Виктор Точинов - Усмешки Клио-2
Во-первых, конечно же, сыграл свою роль организационный талант атамана. В том, что Григорий Иванович умел блестяще планировать операции, сомневаться не приходится.
Во-вторых, нельзя не учитывать некоторые национальные особенности молдавского крестьянства. Об этом чуть подробнее.
Дело в том, что когда турки завоевали в XV веке дунайские княжества, в том числе Молдову, партизанская война местных жителей продолжалась очень и очень долго. В конце концов антитурецкие повстанцы (так называемые гайдуки) выродились в самых обыкновенных грабителей без каких-либо политических идей, но по инерции продолжали пользоваться симпатиями мирного населения как защитники народа от притеснений турецких чиновников.
К ХХ веку гайдуков, понятно, уже не осталось, но память о них была достаточно свежа, они оставались идеализированными и сугубо положительными героями народного фольклора: песен, сказаний и т.д. и т.п. К примеру, великорусские крестьяне не были своей исторической памятью предрасположены к сочувствию и помощи шайкам лесных удальцов. И ватага Котовского очень удачно воспользовалась этой особенностью бессарабского менталитета.
Третьей причиной неуловимости удачливой шайки было, несомненно, полное разрыв Котовским связей с революционным подпольем. Оно, это подполье, за прошедшие два с половиной года появилось таки в Кишиневе, но просто кишело провокаторами.
Ну и наконец, необходимо принять в расчет, что ловившие Григория Ивановича полицейские чиновники тоже были живыми людьми, со всеми присущими живым людям слабостями, – а не идейными и бескорыстными персонажами авантюрно-разбойничьих романов. Поимщики Котовского едва ли питали горячую любовь к его жертвам – сорящим деньгами бессарабским магнатам. И едва ли отказывались от существенной прибавки к жалованью со стороны удачливого атамана.
И все таки, несмотря на эти благоприятные факторы, карьера предводителя гайдуков в начале ХХ века не могла быть слишком долгой…
Но тут случилась в России заварушка, названная впоследствии первой русской революцией. Веселое было время, что и говорить. Все, что вчера было под запретом, вдруг стало простым и доступным – в стране появился парламент и легализовались политические партии, журналисты, пьянея от собственной смелости, радостно печатали статьи, за которые совсем недавно грозила сибирская ссылка… Крайне все это напоминало недоброй памяти перестройку…
Но то были распускавшиеся в городах демократические цветочки… А в сельской глубинке созрели ягодки – крестьяне по-своему решали земельный вопрос.
Решали жестоко, сообщения о самовольной распашке барских земель, о поджогах и разграблениях помещичьих усадеб, сопровождаемых убийствами и изнасилованиями, поступали со всех сторон России-матушки. И художества шайки Котовского на этом фоне как-то поблекли и затерялись…
* * *А теперь опустим занавес над последующими десятью годами жизни нашего героя. Ничего нового, честное слово. Рутина: грабежи, поимки, побеги, снова грабежи, снова поимки, снова побеги, после очередной поимки – суд и десять лет каторги, и новый побег – из Сибири…
Сбегал из-под стражи Котовский на удивление часто и удачно. Если верить автобиографиям – благодаря незаурядным физическим данным и личному мужеству. Документы свидетельствуют о ином: Котовскому не приходилось пилить решетки и копать подкопы на манер Эдмона Дантеса, двери тюремных камер открывала ему самая надежная отмычка – толстая пачка купюр.
* * *Занавес поднимается, акт второй: 1917 год, великий и страшный…
Февральскую революцию Котовский встретил в Одесской тюрьме – в предвоенные и военные годы именно этот приморский город стал для банды котовцев главной ареной грабежей и налетов. Очередной этап веселой жизни закончился, как и прежние: бандитов постепенно переловили и перестреляли, добрались и до атамана – оставшись без сообщников, он пытался было отсидеться в сельской местности, причем вновь в роли управляющего поместьем и вновь по подложным документам… Имелась, имелась у Григория Ивановича тяга к скромной сельской жизни.
На сей раз царская Фемида, весьма благодушная и снисходительная к нашему персонажу, словно с цепи сорвалась: смертная казнь через повешение! Война, время суровое…
Но пришла революция, разом списав все долги: вчерашние преступники стали героями, и наоборот.
Несколько месяцев – вся вторая половина семнадцатого года – непонятным образом выпадают из биографии Котовского. Вроде бы отправился на Румынский фронт добровольцем-вольноопределяющимся, но ни единого документа об участии Григория Ивановича в военных действиях не нашлось…
Но в самом начале 1918 года все прояснилось. Котовский – в Тирасполе, и командует отрядом. Революционным, понятное дело. Но лица в отряде все те же – сообщники по былым налетам и другие уголовники, знакомые по многочисленным отсидкам. Да еще несколько анархистов, способных завернуть при случае пару-тройку агитационных фраз про эксплуататоров и их экспроприацию – революционный отряд все-таки, не банда.
Официально считалось, что отряд товарища Котовского создан для борьбы против румынских королевских войск, незаконно, в нарушение договора, оккупировавших Бессарабию. И в самом деле, случались дерзкие рейды через Днестр – по знакомым с детства местам, по имениям богатейших бессарабских помещиков… Впрочем, если поверить автобиографии Котовского – он и в самом деле сражался в январе восемнадцатого с регулярными румынскими частями у Бендер и Дубоссар. Правда, если поверить автобиографии, написанной в другом году, в те же самые дни Григорий Иванович подавлял юнкерский мятеж в Одессе… Несовершенна человеческая память.
Документы более надежны, и один из них – уже советский – сообщает, что уже в феврале Котовский вышел из подчинения советскому командованию и начал действовать самостоятельно. В боях с румынскими частями отряд больше не участвовал, полностью сосредоточившись на реквизициях и экспроприациях…
Вообще-то такие художества в любой армии любой страны заканчиваются одинаково: трибуналом и расстрелом. Но, увы, в Красной Армии подобные самочинные действия командиров в начале восемнадцатого года наблюдались повсеместно, даже термин для них придумали специальный: партизанщина. Позже товарищ Троцкий железной рукой наведет порядок, покончив и с партизанщиной, и с ее не желающими перековаться главарями.
Но это будет позже, а пока с партизанщиной Котовского покончили войска Германии и Австро-Венгрии, развернувшие в начале весны масштабное наступление на юг Украины. Советская группировка в Приднестровье оказались в стратегическом «котле».
Сражаться с регулярными германскими войсками (румыны по боевым качествам уступали им на пару порядков) партизаны Котовского не пожелали, и торопливо отступили в далекий-далекий тыл – в Екатеринослав.
* * *И вот тогда – в апреле восемнадцатого – биография Котовского выписывает зигзаг настолько уникальный, что советские историки начинают лепетать что-то совсем уж невразумительное.
Григорий Иванович бросает войну и карьеру красного командира, расформировывает отряд, – и исчезает в мутных водах бурлящей России. Ни единого достоверного сведения – где был несколько месяцев, чем занимался… Даже в архигероических автобиографиях – «белое пятно». Учитывая известный нам послужной список Котовского, такая скромность наводит на некоторые подозрения.
В ноябре скромнейший из храбрых вновь выныривает на поверхность: частным лицом, с подложным паспортом помещика Золотарева, появляется в Одессе, занятой в то время частями Добровольческой армии Деникина и Антанты. Историки смущенно бормочут, вслед за автобиографией комкора: дескать, партия послала Котовского на укрепление революционного подполья…
Интересно, какая партия?
В партии Котовский тогда еще не состоял, ни в большевистской, ни в какой иной, но дело даже не в этом.
Вдумайтесь в ситуацию – момент для Советской власти критический, фронты трещат по всем швам, а беглого командира, унесшего ноги с передовой и распустившего отряд – отправляют укреплять подполье.
Логично укреплять подполье кем? Старыми большевиками-конспираторами с дореволюционным стажем, собаку съевшими на всякой нелегальщине: паролях, явках, способах отрыва от филеров и организации подпольных типографий.
А судя по тому, как часто попадался Григорий Иванович уголовному розыску в царское время, налетчик он был лихой, но конспиратор явно никудышный… Словом, ни на грош нет веры ни комкору, ни историкам гражданской войны. Не посылала партия Котовского в Одессу. Сам поехал. Зачем? Ответ, в общем-то, напрашивается.
Много богатых людей со всей России собрались на юге, под защитой белой армии, в относительно спокойной Одессе. И много ценностей привезли с собой…
