Расул Мухлисов - Проект Карфаген
Мы с Софи за половину суток, прошедшую со времени моего заселения в отель и прилётом всей нашей делегации, успели достаточно близко познакомиться, и даже один раз поцеловаться.
Софи была родом из предместий Марселя, куда мы должны были в скором времени поехать. Детство у неё было из зауряднейших — и скрашивалось оно лишь обилием поклонников, начиная уже со средних классов. Равным образом, впрочем, оно омрачалось ярой ненавистью одноклассниц и придирками учителей. Софи достаточно быстро выказала недюжинные способности к точным наукам, после чего ей оперативно выбили грант на обучение в Париже. Здесь она с отличием закончила физфак, и несколько лет уже успешно трудилась одновременно переводчиком с русского и наладчиком оптических лучевых систем где-то там. Это было единственным удобоваримым термином, которые Софи исторгала в товарных количествах, и которые я с умным видом пропускал мимо ушей и кивал в тех моментах, когда кивать было нужно. Она уже побывала замужем, но развелась, бо муж кроме "Пари Сен-Жермен", тотализатора и пива, особо ничем не интересовался. Закатив глаза, она с чисто русской интонацией жаловалась на никчёмных французских мужчин, и перемежала жалобы с рассказами о современной Франции.
А у Франции, да и у всей Европы, здесь была очень интересная судьба. Очень прочные торговые связи с Союзом с одной стороны, делали невозможными любые конфронтации, что на политическом, что на экономическом поприщах, однако положение одного из столпов Свободной Европы, как помпезно именовали себя здешние европейцы, заставляло частенько идти против своих собственных экономических интересов.
Например, Франция, не далее как вчера вечером, резко и решительно осудила позицию руководства СССР и США, которые одобрительно взирали на фактическую аннексию Внутренней Монголии, которую провела МНР. Официальный Бонн, впрочем, от комментариев воздержался, ибо у немцев в Китае у самих рыльце было очень даже в пушку (из немецкой зоны ответственности китайцы бежали, как от чумы), а Лондон как всегда, пробормотал что-то невнятное. Почему, кстати, Вашингтон был не против, для всей мировой общественности было решительно непонятно. Как-никак, Оплот и Светоч, Защитник демократии и так далее…
Противостояние Штатов и Советов в этом мире зашло в прогнозируемый и ожидаемый тупик уже к середине 90-х. В нашем мире, я напомню, Штаты воспользовались политическим и силовым вакуумом, образовавшимся в Европе после крушения социализма, и отсрочили свой кризис ликвидности, на двадцать лет. Правда, один хрен, против Маркса и законов экономики не попрёшь, и он их (да и всех нас) достал, но это другая история. А здесь, во-первых, не было никакой разрядки, и Штаты были вынуждены тратить бешеные деньги на военные программы. А где военные заказы, там деньги… нет, там ДЕНЬГИ. БОЛЬШИЕ ДЕНЬГИ. Собственно, откаты в Штатах всегда были такими, что нашим оборонщикам в несчастной РФ подобные цифры и присниться не могли. Не думаете же вы, что и в самом деле, В-2 "Спирит" может стоить два миллиарда?
Когда в 1994 году всем внезапно стало понятно, что подобные траты невыгодны для обоих высоких сторон, и содержать многомиллионные армии в Европе ни СССР, ни США больше как-то не желают, пришлось Москве и Вашингтону договариваться. К тому времени ядерного оружия было столько, что девать его было буквально некуда, да и капитализм в СССР строился семимильными шагами. "Догоним и перегоним", как говаривал дорогой Никита Сергеевич, чтобы ему икалось там. Ни о каком тотальном разоружении речи не шло, но вот о разрядке — да. Американцы (о ужас!) отменили поправку Джейсона-Вэнника, в обмен на что советская сторона на радостях вывела все свои войска с Кубы. Фидель был в ужасе, но, поскольку русские сами становились капиталистами, да такими, что палец в рот не клади, ему не оставалось ничего иного, как идти в фарватере советской политики, и делать вид, что всё "идёт по плану".
Соперничество никуда не делось, как и не делись взаимные поливания грязью во всех подконтрольных СМИ, войны чужими руками (в настоящий момент на планете велось несколько крупных гражданских войн, где активно участвовали "добровольцы" обеих сверхдержав), но, что примечательно, Часы Судного Дня были переведены на 23.47.
* * *В холле одного из корпусов Сорбонны было тесно и накурено. Несмотря на запрещающие таблички, развешанные повсюду, высокие гости дымили так, что по углам было накурено до такой степени, что хоть топор вешай. Повсюду слышалась английская, русская, французская речь — учёные активно обсуждали молодого докладчика, который рассказывал полчаса тому назад про какую-то сугубо теоретическую мумбо-юмбо, связанную с термоядерными реакциями. Впрочем, моих скудных познаний хватило, чтобы понять, что и американцы начинают подбираться к практическому использованию термояда в космических двигателях. Такого же мнения был и Подольцев, который всё пытался отвести одного из наших особистов в сторону, и объяснить ему что к чему. Слава Б-гу, что Юру постоянно перехватывал Семёнов — это был один из наших "главных", и не давал ему распускать язык. Юра, по простоте душевной, всё хотел предложить перевербовать особо умного американца, чтобы заглушить американские исследования на корню. Почему американцы выпустили с такими докладами своих учёных, для меня оставалось загадкой. Скорее всего, именно этот путь был тупиковым, и они собирались запутать своих соперников, сиречь нас. Но с этим пускай разбираются настоящие головастые учёные, а не я — скромный бесталанный инженеришко.
Не выдержав концентрации табачного дыма, которая начинала принимать поистине угрожающие значения, я вышел на свежий воздух. Свежим, конечно, его можно было назвать сугубо условно — корпус был в центре французской столицы, и в сотне метров от меня пролегала оживлённая дороге, по которой туда-сюда сновали сотни машин. Поскольку в ближайшие полчаса делать было решительно нечего, я пошёл по усыпанной сегодняшним свежим снегом дорожке к высокому забору. Можно было воспользоваться внезапно образовавшимся "окном" в расписании перед своим выступлением, и успокоить натянутые нервы. Мы с Юрой, правда, уже договорились, что в основном будет выступать он — я сослался на сильную головную боль, как последствия травмы. Юра тотчас заохал, как хлопотливая еврейская мамаша, и сказал, что он всё расскажет в лучшем виде.
Я стоял у дороги и смотрел в никуда, как рядом со мной, завизжав тормозами, внезапно остановилась машина. Из дверей "Пежо" представительского класса выскочил… Стивен. Мне это начало надоедать. Уж больно непрофессионально действовали американские спецслужбы — а кем он ещё мог оказаться? Только каким-нибудь АНБ-шником или ЦРУ-шником. Больше никем. Потому что совпадения — это случайность только в первый раз. А во второй раз и далее — это уже система.
— Привет, парень! Так и знал, что увижу тебя здесь! Тут мой кузен докладывается, как оказалось! Вот я к нему и приехал. А ты чего не внутри, там как раз обеденный перерыв, можно и стаканчик-другой пропустить. Ах да, ты же не пьёшь, чуть не запамятовал. Погоди меня здесь, я припаркуюсь, и пойдём внутрь. Я тебя с Майком познакомлю — вот такой парень — и Стивен показал мне большой палец в жесте предельного одобрения.
Глава 7
Я сидел на стуле и не понимал, чего делать. Нет, я не кричал от ужаса, я ведь не какая-то там изнеженная курсистка, крови я не боюсь, и смерти тоже. Не раз видел я ствол, направленный в лоб, и всегда спокойно встречал такие вещи. Но такое… несчастная Софи была аккуратно выпотрошена, от живота до горла, а внутренности разложены по кровати. Лицо было нетронуто, и на нём даже лежала какая-то печать отрешённости. Этот контраст бил по нервам больше всего. Видать, несчастную накачали наркотиками, прежде чем сотворить с ней ТАКОЕ. Меня в какой-то момент чуть было не стошнило, несмотря на мой богатый опыт разделки туш в детстве. Крови на полу почти не было, тот изувер, предусмотрительный, гнида, аккуратно подложил большой кусок полиэтилена под тело несчастной.
Однако, надо было что-то делать, и я поплотнее закрыл дверь, повесив табличку "Не беспокоить". Сомнительно, что она защитила бы от полиции, которая, наверняка, уже едет сюда. Орудие убийства, кстати, лежало рядом — это был мой пропавший вчера спецнож, который я купил ещё в Париже. По крайней мере, он был испачкан в крови, и на нём наверняка было мои отпечатки. Интересно, кому это могло понадобиться ТАК подставить меня? Однако рассуждать времени не было совсем, и поэтому я как можно быстрее вымыл нож под краном, и выскочил из номера. Надо было как можно быстрее обналичить максимальную сумму, которая могла лежать на моих карточках, и бежать в советское консульство, если, конечно, оно есть в этом городе. Там меня должны защитить и разобраться в чём дело, и кому оно всё может быть нужно. Значительно большая проблема заключалась в том, что у меня решительно не было алиби на последние несколько часов. И ведь дёрнул же чёрт пойти прогуляться по марсельским улочкам после публичной ссоры с Софи, чтобы успокоить нервы. Господи, как же жалко девчонку… Нет, Расул, надо найти ту суку, которая это устроила. Потому что красота — дар Б-жий, и так над ним издеваться — смертный грех. Интересно, хватит ли у меня нервов также медленно разделать убийцу? Анатомию я знаю (ещё бы боевой фехтовальщик не знал её), а вот отрешённости может и не хватить.
