Екатерина Александрова - Короли без короны
— Проси, — распорядилась госпожа Жамар и встала.
Дама была закутана в плащ, ее лицо скрывала маска, и Смиральда задумалась, откроет ли гостья лицо. Впрочем, заставить придворную даму снять маску, было нетрудно.
— Прошу вас, сударыня, — невозмутимо произнесла хозяйка дома, указывая даме на простой табурет.
Дама не просто сняла — сорвала маску. Ни в чем не повинный бархат полетел на пол.
— Называйте меня «ваше сиятельство», — со всей возможной надменностью потребовала графиня де Коэтиви. — Вы знаете, кто я?
Смиральда мысленно усмехнулась успеху своей хитрости, но сделала вид, будто потрясена оказанной ей честью.
— Ваше сиятельство, простите, за маской я вас не узнала, хотя должна была узнать по вашему величию, — госпожа Жамар присела перед фавориткой дофина в низком реверансе и почтительно указала на кресло. Занятно, что же случилось с ее сиятельством?
Удовлетворенная смирением демуазель Анжелики, графиня де Коэтиви опустилась в кресло.
— У меня есть враг, — сообщила Луиза и поджала губы. Снизойдя до личного визита в Латинский квартал, она убедила себя, что бегство Соланж было хитрым ходом, призванным распалить желание принца, а раз так — никакой пощады мерзавке. — Это некая девица Соланж де Сен-Жиль из Азе-ле-Ридо, воспитанница герцога Анжуйского. Она сбежала от герцога, и я хочу, чтобы она исчезла. Вы меня понимаете? — многозначительно произнесла графиня.
— О да, — меланхолично кивнула госпожа Жамар. Графиня де Коэтиви могла не объяснять, в чем заключалась вина девицы. — Вы хотите, чтобы ее доставили в Марсель и продали алжирским пиратам? Что ж, это можно устроить. Оттуда не возвращаются…
— Ну, уж нет! — вспыхнула Луиза. — Чтобы она стала любимой женой какого-нибудь султана и жила в свое удовольствие?! Я этого не хочу!
Смиральда с насмешкой подумала, что графиня де Коэтиви излишне увлекается рыцарскими романами. Стать любимой женой султана вряд ли было так просто.
— Нет, нет, — продолжала меж тем Луиза, — пусть отправляется в Сену, там ей самое место! И поторопитесь, мерзавке хватит наглости подстеречь его высочество в самом Лувре…
— Смею напомнить вашему сиятельству, что я не имею доступа в Лувр, — проговорила Смиральда.
— Это легко поправить… — снисходительно сообщила графиня.
— Благодарю вас, — склонила голову госпожа Жамар. — Однако хочу заметить, что для меня попытка расправиться с девицей в Лувре в лучшем случае закончится виселицей. Уж простите, ваше сиятельство, но если она и правда пробралась в замок, выманить ее оттуда — ваша забота. Вам-то не будет ничего, если вы найдете и выгоните ее вон, а вот я слишком рискую. Зато когда она выйдет в Париж, ваше желание будет исполнено и девица отправится прямиком на дно Сены. В конце концов, это ложе ничуть не хуже того, к которому она стремится. И, главное, вечное…
— Рада, что вы все поняли, — улыбнулась Луиза. — Это задаток. По окончании дела получите столько же, — графиня опустила на стол тяжелый кошелек. Судя по звуку, в кошельке было не менее четырех тысяч ливров. Смиральда задумчиво взглянула на плату и поняла, что знает, как спасти Александра от уготованной ему судьбы.
— Все будет сделано, ваше сиятельство, — почти пропела госпожа Жамар и довольная проводила гостью до дверей.
Четыре тысячи задатка и столько же по выполнении дела — этих денег было достаточно, чтобы заказать как можно больше месс за благополучие Александра. Пусть их служат каждую неделю, да что недели — месяцы и годы (Смиральда готова была молиться за Александра хоть всю жизнь)! Да и девица Сен-Жиль, если продать ее пиратам, должна была принести в шкатулку кругленькую сумму. Смиральда не любила отправлять людей на тот свет, полагая подобное расточительство глупым. Одно дело утопить в Сене или сточной канаве никому не нужную старую каргу и совсем другое — юную и предприимчивую красотку. Уж если девица Сен-Жиль смогла привлечь внимание принца и потеснить при дворе графиню де Коэтиви, размышляла Смиральда, значит, она умна и хороша собой. А раз так, госпожа Жамар не собиралась терять случайно подвернувшееся под руку сокровище и сообщать графине де Коэтиви об изменении планов в отношении девицы. Зачем? Девица Сен-Жиль из Азе-ле-Ридо навсегда покинет Францию и больше никогда не побеспокоит шлюху принца — Смиральда частенько нарушала мелкие пункты соглашения с заказчиками, но никогда не забывала о главном. Однако что могла знать провинциальная дворянка об искусстве любви? Смиральда презрительно скривила губы, сдерживая пренебрежительный смех. Что ж, не зря она столько лет была лучшей в своем ремесле — она без труда сможет превратить неопытную девчонку в совершенство. После недели, проведенной в подвале, даже принцесса станет покладистой и начисто забудет о вельможной спеси, — размышляла Смиральда. Когда же девица поймет, что пути у нее всего два, либо на дно Сены, либо в Марсель и на корабль, она объяснит девчонке смысл женской доли и научит угождать мужчинам. Как полагала Смиральда, шла ли речь об уличной побродяжке или дочери короля, цель жизни женщины заключалась в одном, как можно более выгодно продать то единственное, что действительно принадлежало женщине — ее тело. А уж придется ли ей отдаться французскому принцу или турецкому султану, было неважно. Значение имела лишь цена.
Приняв такое решение, Смиральда окончательно избавилась от сомнений и страхов. Благодаря одному единственному заказу она могла устроить счастье трех людей: спасти графиню де Коэтиви от опасной соперницы, сохранить жизнь провинциальной девчонки и устроить ее судьбу, а главное — раздобыть немалые деньги на мессы за Александра.
Смиральда поцеловала крестик шевалье де Бретея и отправилась раздавать приказы. Необходимо было разыскать девицу де Сен-Жиль, подготовить подвал, отобрать самых опытных сопровождающих до Марселя и обдумать послание для тамошнего посредника. День обещал быть хлопотным, но удачным.
* * *На Лувр Соланж де Сен-Жиль набрела раньше, чем на ростовщика и теперь раздумывала, как попасть в замок. Предлагать стражникам брошь или перстень было глупо, оставалось наблюдать за воротами и ждать. Стараясь не привлекать к себе внимание, девушка разглядывала входящих в королевскую резиденцию, выбирая того, кто поможет ей пробраться в замок. Обращаться за помощью к мужчинам было опасно, а женщины могли и не захотеть помогать. Голова Соланж кружилась от голода и усталости, и только терпение монастырской воспитанницы помогало беглянке не падать духом. Колокол на луврской башне начал бить в третий раз, когда Соланж, наконец, повезло.
Придворная дама была молода, красива и казалась Соланж чем-то знакомой, но что было гораздо важнее — дама была пьяна! Служанка с трудом поддерживала шатающуюся госпожу, и Соланж метнулась вперед, подхватив даму под свободную руку. Измученная камеристка не препятствовала ей, и вся троица благополучно прошла в ворота замка, а затем и пересекла его просторный двор. Лишь оказавшись под крышей Лувра, дама обратила внимание, что ее поддерживают уже с двух сторон.
— Ты кто? — с пьяной непринужденностью поинтересовалась красавица.
— Нас батюшка познакомил, вы помните? — выпалила Соланж первое, что пришло в голову. Девушка лихорадочно пыталась припомнить имя дамы, но от голода и усталости не смогла бы вспомнить даже Pater Noster.
— Ну, если батюшка… тогда да… — согласилась дама. — Ко двору, значит, прислал… А что?… это правильно… дома ску-у-учно… и покровы вышивать — такая тоска-а-а! Тебя как… замуж сюда… или просто так?
Соланж не ответила, сосредоточенно вспоминая имя красавицы. Лишь когда служанка напомнила госпоже о ступеньках, девушка вспомнила все. Диана де Меридор, баронесса де Люс, фрейлина королевы-матери. Соланж даже не знала, повезло ей или нет.
— А ты к какой королеве идешь? — возобновила расспросы Диана.
— К королеве Луизе, — ответила Соланж, уже успевшая прослышать о самой добродетельной и кроткой из королев.
— Ну и ду-у-ура! — подвела итог баронесса. — Там же ску-у-ука… сплошные молитвы и вышивания… все как дома… То ли дело у нас!..
— Так батюшка приказал, — возразила мадмуазель де Сен-Жиль, твердо решив броситься в ноги ее величеству и просить добрую королеву защитить ее от домогательств принца.
Диана пожала плечами и пренебрежительно махнула рукой, однако с ее стороны это было столь опрометчивым действием, что если бы не бдительность служанки, потерявшая равновесие фрейлина могла бы очутиться на полу. Впрочем, преисполнившись участия к новенькой и не слушая ничьих возражений, баронесса вознамерилась лично проводить Соланж в покои королевы Луизы.
Увидев пьяную вдрызг Диану, сопровождавшую девицу де Сен-Жиль, камеристка королевы Луизы вообразила, будто поняла, почему после беседы с графиней де Коэтиви ее величество приказала не принимать Соланж де Сен-Жиль. И, правда, что хорошего можно было ожидать от подружки фрейлины «летучего отряда»? Та пьяна и эта… От голода голова Соланж так кружилось, что никто не смог бы сказать, кто кого поддерживает — Соланж Диану или Диана Соланж. Презрительно вскинув голову, камеристка провозгласила:
