюхалась. – Чую чеснок и острый перец. Но почему белая?
Мужчина засмущался.
– Вы интересовались, чего Лизка ржала. Так вот, я умудрился надоить полстакана молока.
– Она тебя там не затоптала?
– Я привязал. И ноги, и голову. Ещё и хвост пришлось. Всё время по лицу бил. Да вы не бойтесь, – успокоил он жён. – Молоко кипячёное. Просто оно очень сладкое, и соус получился странноватый.
– Ничо так, – вынесла вердикт Ольга. – Съедобно. Хоть и странно.
Ира поддакнула:
– Если привыкнуть, то что-то в этом есть. И это даже можно есть. Читала я, из чего евреи свой цимес готовят – та ещё шняга. Овощи, сливочное масло и сахар. Бр-р-р! А тут по-своему вкусно. Ты сам-то пробовал?
– Конечно. Не понравилось бы – выкинул. Если вам всё-таки не нравится – я таки выкину.
– Я тебе выкину! – Ольга замахнулась палочками. – Не видишь, что ли: мы едим.
Ирина закивала с набитым ртом:
– Угум... Гооф луфая пыпава.
– Чего?
– Голод, говорю, лучшая приправа. Но действительно вкусно. Просто сочетание непривычное. А с молоком – вообще герой. Я бы побоялась к кормящей лошади подойти.
– Кстати, о лошадях. Конюшню я проконопатил. Можно переселять. Об этом как раз хотел сказать, когда зашёл.
– И устроил вместо этого генеральную уборку, – усмехнулась Ольга. – Короче, Ира, с шерстью надо в другом месте работать.
Михаил предложил:
– Так давайте в прирубе устроим мастерскую. Я бы пилил-строгал, а вы своё рукоделье. Давно уже думал об этом. Зимой ведь холодно на улице работать.
Ира покачала головой:
– Нет, та комната на закат. Большинство времени в ней темно. А здесь – окна с трёх сторон.
– Ну, хорошо, и что предлагаешь? – Ольга нахмурилась. – Нам всем туда переселяться, что ли?
– А почему бы и нет? Если в спальне только спать, то нам места хватит. А здесь можно всем работать. Миша верстак поставит, мы за столом.
– Хорошо, я согласна. – Ольга кивнула. – Завтра, тогда, и займёмся.
– Завтра я хотел на Скалу сходить. Дожди кончились, подморозило. Надо осмотреться, что происходит вокруг.
– Да, сходить надо. Ну, что, Ира? Пока придётся отложить пряжу.
Ира возразила:
– А мне кажется, что на Скалу идти рано. Сейчас температура чуть ниже ноля – ещё слишком скользко, лёд покрыт водой. Вот замёрзнет окончательно, тогда и сходим. Но и шерстью заниматься не хочу. Честно говоря, я морально надорвалась перебирать. Никакого желания не осталось шерстью заниматься. Может, через несколько дней вернусь. Нам ведь всё равно не к спеху?
– Конечно. Как говорит наш вождь – работа должна быть в охотку.
– Я разве так говорил?
– Ну, что-то такое. Что перетруждаться не надо. Всё, давайте спать ложиться. Завтра большой переезд.
Через десять минут Михаил погасил свечу и нырнул под одеяло.
– Спокойной ночи!
– Угу, спокойной...
– Спокойной ночи... Мой господин. Хи-хи.
– Твою же! Ира, не беси.
– Да спите вы уже, – проворчала сонная Ольга.
– Спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
***
Кто бы мог подумать, что переезд из комнаты в комнату может так затянуться. Сначала освободили место в маленькой комнате: Разобрали и утащили под сарайку старую железную кровать, которая тут стояла. Шкафы переехали в большую комнату. Переехали... Это только говорится просто. А их надо сначала освободить и разобрать – слишком уж тяжёлые ДСП в советской мебели, сплошной клей, а не стружка. Повезло хоть, что конструкция разборная, на уголках. Куда тяжелее с сервантом – это два огромных тяжеленных ящика, склеенных в ласточкин хвост, и окрашенных толстым слоем полировки. Но до него ещё далеко.
Шкафы переехали. Их так и бросили, не собирая. Из шкафных панелей Михаил хотел соорудить стеллажи для материалов и инструментов. Всё лёгкое, поэтому ДСП должны выдержать. Ещё в прирубе, не считая цветов, обитала тумбочка со старым телевизором и пара стульев. Телевизор ушёл на консервацию в подполье. Тумбочку тоже пока убрали, как и цветы – может вселятся обратно, а может и нет.
Потом девушки приступили к тому, ради чего активно домогались до мужа – полному мытью помещения.
– Да, блин! Вы офигели что ли? Я думал – сегодня закончим. Давайте в другой раз.
