Николай I Освободитель. Книга 3 (СИ) - Савинков Андрей Николаевич
С другой стороны, шныряющие тут и там охранники, набранные из недавних отставников, пристально наблюдали за соблюдением секретности. Чего-чего, а всяческих интересных секретов на заводе было более чем вдоволь, поэтому тут существовала достаточно жесткая система безопасности, направленная на недопущение утекания важной производственной информации на сторону. Производственная площадка была обнесена высоким забором, периметр которого патрулировали накрученная начальством стража, через проходную можно было пройти только по предъявлении соответствующего документа, а весь завод был поделен на участки. Каждый работник имел доступ только к своему рабочему месту, просто так слоняться по территории было строжайше запрещено.
Ежемесячно охране завода устраивалась проверка, специально нанятые великим князем люди пытались проникнуть на охраняемую территорию или подкупить кого-нибудь из работников, чтобы пролезть в святая святых и условно выкрасть хранящиеся там секреты. Попервой аудиторам нередко сопутствовал успех, что выливалось в массовом депремировании всей службы охраны, а несколько откровенно нерадивых работников и вовсе лишились своих — весьма нужно признать теплых — мест. Со временем охрана наблатыкалась перехватывать разных темных личностей еще дальних, что называется подступах, и откровенные провалы стали совсем редки. Впрочем, полностью они не исчезли, что позволяло держать заводскую стражу в известном тонусе.
— Добрый день, господа, — поздоровался Федор с начальством, войдя большую комнату для переговоров. Там за массивным овальным столом красного дерева сидел директор завода Ющевич, руководитель всего химического направления деятельности великого князя граф Севергин и еще несколько неизвестных начальнику участка персон. Судя по их дорогим одеждам — один из гостей, весьма молодо выглядящий на лицо, щеголял даже генеральскими эполетами и именно его облик показался вошедшему смутно знакомым — посетители были людьми высокого статуса.
— А это наш Федор Иванович Попович, — представил остальным вошедшего Ющевич. — Именно о нем мы я вам и писал. Молод, талантлив, работоспособен. Уважаем среди работников, но при этом не допускает панибратства. Не брезгует самообразованием. Хороший работник с задатками руководителя. Все как вы любите, ваше императорское высочество.
В этот момент, Федор наконец вспомнил откуда ему знакомо лицо молодого генерала. Это именно он десять лет назад отправил его на тайное задание, которое принесло в итоге двести пятьдесят рублей — трехлетний его оклад на секундочку на тот момент, если без премий и доплат считать — и особое расположение начальства.
Тот короткий эпизод во многом изменил жизнь мастерового. На полученные деньги он смог нанять преподавателей и сдать экстерном курс столичного коммерческого училища, что открыло перед молодым рабочим перспективы карьерного роста. Теперь, став руководителем участка и имея в подчинении два десятка рабочих, Федор мог с уверенностью сказать, что воплотил свою детскую мечту. Он обретался в столице, хорошо зарабатывал, жил в выделенных от завода меблированных комнатах, которые деревенским родителям и не снились. Счастливо женился недавно на дочери купца третьей гильдии и уже имел двух маленьких детей.
— Мы кажется знакомы, — прищурившись посмотрел на вошедшего великий князь. — Во всяком случае лицо я ваше уже точно где-то видел.
— Да, ваше императорское высочество, — кивнул Федор, присаживаясь на указанный ему стул. Сорочка на спине под шерстяным сюртуком, не смотря на холодное время года, мгновенно повлажнела: сидеть со столь высоким начальством за одним столом бывшему рабочему еще не доводилось. — Десять лет назад, я по вашему распоряжению передал какие-то образцы неким темным личностям. О чем мне было в последствии приказано молчать под страхом увольнения.
— Ах да, помню, — улыбнулся князь. — Англичане после этого тысяч двести фунтов и три года, по моим данным на бессмысленные эксперименты потратили. Хорошая была подстава.
Николай Павлович довольно улыбнулся, откинулся на спинку кресла и жестом указал директору самому вести разговор с подчиненным. Юшкевич, который в присутствии высокого начальства видимо тоже чувствовал себя не слишком комфортно, постоянно суетился, поправлял воротник сорочки и немного покашливал, кивнул и озвучил причину вызова.
— Тебя пригласили сюда Федор Иванович, чтобы поговорить о твоем будущем, — начал было директор, отчего начальник участка мгновенно напрягся. Заметил это и Юшкевич. — О нет, не переживай. Ничего плохого. Дело в том, что нитроглицерин над технологией промышленной выделки которого вы с вашими подчиненными трудились последние три года, можно сказать, прошел проверку практическим применением. Я же правильно понимаю, ваше императорское высочество.
— О, да, — кивнул великий князь. — Максимально полезное изобретение. Только очень нестабильное и очень опасное.
— Да, так вот мы столкнулись с необходимостью, — продолжил Юшкевич, — существенно нарастить выпуск нитроглицерина, для чего планируется создание отдельного производства. Собственно, это будет полноценный завод на две-три сотни рабочих. И именно на твоей кандидатуре в качестве директора, Федор Иванович, мы посовещавшись решили остановиться. Что скажешь?
Такое предложение мгновенно выбило из колеи Поповича. Нет, он конечно мечтал когда-нибудь вырасти до директора «собственного» предприятия, однако, будучи человеком здравомыслящим, смотрел на такую возможность весьма умозрительно.
— Кхм-кхм, извините. — Откашлялся Федор, вытащил из нагрудного кармана платок и аккуратно промокнул неожиданно выступивший на лбу пот. — Я, конечно, согласен. Только… Почему я? Я со своими людьми же больше исследованиями занимался чем производством. Не уверен, что потяну… Да и, если честно, кто всерьез будет слушаться крестьянского сына, когда среди рабочих и инженеров не только мещане, но и дворяне попадаются?
— А что с этим есть проблемы? — Николай Павлович удивленно посмотрел на Юшкевича. Тот только поморщился и неопределенно пожал плечами.
— Случается-с, к сожалению.
— Понятно… — Протянул наследник, причем прозвучало это весьма и весьма нехорошо. — Ну с местничеством мы будем беспощадно бороться. А от всяких дурных мыслей у меня средство есть.
Николай Павлович встал, — все присутствующие тоже автоматически поднялись со своих мест — протянул руку в которую ему сопровождающий тут же вложил бархатную коробочку и какой-то официального вида документ.
— Что это, ваше высочество, — открыв коробочку Федор тупо уставился на ее содержимое. Когнитивные функции неожиданно отказали бывшему рабочему.
— Орден Александра Невского, — усмехнувшись такой реакции ответил наследник. — Третьей степени. Поздравляю.
Этот орден только годом ранее получил вторую и третью степени и начал вручаться за важную не героическую работу обычным людям. В тех случаях, когда «Владимира» было слишком много и по статуту он был не положен. Третья степень «Александра» быстро стала «популярной» среди мелких чиновников, разночинцев, изобретателей и прочих работников тыла. Учитывая девиз ордена «За Труды и Отечество» — достаточно логичный выбор.
Забавно и немного парадоксально, учитывая то, что сам Александр Невский был известен ширнармассам в первую очередь как полководец и защитник русской земли от иностранных захватчиков. Все врученные до 1817 года «Александры» были автоматически приравнены к первой степени согласно обновленному статуту ордена.
— Э… — Только и смог проблеять Федор, — извините не знаю, что нужно отвечать в таких случаях.
— Ну, учитывая, что вы погон не носите и военным уставам подчиняться не обязаны, думаю, простого «спасибо» будет более чем достаточно.
— Спасибо, — окончательно смутившись и залившись густой краской, ответил будущий директор завода. И добавил спохватившись, — ваше императорское высочество.
— Ну теперь, поскольку орден дает право на личное дворянство, никаких вопросов насчет подчинения возникнуть не должно. А если все же возникнут, можешь ссылаться лично на меня, я вполне способен всем все доходчиво объяснить, — Николай Павлович сел обратно на стул, после чего за ним опустились все остальные. — Что касается предыдущих озвученных вопросов… Вы не могли бы не курить, не переношу запах табака.
