Азад Гасанов - Тамерлан. Война 08.08.08
– В которой жили людоеды?
– И что с того?
– А в ней надпись.
– Какую надпись?
– Надпись, сделанную рукой Тимура!
Кантемир заинтересовался.
– Надпись неразборчивая, – признался я, – плохо поддающаяся прочтению. Краска там во многих местах сошла, шесть-то веков прошло. Но часть текста мне все же удалось прочесть. Его содержание напрямую касается вас.
– Правда?
– Сохранившийся фрагмент текста убедительно подтверждает наличие кавказской ветви тимуридов. Это не только исторический, но и юридический документ. Он гласит, что наследникам от мазандеранской девицы Тимур дарует власть над всеми черкесскими землями. И там же изложено его пожелание, чтобы все первенцы по мазандеранской линии именовались «Кровью Тимура» – это с тем, чтобы обозначить, так сказать, их высокое происхождение.
Кантемир глупо заморгал глазами.
– Врешь… Почему эту пещеру раньше не отыскали, если она на самом деле существует?
– Я ведь уже говорил, что я единственный, кто занимается изучением кавказских тимуридов, – напомнил я. – К тому же я ведущий специалист в области кавказских войн Тимура. И кроме всего прочего я разработал собственный оригинальный метод научного поиска. Что это за метод, вам знать не обязательно. Главное, что я единственный человек, который располагает полной информацией о пещере, и пока единственный, кто знает ее точное местонахождение! Кстати, это недалеко отсюда, так сказать, под боком.
Кантемир покосился на Васико:
– Вместе сочинили?
– У меня бы мозгов на это не хватило, – Васико обернулась ко мне. – Моня, расскажи все полностью, и главное о значении открытия.
– О значении моего открытия достаточно сказать то, что с его исторической ценностью сопоставима лишь находка наскальных Орхонских надписей в степях Монголии. Те надписи нашли сто лет назад. А значит мои надписи в пещере – находка нашего столетия. Безусловно, это событие мирового масштаба.
Кантемир почесал репу.
– А что если ты нашел обычную пещеру? – высказал он сомнение. – А написал в ней сам?
– Для того чтобы опровергнуть ваши обвинение, у меня есть акт графологической экспертизы. Он подтверждает, что надписи в пещере, бесспорно, сделаны рукой Тимура.
Кантемир долго думал, что еще выискать такое, чтобы уличить нас. Не придумал и, окликнув охранника, распорядился принести чачу и закуску. Когда тот явился с заказом, Кантемир разгладил помятые листы и сунул их охраннику.
– На, почитай, – предложил он. – И пацаны, пусть тоже почитают. А то, наверно, буквы давно все позабыли.
Озадаченный охранник ушел с моим «писсе», и Кантемир разъяснил к нам:
– Посмотрим, что парни мои скажут. Если одобрят «Людоеда», то, ладно, пусть остается, – он налил чачи и без здравницы залпом опрокинул стопку.
Порция спиртного помогла ему выискать последнее возражение.
– Значит, событие мирового масштаба, говоришь, – обратился он ко мне. – Но если это так, то почему ты о своей пещере до сих пор не растрезвонил?
Я выразил удивление:
– А что бы мне это дало? Славу в узком кругу? Ученую степень? Покорно благодарю. С недавних пор такие сомнительные дивиденды меня не привлекают. Мне нужно нечто более весомое.
– Что?
– Деньги.
Кантемир хохотнул. Потом крякнул и шлепнул себя по ляжке. Любопытно, что только упоминание денег окончательно избавило его от сомнений.
– Ты стопроцентный нохчи, – заявил он, – я точно угадал твою натуру. В тебе течет их разбойничья кровь!
Я мягко возразил:
– Это не так. Но это и не важно.
– Еще как важно! – рявкнул Кантемир. – Если не у тебя, то у кого-то из твоих родителей, точно, есть примесь нохчи! Я их кровь за километр чую!
Я сдался:
– Как угодно.
– Вот что я скажу, – Кантемир, придвинулся ко мне поближе. – Я нохчей не очень-то люблю, но, как ни крути, у вас есть то, за что вас можно уважать! Вы тот еще народец, но вы знаете, чего хотите, и умеете добиться своего. Я давно знаю ваш народ и давно понял: если с вами осторожно, то с вами можно сладить. Вы хотя бы не виляете задом. Так, что и ты давай, тоже не виляй, выкладывай, как у вас положено, начистоту. Сколько?
Я удивился:
– Что сколько?
– Сколько просишь за свою пещеру! – Кантемир посмотрел на меня с угрозой. – Ведь ты пришел продать ее, а не со мной чирикать.
Я ответил не сразу, вначале поинтересовался:
– Вы готовы сразу заплатить?
– Называй цену, болтун! – потребовал Кантемир и глянул на меня таким людоедским взглядом, что мне снова стало плохо.
– Если Вы интересуетесь из любопытства…
– Говори! У меня терпения мало.
Я перевел дух.
– Пятьдесят миллионов, – сказал и прикусил язык.
– Что?!
– Рублей, – поспешил я внести ясность. – Не долларов, не евро…
– Ты кого привела? – обратился Кантемир к Васико. – Откуда ты откопала этого чеканутого нохчи? Он же стопроцентный вымогатель.
– Это не так уж много, – попытался я обосновать свои запросы, – Если учесть, что сулит это приобретение вам в будущем, то моя цена – это сущий пустяк. Поймите, когда я говорил про славу в узком кругу, я имел в виду только себя. А вы, если правильно обставить дело, благодаря пещере можете стать мировой знаменитостью. По сравнению с фильмом, который вы собираетесь снять, открытие пещеры несоизмеримо резонансней. И экономически пещерный проект предпочтительней киношного. Сами посудите, бюджет картины минимум полмиллиарда, а за пещеру я прошу в десять раз меньше. Подумайте об этом.
Только я договорил, как мне на голову опустился чугунный кулак Кантемира.
Очнулся я уже в машине.
Мы ехали в сторону Имеретинской низменности, проезжая Веселое. В низине у моря бесшумно работали бульдозеры, расчищая площадку под строительство олимпийского порта. Я находился на заднем сиденье, Васико сидела за рулем, Кантемир – с ней рядом.
– Очнулся, – сообщил Людоед Васико, увидев, как я приоткрыл глаза. – И вроде бы вменяем.
Он для проверки провел у меня перед лицом ладонью.
– Не тошнит?
Я мотнул головой.
Спросил еще:
– Догадываешься, куда мы едем?
Я сомкнул веки.
Кантемир посмотрел на меня с презрением.
– Дурак ты. Кто же бабам секреты выдает? Тем более на пятьдесят лимонов. Раз уж решил меня облапошить, то надо было держать язык за зубами. Эх, ты…
Он вздохнул, и презрение на его лице сменилось подобием сочувствия.
– Ты парень вроде бы не глупый, а ведешь себя, как ненормальный. Послушать тебя – грамотный человек, а посмотреть на твои поступки – полный придурок. Ты, парень, должен научиться правильно жить, научиться, как с кем себя вести, как себя поставить. У тебя не хватает… как бы это сказать… мужского начала. Ты какой-то недоделанный, без понятий. Понятливей надо быть, усекаешь. И духовитей. Вон, для начала хоть с Васико бери пример. Она хоть и баба, но соображает. И главное знает меру. С ней-то мы на разумной цене сторговались, а ты дурак полста лимонов запросил.
Васико бросила на меня взгляд через зеркало.
– Ты, нохчи, – продолжил Кантемир, заметно смягчившись после проповеди, – если поумнеешь, тоже в накладе не останешься, получишь свое за научный поиск, – и протянул мне бутылку с чачей. – На, выпей, полегчает, – проследил, как я сделал пару глотков и дальше рассуждать. – Все-таки вы нохчи ненормальные. Такое только вам могло прийти в голову. Чтобы меня, Кантемира, Людоеда – лохануть? И где – в Сочи! Где я и царь, и бог, пуп земли, можно сказать. Нет, вы точно безумный народ! – он отобрал у меня бутылку, глотнул сам и пустился в назидание. – Надо быть скромнее, реально смотреть на вещи, не задаваться. И главное понятия иметь, соображать. Нет бы, прийти ко мне, сказать: Кантемир, братан, здесь такое дело, помощь твоя нужна, одному не потянуть. И что: я бы не помог? Отказал бы, думаешь? Если бы ты обратился ко мне, как мужик к мужику, без хитростей, я бы, клянусь аллахом, сделал все, о чем ты просишь. И все остались бы довольны. А главное обошлось бы без мордобоя. Вон, ведь, с Васо мы договорились. Скажи, Васо: ведь договорились?
Васико ответила коротко:
– Да.
– И с тобой бы договорились, – заверил меня Кантемир, – если б поумнее был, – и снова протянул мне чачу. – На, поправляйся, лечись. Твоя голова еще потребуется.
За Веселым и Казачьим рынком въехали на пост. Офицер пограничник заглянул в окно машины и спросил дружелюбно:
– Куда собрался, Кантемир?
Кантемир смерил его надменным взглядом.
– А тебе, что за дело? Или ты хочешь, чтобы я вышел и контроль прошел?
Пограничник замотал головой.
– Зачем? Не надо.
Он отскочил от машины и дал отмашку подчиненным. И после того, как шлагбаум поднялся, вытянулся в струнку и взял под козырек.
Мы пересекли границу.
– Не, реально, нельзя армян на службу пускать. Ни в армию, ни в милицию, ни в пограничники. Армянин в погонах, я считаю, все равно, что беременный мужик. Какое хочешь пузо отрасти, но если ты не баба, хрен родишь.
