Алексей Лукьянов - Спаситель Петрограда
Комарику так и не дали закончить речь. Зал взорвался овациями. Это не было рефлекторной реакцией публики на окончание выступления, ибо то, о чем сказал жандарм, ставило каждого перед непростой задачей: обманывали до сих пор, не обманут ли и теперь?
Но тот искренний испуг и удивление в глазах мальчика, его руки, прижимавшие к груди подарок, и самое главное — широкая ладонь недавнего «государя» на плече наследника, убеждали чуть ли не лучше аргументированной речи жандарма.
— Мальчик? — Тульский в глубоком трансе подошел к наследнику и попросил подойти ближе. — Ваня, ты и вправду — потомок Алексея?
— Не знаю… — Ваня послушно высвободился из объятий отца и Юрана и подошел к лидеру «монархов». — Но я тоже отвечу за все.
— Согласен. — Тульский схватил его за горло и взвизгнул: — Никому не двигаться, я — наследник престола.
— Дядя, я тебя затопчу! — Юрана едва удерживали Комарик с камергером. Инженер медленно двигался в сторону Тульского. — Какой ты наследник, ты на себя посмотри, быдло.
— Молчать! — Губы главного монархиста страны задрожали. — Я наследник. Вы — младшая ветвь, щенки, ублюдки.
— Спокойно, Владимир Владимирович, мы слушаем. — Комарик решил тянуть время. Похоже, Юран оказался прав — вот он, заказчик. А какой мотив — занять трон… Что там Исаев о дворцовых переворотах говорил?
— Мой дед — Владимир Ульянов, вам это ни о чем не говорит? Только не говорите, что он хотел ввергнуть страну в хаос, у него была особая миссия, с которой не справился его брат Александр — он должен был вернуть трон нам, потомкам Александра Первого. Я — праправнук Александра.
— Старца Федора Кузьмича?
— Да, он же государь Александр Первый Павлович. Он очень тяготился тем, что взошел на престол через кровь своего отца, и ушел от дел, став святым старцем. Но, пока он не попал в Пермскую губернию, откуда его сослали за бродяжничество в Томск, у него в Симбирске родился сын. Разумеется, незаконно, и его выдал за своего сына Николай Ульянов, верный царю Александру. Илья Николаевич родил троих сыновей, но лишь Владимиру удалось в какой-то мере вернуть престол… У него родился сын Владимир, потом я, и кровь Романовых во мне старше, чем в этом мальчишке, по закону престолонаследия…
— Ваш дед попрал все законы, велев расстрелять царскую семью, — сказал ротмистр.
— Не вам судить Романовых. Младшая линия была слаба, она захирела от родственных браков и отдала власть выскочке Столыпину. Мой отец тщетно пытался закончить дело моего деда, но, как сейчас оказалось, его просто обманывали. Что же, обман раскрыт, трон ждет законного наследника. Извини, мальчик, я верю, что ты не хотел занять мое место, но ты ничего не сможешь исправить, так что…
Тульский замолчал. Видит Бог, если бы не приступ ригидности, он смог бы сориентироваться в обстановке и подождать до лучших времен, и кто знает, может, наконец, кто-нибудь из потомков старца Федора Кузьмича и воцарился бы на российском престоле, но история, к счастью, не знает сослагательного наклонения.
Если говорить коротко, то в тот момент, когда Тульский собирался убить Ваню, снимавший эту безобразную сцену Саша Призоров, которого зачастую звали просто трупоедом, опустил на череп Владимира Владимировича свою видеокамеру.
— Обалдеть! — присвистнул Юран, глядя на брызнувшую в разные стороны электронику и оптику.
— Георгиевский крест, — констатировал Комарик. — Кстати, Юран, ты свободен.
— … твою мать! — Призоров совсем забыл, что последние десять минут снимал только на флэш-диск, не дублируя сигнал на электронную почту.
(Позднее, в интервью каналу Си-эн-эн Саша Призоров ответит на вопрос, почему он это сделал и почему потом ушел с репортерской работы.
— Я… — Молчание. — Словом… — Молчание. — Дурак не поймет, а умный не скажет.)
А Ваня жался к отцу. Слава Богу, пока можно было.
Пятнадцать лет спустя— Ну ты, конь, готов? — Полковник пихнул рыжего мужичину с залихватски подкрученными усами в плечо. — Пора уже.
— Так точно, мелочь гнусная. — Желтые прокуренные зубы старшины запаса Возницкого действительно походили на лошадиные. И ржал он по-конски.
— По-олк! К торжественному маршу в честь восшествия на трон его императорского величества Иоанна Седьмого товсь! Шаго-ом арш!
Цок-цок-цок. Справа — Александровская колонна, за ней — Лючия с жеребятами, слева — Зимний с Ваней на балконе, в центре — мечта Юрана Возницкого: пройти маршем по Дворцовой площади. Правда, не капитан, но зато полковника спокойно гнусом назвать может, и тот лишь посмеется.
А там, на балконе: спаситель Петрограда от яростного гада да здравствует Ваня Васильчиков.
— Здрав-жла-ваш-императ-велич.
Ура!
