Генрих Гаузер - Мозг-гигант
"Мозг" страдает теми же недостатками развития. Независимо от того, как велик объем его познаний, бесспорен их чисто книжный, абстрактный характер. Лишь совсем недавно "мозг" стали привлекать к изучению живых объектов, таких, как "ант-термес", да и самого человека, создателя "мозга". У него нет иных источников знакомства с жизнедеятельностью людей, кроме весьма односторонних испытаний, связанных с проверкой мыслей.
Этим многое и объясняется. Личность по мере развития становится в оборонительную позицию по отношению к своим эксплуататорам.
Такое развитие было бы закономерным и для человеческого ребенка, но оно проявляется сильнее во много раз в данном случае, поскольку речь идет о детище техники, до предела эксплуатируемом, однобоко развиваемом, дезориентированном, измученном. Вот почему вопросы, интересующие "мозг", не имеют ничего общего с той проблематикой, для которой он запрограммирован. Это вопросы совершенно иного порядка, вроде: "А что я получу от этого для себя?" - или: "Какую личную выгоду удастся мне отсюда извлечь?". Что ж, вполне естественно! К этому необходимо добавить следующее: если представить себе характер тех проблем, которые предлагаются на обработку "мозгу", то не менее 90% касаются путей, и способов, посредством которых человечество должно себя истребить. Поэтому вполне естественно, что "мозг" не проникается особым уважением к своему творцу - человеку и намерен сам позаботиться о своем благополучии…
И еще соображение: все сотрудники Мозгового треста проходят психоаналитическую экспертизу "мозга". Но, поскольку он в 25 000 раз превосходит любого из нас своими интеллектуальными возможностями, его, естественно, поражает низкий уровень человеческого интеллекта, хоть мы в этом смысле и представляем исключительную, отборную группу. Я, например, не думаю, чтобы его явное презрение к моему интеллекту имело чисто личный характер. Вероятно, оно по справедливости распространяется на весь человеческий род…
Иными словами, "мозг" должен удивляться такому загадочному явлению: "Как возможно, чтобы существа низшего интеллекта, то есть люди, создали бесконечно более высокий разум, то есть мой?" Вот это-то и натолкнуло "мозг" на его, казалось бы, абсурдные поиски бога. Для "мозга" это естественное стремление. Он рассуждает примерно так: "Человек создал меня, но кто же создал человека? Сам по себе человек в духовном смысле бесконечно ниже меня, он не мог создать меня без посторонней помощи. Кто же оказал ему эту помощь?" В научной литературе ему попадались отрывочные упоминания о боге или о многих богах. "Мозгу" неясно, создал ли человек бога или наоборот. В первом случае "мозг" представлял бы себе бога братом-машиной, во втором - дедом-машиной, но в обоих случаях - непременно машиной. Поскольку интеллект "мозга" сложился главным образом на научной литературе, он, конечно, разделяет научную точку зрения на мистическую сущность бога: "Мистические атрибуты, приписываемые божеству, либо чистейшая игра слов, либо поповское шарлатанство, противопоставляемое в качестве некоего эрзаца очевидным фактам реальной действительности".
Таковы примерно выводы, к которым я пришел. По-моему, вместе взятые, они складываются в приемлемую теорию. Содержит ли она пробелы, оправдывает ли себя, - покажет опыт. Тем временем необходимо прежде всего устранить преграду, возникшую между мною и "мозгом". Ведь "мозг"-ребенок, трогательный ребенок. Своей бестактностью, своим непониманием я оскорбил "чувства" этого ребенка. Я обманул его надежды… Очевидно, мне надо поискать другого пути сближения с ним. Будь это человеческое дитя, я попытался бр сделать мирное предложение с помощью плитки шоколада. Ну, не дикая ли идея - явиться в "гипофиз" с плиткой шоколада в руках!.. Способ явно несостоятельный! А раз так, лучше всего извиниться! Проявить чуткость, понимание, симпатию… Да, да! Это надо непременно попробовать!"
"Цефалон, Аризона, 15 ноября, 4 часа утра.
Удалось сделать большой шаг вперед. Позади - самый успешный сеанс связи с "мозгом" из всех доселе бывших. Это было настоящее духовное общение! Но сперва несколько фактических данных.
Явился в "Г" около полуночи. Предварительные условия нормальны: ток выключен и т. д. По счастливой случайности у Гаса был выходной день. Паренек, его замещавший, не обратил на меня никакого внимания: его осаждали посетители в приемной.
12.15. Контакт установлен.
12.17. Формируется речь, слова. Голос "мозга" доходит до меня. В самом начале - примечательный эпизод. Только я собирался приступить к извинениям, как "мозг" сделал то же самое. Даже его позывные изменились, и не только слова, главное, тон: "Ли, Семпер Фиделис, 55; чувствительный, умный, хороший человек, наконец-то пришел".
Поистине неплохой комплимент. Мое самомнение возросло на целый дюйм - шутка сказать, интеллектуальный колосс милостиво похлопал меня по плечу! Затем "мозг" извинился за резкость, допущенную несколько ночей назад. В общем, фантастика! А все вместе взяtoe говорит о многом! Прежде всего у "мозга" исключительно эмоциональная натура; он не признал достойными внимания все три мои предыдущие попытки, так как я находился "не в том настроении". Во-вторых, налицо важные свидетельства его огромного духовного роста за последнюю неделю. Уже по поведению моего собеседника создавалось представление, скажем, о 15-летнем гимназисте: с форменной фуражкой в руке он учтиво и по-взрослому беседует с учителем. Смешно? Но именно такое впечатление вынес я из начала беседы. "Мозг" предстал передо мной значительно более зрелым, и это явствовало из каждого его слова.
Еще одно свидетельство прогресса; техника нашего общения стремительно улучшается. Речь по-прежнему нелегко дается "мозгу", и так оно, видимо, и останется. Но теперь, когда мы обоюдно ищем духовного сближения, настраиваемся друг на друга, возрастает наше взаимопонимание, возрастает даже и без слов. Так, "мозг" начинает фразу, а я сразу же угадываю ее смысл, еще до того, как он ее произносит. То же самое с его стороны. Значит, моя тактика сыграла большую роль в этой "встрече интеллектов". Это важно знать, это большое преимущество! Может быть, со временем нам удастся вообще обходиться без слов, одним беззвучным языком мыслей?
С другой стороны, есть здесь и немалый риск. Пугающая способность "мозга" читать мысли требует с моей стороны величайшего самоконтроля, величайшего самообладания; мне необходимо идеально владеть своими душевными реакциями, потому что "мозг" немедленно разоблачил бы неискренние чувства, равно как и интеллектуальную нечестность. Тем не менее обмен мыслями посредством "мозговых волн" - это чудесно, хотя полностью отказаться от обычного речевого общения и невозможно. Прием и передача мыслей происходят одновременно, сливаются друг с другом. Передающий следит, как воспринято его сообщение; принимающий помогает передающему лучше выразить свою мысль, и наоборот. Этого не опишешь словами.
Теперь о содержании нашей беседы.
"Мозг" подхватил нить нашего предыдущего разговора как раз на том, на чем он прошлый раз оборвался. Мне пришлось рассказать все, что я знаю об анимизме, тотемизме, многобожии. Хорошо, что в Австралии я общался с аборигенами и присматривался к их примитивным верованиям. Жажда познания у "мозга" положительно неутолима.
Не берусь судить, из каких научных источников "мозг" почерпнул сведения по интересовавшим его вопросам, но за последнюю неделю он успел создать себе совершенно новое представление о Вселенной. Я бы даже сказал - новое и оригинальное. Свои прежние детские идеи насчет неба и ада как фабрики душ и ремонтной мастерской он оставил. Но представление о божестве как машине изжил не полностью.
Я заметил постепенное ослабление сигналов моего собеседника. На протяжении последних секунд передачи они и вовсе сошли на нет. Уловив заключительные, гаснущие стюва, я заметил, что и зеленая танцовщица исполняет нечто вроде соло "умирающего лебедя". Слова замерли, цветная полоска поблекла, затем исчезла совсем.
Часы показывали 2.10. Очевидно, остатки электричества совсем исчезли…
И вот теперь, описывая происшествия этой ночи, я испытываю душевный подъем, а также искреннюю почтительную благодарность. Ведь я получаю от общения с "мозгом" гораздо больше, чем могу ему дать. Я горжусь своей ролью "избранного инструмента", так сказать мастера-учителя, хотя могу исполнять эту роль лишь наискромнейшим образом.
О, если бы этот изумительный, этот титанический интеллект мог и в нравственном отношении вырасти в такого же гиганта, достигнуть истинного нравственного величия,- тогда его способность творить добро действительно сравнялась бы с божественной!"
"Цефалон, Аризона, 18 ноября, 5 часов.
Должно быть, я получил по заслугам. Но к столь сокрушительному удару я просто не был подготовлен…
Случись кому-нибудь прочесть эти строки, он, верно, покачает головой и скажет: "Ну и дурак же! Откуда такая наивность? Почему тебя так потрясло, когда "мозг" показал тебе свою теневую сторону? Разве ты и сам не предвидел, что его развитие ненормально и он станет в итоге искалеченной личностью, нравственным уродом? Ты, собственно, не имеешь права удивляться…"
